СБОРНИК РАССКАЗОВ

Длинный коридор с облезлыми серыми стенами, его последняя дорога. Металлическая дверь в конце коридора распахнулась, и ему в глаза ударило яркое утреннее солнце. Солнце свободы, солнце надежды. Он поднял лицо подставив его теплым, ласковым лучам солнца после чего, неожиданно для себя, улыбнулся и шагнул вперед.

Он не верил в чудеса

Он не верил в чудеса, ибо их не бывает.

Он не верил в них давно — с самого детства. С того самого момента, как под Новый год пожелал себе модель самолета. Новую, сверкающую серебром, такую, какую он однажды летом увидел в витрине «Детского мира». Она стояла там, горделиво расправив откинутые назад крылья со звездами и ярко блестя прозрачными стеклами кабины. Он полгода упрашивал родителей купить ее, грезил о ней, рассказывал своим друзьям и часто, втайне от всех, бегал к витрине магазина, чтобы полюбоваться еще и еще раз. Однако родители, грустно улыбаясь, лишь качали головами и все равно он мечтал, надеялся, верил в чудо, как может верить всякий мальчишка в 9 лет, тем более, что приближался день чудес и сбывшихся мечтаний каждого ребенка — Новый год. Улицы и витрины магазинов украшались разноцветными огнями, на площадях устанавливались елки и точно на дрожжах росли снежные городки, усиливая с каждым днем ожидание чуда. В тайне от всех он написал письмо Деду Морозу со своим самым заветным желанием и опустив его в почтовый ящик с нетерпением ждал прихода заветной ночи. Но чуда не случилось, да он получил подарки, кучу конфет, шоколада и коробку с маленькими металлическими самолетиками. Несколько минут он непонимающе смотрел на эти пародии на гордых металлических птиц, а затем, развернувшись, отправился спать. Проснулся он уже другим человеком.

Он с трудом разлепил глаза. Мороз видимо усилился и его хваленная, импортная, куртка, за пару тысяч баксов, с несколькими слоями утеплителя, похоже совсем сдалась, превратившись в нечто негнущееся. «Следующий раз надену ватник», — вяло подумал он, прекрасно понимая, что следующего раза не будет. Он несколько раз разогнул и согнул окоченевшие пальцы, разгоняя в них застывшую кровь, и медленно поднялся на ноги. След от его снегохода, «чуда японских технологий», четким отпечатком стелился по снегу, петляя причудливым узором среди вековых сосен, а сам этот снегоход бесполезным куском железа застыл где то в нескольких сотнях или тысяч шагов позади. Он нагнулся и, подхватив лежащую рядом винтовку медленно, погружаясь по колено в казавшееся таким плотным полотно снега, побрел вперед.

Чудес не бывает, ибо чудо — это нечто противоречащее всем законам логики.

Вот и сейчас его не случилось, ибо «чудо техники», даже японское, без горючего просто красивая железяка. А наплевательское отношение к простейшим мерам безопасности иногда вылезает боком, но это он понимает сейчас, а тогда была молодецкая удаль, вызванная выпитым спиртным и желанием похвастаться перед друзьями и полуголыми красотками. Как же, крутой мен едет в одиночку на охоту в глухую тайгу. Мужчина, блин, добытчик. Он грустно усмехнулся и оперевшись на воткнутое в снег ружье, перевел дух. Да, не уедь Семеныч в город, по каким-то своим делам, хрен бы он выпустил его со двора. Лесник всегда отличался независимым норовом и мог и в лоб заехать, не смотря на регалии, из-за чего у него иногда случались столкновения с особо крутыми и строптивыми клиентами, которые, правда, с утра протрезвившись частенько бывали ему благодарны за его поступок, особенно после того, как он их, полузамерзших, привозил из тайги обратно. Но сейчас его не было.

Чудес не бывает, ибо чудо есть нечто чужеродное нашему практичному миру.

Это он понял сразу, едва окунувшись в клоаку бизнеса, где его травили, били и давили все кому не лень, от мордатых, бритых братков, до не менее мордатых чиновников различного уровня и пошиба. Но он выжил и пошел в гору, выжил не благодаря какому-то там зачуханному чуду, а благодаря себе, своей живучести. Он крутился волчком, лез ужом, кланялся и лебезил где надо, а когда надо и бил морды, он заслужил уважение. Стал уважаемым человеком и теперь уже перед ним кланялись и лебезили, смотрели преданно в глаза, но плевали в спину в бессильной зависти. Он это знал и лишь брезгливо улыбался, понимая, что одним движением пальца может раздавить этих мелких ничтожных людишек, но не давил, в отличие от подобных ему, почему он не знал, хотя иногда ему казалось, что где-то, глубоко в душе, зажатый в тиски равнодушия, жил тот маленький мальчик верящий в чудо. Но чудес не бывает, он-то это знал и иногда по ночам подтрунивал над этим наивным мальчишкой.

