Хардкор

– Любуешься? – спросил он.

Я кивнул. Говорить не хотелось. Огоньки под днищем шхуны бросились врассыпную, на их место пришла огромная черная тень, которая затмила собой всю поверхность.

– Кракен, – проговорил Олег. – Я видел вчера одного. Наш капитан сказал, что они не могут проломать лед, но часто упорно плывут за кораблями, дожидаясь своего момента. Сказал, что кракены хорошо умеют ждать. Как думаешь, что ожидает нас за пределами игры?

– Этого никто не скажет. Как Илва, спит?

– Отдыхает у себя в каюте.

– Знаешь, что она вспомнила себя?

– Да. Но говорит, что все равно не может вернуться. Все у нас прошло, как короткий курортный роман, – усмехнулся Олег. – Много событий и бурная любовь. Тебе жаль, что Илва остается? – посмотрел он мне в глаза. – Я ведь в курсе, что между вами произошло, не слепой и не дурак. Можешь не оправдываться. Как думаешь, стоит тебе набить морду?

– Может, и стоит. Это что-то изменит?

– Нет, потому и не бью. Скоро все закончится: наша игра и переживания, мы снова станем самими собой. Я вместе с Ежиком вернусь к Марии, и все опять будет по-старому.

«Он только мой сын, не его».

– Да, все будет по-старому.

– Скажи, ты любишь Илву? – спросил Олег.

– Не знаю, – ответил я. – Может быть. Она странная. А ты тогда любил Марию или увел у меня, чтобы доказать, что лучший?

– Не помню, – пожал он плечами. – Может быть, ты и прав. Наверное, сейчас это уже неважно. Вообще-то я хотел поблагодарить тебя за Ежика. Спасибо, что его вытащил. Я благодарен тебе, правда.

– Давай сначала выберемся из игры.

К нам неслышно подошел Берингар, от которого несло вином, достал из-за пазухи металлическую флягу и протянул нам:

– Будете? Говорят, помогает не слышать духов. Некоторые из команды уже жаловались, что в голове звучат чужие слова, хотя, между нами, это бормочет их страх. Призраки еще не появлялись. В отличие от кракенов. – Он плюнул вниз и прокричал: – Что, урод, плывешь?! Выкуси, не дождешься! – после чего повернулся к нам. – Кракены хорошо плавают, выпускают струю воды из зада, как мой боцман газы после сытной еды.

Он снова приложился к фляге и шумно рыгнул. Олег выбил трубку и ушел в свою каюту.

– А волшебник-то брезгливый, – подмигнул мне Берингар и оперся о фальшборт рядом со мной. – Есть небольшой разговор, наемник.

Его голос больше не был голосом пьяницы.

– Что ты хочешь? – спросил я.

– Черный Ворон не рассказывает о цели нашего путешествия, я и не спрашиваю. Но земля туманов – опасное место. Для чего мы рискуем жизнями? Я-то ради денег, это понятно. А чего вы и ваша Волчица так стремитесь погибнуть? Что вы хотите там найти?

Он снова сплюнул за борт.

– Нет, какая все-таки кракен настырная тварь – плывет и плывет. Мне кажется, что вы не собираетесь возвращаться. Для вас это дорога в один конец. Я бы на твоем месте остался с девчонкой. Дом заведете, детей нарожаете. Могу только представить, какова она в постели. Хороша, да? Может, того, в волчицу превращается? – усмехнулся он. – Знавал я одного матроса, так во время теплого года его унесло на льдине вместе с полярной волчицей. Сидел с ней до осени, много интересного потом рассказывал. Все, молчу, – поднял он руки. – Так куда вы стремитесь?

– Над нами летает белая птица, которая всегда говорит правду, вот у нее и спрашивай, – ответил я.

Берингар задрал голову.

– Никого там нет, кроме гарпий, – сказал он.

– Просто ты не умеешь ее слушать, как слушают местные шаманы. Прислушайся к океану, капитан, услышь небо, и появится шанс понять.

Берингар достал флягу, открутил крышку, потом снова закрутил и спрятал за пазуху.

– Говорят, в земле туманов находится радужный мост – выход за пределы мира, – сказал он. – Думаю, что вы направляетесь к нему. Мне кажется, что вы пришли в мир извне. Когда-то я уже встречал одного из ваших. Человек помнил свою жизнь там. Ему не верили, над ним смеялись. Но я расспросил его за кружкой вина, тогда-то он и выложил мне все. Как вы живете. Как вы подключаетесь к вашим ящикам. Потом его убили – зарезали в портовой драке. А во мне осталась мечта – я тоже хочу идти к земле туманов. Отправился бы и без вас.

