Эхобой

Может быть, это все-таки дело рук хакеров?

И еще одна странность — Алисса заранее знала о сдвоенном уроке.

— Мама? — я прошла вдоль лестничного пролета.

И наконец-то что-то услышала.

Я не могу точно сказать, что это был за звук. Но он шел из южной части дома. Что-то вроде свиста или тяжелых вздохов.

Я двинулась в сторону звука, который довольно быстро прекратился. Я направилась к папиному кабинету, не ожидая увидеть ничего, кроме книжных шкафов, древнего компьютера (обычная модель начала двадцать первого века — она стояла там только для красоты, и мама не раз просила ее продать, так как нам были нужны деньги), дождя, магнитного трека за окном и папы, сидящего в закрытой капсуле. Окно слегка приоткрыто, и с улицы пахнет холодной грязной водой — папе нравился этот запах. Да. Он должен был бы сидеть там над своей книгой, которой занимался уже столько недель.

Как бы мне хотелось увидеть именно это.

— Папа?

Я не сразу сообразила, что вижу.

Вывернутая ладонь. Серебряное обручальное кольцо.

Папина кисть.

Папина рука.

Почему он на полу? Я взглянула на его рабочий стол — из кружки шел пар.

— Папа? Что случилось? Почему ты не..?

Подойдя к двери, я увидела все. Все и сразу. Леденящую кровь картину, которую я никогда не забуду.

Мои родители мертвы, убиты самым безжалостным и старомодным образом, который только можно представить.

Ножом.

Ножом, который она, должно быть, взяла на кухне.

Папина кровь стекает на мамин самоочищающийся костюм, впитывается в ткань, но не вся. Крови было слишком много даже для ковра, который обычно удалял пятна, когда папа проливал кофе или чай.

Кровь моих родителей.

Это казалось невозможным. Думая об этом сейчас, я понимаю, что больше всего меня поразило то, что родители оказались такими материальными. Последнее, что ты думаешь о своих близких, — то, что они обычные существа, представители биологического вида, состоящие из крови, костей и еще чего-то там. Они люди — мудрые, спокойные, серьезные, веселые, иногда раздражающие, иногда ворчливые, устающие, любящие люди. И смерть — особенно такая ужасная — все это перечеркнула, словно их жизнь была ложью, словно мои родители были всего лишь двумя телами.

И, конечно, она была там.

Алисса. Со своими светлыми волосами и слишком идеальной улыбкой.

С ножом, с которого стекала кровь:

— Я ждала, когда ты придешь, я ждала, когда ты придешь, я ждала, когда ты придешь…

Она продолжала повторять это, как сломанная машина, — да так оно, скорее всего, и было.

А я просто застыла, пока она не двинулась с места.

Как долго я так простояла? Как долго?

Я и правда не знаю. Время и реальность взаимодействовали сами по себе. Но внутри меня что-то было — твердое желание спастись, не дать этому человекоподобному монстру убить меня, не дать отнять мою жизнь, жизнь, которую мне подарили те, кто лежал сейчас на полу. И, должно быть, расстояние между нами было достаточно большим и тела на полу создавали преграду. Мне удалось добежать вдоль лестницы до окна и даже достало сил крикнуть: «Откройся!»

Створки распахнулись только через долю секунды после моей команды — все потому, что папа не считал нужным тратить деньги на обновление техники.

И этой доли секунды хватило, чтоб она — это существо, которое я не хочу называть человеческим именем Алисса, — вцепилась в рукав моей хлопковой футболки. Она прикончила бы и меня. Но должно быть, я чувствовала себя иначе, чем мои родители.

Нет.

Во мне не было ни капли страха. Страшно тем людям, которым есть что терять. Осталась только злоба, только ненависть. И эта ненависть была так сильна, что я целое мгновение смогла противостоять Эхо, которая втрое сильнее взрослого человека. Но в тот момент это было неважно, потому что мои родители были со мной, в моем сердце. И когда я вырвалась и изо всех сил двинула ей локтем в лицо, мы сделали это все вместе, всей семьей.