Холод усиливался, он поднял глаза и сквозь заиндевелые веки посмотрел на опускающееся за горизонт солнце. Оставалось еще около часа до того, как красный шар зимнего светила скользнет за край горизонта и тогда… Конечно была надежда, что Семеныч приехав из города, сразу обнаружит пропажу снегохода или его «друзья», хотя нет, скорее собутыльники по бизнесу вспомнят о пропаже «великого охотника». Даже тогда леснику будет трудно найти его в подступающей тьме зимней ночи. Но…

Чудес не бывает, ибо чудо это нечто эфемерное, не подчиняющееся физическим законам существования.

Он с грустной ухмылкой смотрел на медленно опускающееся в вечернем сумраке снежинки. Хмурившееся с утра небо, наконец, разродилось, но, вопреки уверениям многих, теплее отнюдь не стало, наоборот, откуда-то налетел пронзительный колючий ветер, бросив в лицо окоченевшему человеку горсть колючего снега. Он поежился и попытался ускорить шаг, с трудом выдергивая ноги из снега, но споткнулся и растянувшись замер. А ветер казалось только этого и ждал, взвыв диким голосом и налетев порывами на упавшего путника, хотя может выл и не ветер, а волки. Ночь совсем скоро вступит в свои права и серые хищники, несмотря на погоду, радуются, готовясь выйти на охоту, но он просто так не дастся. Медленно он перевернулся на спину и подняв ружье непослушными руками передернул затвор, сколько там осталось патронов два, три? Охотничек…

От рева его снегохода вся живность разбежалась на несколько километров, и даже редкие снегири вспархивали с веток стремясь улететь подальше. А он летел точно крутой герой боевиков, с винтовкой наперевес изредка постреливая в воздух, пока остатки хмеля не выветрились из его дурной головы. И даже тогда он продолжал нестись по лесу лихо закручивая петли среди деревьев, пока его снегоход не чихнул и резко сбавив обороты, замолк.

В который раз пришлось подниматься, заставляя двигаться полуокоченевшее тело дальше навстречу пронзительно холодному ветру, по еле видимым следам снегохода. Тьма упала неожиданно, точно опустившийся занавес, он двигался по инерции еще несколько минут, затем замер, понимая, что не видит больше следа.

Чудес не бывает, ибо чудеса случаются где-то далеко в волшебных странах, но не здесь не у нас, а порой так хочется…

Огромная вековая ель стала его приютом, возможно последним. Под ее ветвями пригнувшимися практически до земли, он непослушными руками вырыл углубление и прислонившись спиной к шершавому стволу, замер, безразлично смотря, как на сомкнувшиеся над ним лапы ветвей, ветер нагоняет хлопья снега. Снег покрывал его убежище надежным колпаком. Становилось тепло и почему-то накатывала странная безразличность, он слышал, что замерзать не больно и не страшно, ты как будто просто засыпаешь. Ветер убаюкивал, напевая свою монотонную песнь, запах ели кружил голову и напоминал о Новом годе.

— Папа, папа, а Дед Мороз к нам придет?

— Нет, дочка, не придет, потому что его нет.

— Как нет, а мама говорит, что есть и он в этом году принесет мне большую куклу.

— А может я тебе куплю куклу?

— Конечно купи, но и Дед Мороз пусть тоже принесет.

— А зачем тебе две куклы?

— Пап какой ты глупый. Твоя — это просто кукла, а та ведь от Деда Мороза.

Его дочурка Снежанна, Снежка, Снежиночка, заливается счастливым смехом и убегает в свою комнату перебирать уже полученные подарки. Жена, накрывая праздничный стол, с молчаливым укором смотрит в его сторону, затем отворачивается, качая головой. Он хочет сказать, что его дочь уже взрослая, что пора заканчивать верить в глупые бредни о лохматом добром деде, но молчит. В последнее время их отношения и так слишком уж натянуты и лишь любовь дочери соединяет их семью. Он вздыхает и идет одеваться, уже вечер и хотя крупные магазины будут работать до упора, надо еще найти эти две куклы.