Берингар замолчал, вытащил флягу, сделал несколько глотков и с удивлением на нее уставился, будто удивляясь, как она оказалась в его руке.

– Тот человек сказал, что весь мир для вас всего лишь игра и что я NPC, – продолжил он. – Что это значит, тоже не скажешь? Я долго думал, что отличает меня от вас. Мне кажется, что у вас есть душа. По-настоящему, вы живете где-то далеко, а здесь лишь ваше сознание. Вам есть куда возвращаться. А я NPC – существо, порожденное игрой. Бездушная тварь, служащая для вас развлечением, созданная для полноты мира. Хотел бы я встретить того, кто придумал эту игру. Сволочь!

Капитан размахнулся и бросил флягу в кракена. Звякнув, она осталась на льду.

– Мне некуда идти, – сказал он. – А вам есть. Есть ради чего жить. Может, я и не живу вовсе, когда возле меня нет никого из ваших, как думаешь?

Я пожал плечами.

– Может, и не живешь. Хотя это вряд ли.

Берингар полез за пазуху и выругался, обнаружив, что фляга отсутствует.

– Знаешь, наемник, не хочу, чтобы ты испытал это на своей шкуре, если вдруг окажется, что твой мир – это тоже лишь игра.

Он пошел к капитанскому мостику, затем обернулся и сказал:

– Наврал я с три короба, а ты и уши развесил. – Потом добавил: – Не доверяй Ворону. У него в глазах ложь.

Будто вспомнив, что пьян, Берингар пошатнулся и отправился дальше, хватаясь за натянутые канаты и напевая похабную песенку.

– Не доверяй Ворону, потому что птица не всегда говорит правду, – сказал невесть откуда появившийся Вот.

Только что возле меня никого не было, но стоило обернуться, и хакер стоял рядом, ветер развевал черный плащ, Хугин дремал на его плече.

– Как писал Омар Хайям, «Людские души в наше время – мрак. Друзьям не доверяй, коль не дурак. А на того, кого считал опорой, разумно посмотри – да он твой враг!» – продолжил Вот, не глядя на меня, будто рассуждал с самим собой. Но затем повернул голову и посмотрел в упор. – Кому же можно доверять и кто твой друг? Олег, что у тебя увел подругу? Иль, может быть, Волчица, что меняет не только шкуру, но и пристрастия, дразня обоих? Или безумец, создавший сей мир? В последней фразе я бы не был так уверен.

– Почему? – спросил я.

– Когда игру я создавал, то лес творил и город в Хвергельмире – два лагеря для битв людей и троллей.

Вот замолчал. После того как он заговорил снова, его голос изменился, стал более обычным, словно мой собеседник ушел в себя, перестав защищаться от окружающей действительности.

– А теперь нас окружает целый мир. Да, он должен был расширяться, но я не предполагал, что он будет подстраиваться под игроков, порождая новые области и новых людей. Те персонажи, что я запрограммировал, они не настолько живые, как сгенерированные самой игрой. Ты видел, как рассуждает капитан? Мир теперь населяют тысячи NPC, живых, мыслящих, способных на самостоятельные поступки. Я не хотел этого. Хватит подслушивать! – Вот схватил спящего Хугина и бросил его за борт.

Хлопая крыльями и возмущаясь, ворон вернулся на корабль и спрятался в спасательной шлюпке.

– Что мы знаем о пространстве Чендлера? – продолжил Вот. – Спроси у своего эксперта, но Олег тоже ничего путного не скажет, обойдется лишь общими фразами. Мне кажется, что пространство Чендлера стремится познать себя, и мы лишь помогаем ему в этом.

– Ты завлек сюда сотни людей, – сказал я. – И они погибли в твоей игре. Большинство были еще детьми, вздумавшими поиграть во взрослых.

– Они пришли сами. Я их не звал. Я творил мир для себя.

– Но погибли они из-за тебя! И из-за подобных тебе! Скольких я могу вытащить?! Десяток, сотню? А сколько погибнет, так и не дождавшись моей помощи?!

– А кто тебя просит помогать? Многим лучше здесь, чем там. Больные, инвалиды, спроси у них, где они хотят жить: там, или здесь, где у них есть полноценные тела? Некоторым просто некуда возвращаться! Я это знаю! Как ты посмел спорить со мной?! Я здесь повелитель, а не ты!