Она отшатнулась.

Будучи Эхо, она, очевидно, не почувствовала никакой боли, но законы физики распространялись и на нее. Так что мне удалось выиграть пару секунд прежде, чем она снова двинулась ко мне. За это время окно успело открыться, и я бросилась в воду. Как только моя голова оказалась над поверхностью, я прокричала команды треку и левиборду, который, пожалуй, был единственным техническим устройством, которое мои родители были вынуждены регулярно обновлять (он выходил из строя из-за дождя). Левиборд опустился до уровня воды, и я смогла залезть на него в тот самый момент, когда Алисса выпрыгнула из окна (будь она Эхо первого поколения, это ее прикончило бы, но она была такой же водонепроницаемой, как и я).

Оказавшись в машине, я замешкалась — страх все-таки меня настиг — и забыла правильную комбинацию команд. Алисса была уже рядом, пытаясь ворваться внутрь. Ей это не удалось, и она встала на самом треке, прямо передо мной.

— Задний ход, — сказала я.

Но позади, в пяти метрах от нас, трек обрывался. У меня не было другого выхода.

— Вперед, полная скорость, курс на… на скоростной трек.

И машина рванула так, что буквально протаранила Алиссу и помчалась в никуда. Лобовое стекло было залито кровью, а по моему лицо струились вода и слезы, которым не было конца.

Она была мертва. Без всяких сомнений.

Но опять-таки, папа всегда говорил: сомневаться — никогда не лишнее.

ГЛАВА 7

Как-то раз папа сказал: «В этом доме никогда не будет Эхо».

Он повторял это несколько раз, но мама была настойчива.

— Они определенно лучшие учителя, и если мы хотим, чтобы Одри поступила в хороший университет, Эхо нам не помешает. Это пойдет ей на пользу.

— Эхо — конец нашей цивилизации, конец человечества. Люди, торгующие Эхо, продают гибель всему нашему роду.

— Такие люди, как твой брат?

— Да. Такие люди, как Алекс.

— И ты позволишь своему соперничеству с братом помешать образованию дочери?

Это вывело папу из себя:

— Какой смысл давать нашей дочери образование, если у человечества нет будущего?

— Ну, вот еще! Если мы купим только одного Эхо, стандартного Эхо для помощи по хозяйству, это что, приведет к концу света?

— У тебя либо есть принципы — и тогда ты должен их придерживаться — либо нет.

— Ты хочешь сказать, что я должна придерживаться твоих принципов? До чего же высокомерным ты иногда бываешь, Лео…

По-моему, я присоединилась к обсуждению в тот самый момент:

— Мам, все нормально, я не хочу, чтобы меня учил Эхо. Мне нравятся уроки в капсуле, у меня там друзья.

Мама посмотрела на меня и подула на чай. Она злилась не меньше, чем папа, только по другому поводу:

— Я хочу для тебя самого лучшего, даже если ты сама этого не хочешь.

Я не имела ни малейшего представления о том, куда еду. Наверное, нужно было остановить машину и вернуться домой, но я была в шоке и не понимала, что делаю.

Но потом я услышала в машине какой-то шум. С низким урчанием сработал вибровызов холофона.

— Да, — выпалила я.

И в ту же секунду передо мной на прозрачной панели возникла голограмма: изображение черноволосого мужчины в черном костюме, размером в одну десятую человеческого роста. Сначала у меня мелькнула безумная идея, что это папа, хотя я никогда раньше не видела его в костюме. Я решила, что это послание с того света.

— Здравствуй, Одри, — проговорил он спокойно. — Я пытался связаться с твоими родителями.

И тут я поняла, кто это был. Мой дядя Алекс. Алекс Касл. Папин брат.

Я не могла говорить. Шок был настолько силен, что казалось, язык примерз к небу.

Маленькая голографическая фигурка приблизилась ко мне. Думаю, его появление помогло мне немного успокоиться. По крайней мере, я его знала.

— Одри, что случилось? Ты выглядишь просто ужасно. Почему ты одна в машине? Что, черт возьми, случилось?