Непереплетённые

— Восемь, если считать с Брайсом.

Он снова пытается улыбнуться, но столь же безуспешно, как в первый раз, и опять выглядывает на улицу.

— Что-то случилось? — спрашивает Мираколина.

И замечает на лбу Джека несколько новых морщинок. Он вдруг словно постарел на десятки лет.

— На прошлой неделе мы потеряли много ребят. Тридцать один человек. В Милуоки орган-пираты захватили фургон. А ещё через пару дней разгромили убежище в Сент-Луисе.

У Мираколины перехватывает дыхание.

— Среди них были мои?

Джек качает головой.

— Нет. Но наверняка очень скоро кто-то из захваченных ребят заключит сделку с орган-пиратами и расскажет им, где мы и чем занимаемся. Не приводи никого, пока мы не найдём новое место и не придумаем новое прикрытие.

Мираколина хмурится:

— Но что если… — и умолкает, увидев отчаяние в глазах соратника.

Джек кивком указывает на дверь, ведущую вглубь здания.

— Пока я не найду предателя, никому не могу доверять. В курсе очень немногие — только наша семья, а теперь ещё и ты. У нас в подвале двадцать семь человек, с Брайсом двадцать восемь. Сегодня чуть позже мы развезём их в трёх фургонах по другим убежищам, но ты больше сюда не приходи. Поняла?

Она вздрагивает, осознав, в какой они опасности, и приходит в ярость оттого, что ничем не может помочь.

— Я поняла, Джек. Обещай, что известишь отца Лаврентия, когда найдёте новое место. Он даст мне знать. — Она кивает на заднюю дверь. — Можно мне попрощаться с Брайсом?

Идя по коридору, она задумывается о том, что станет делать, если больше не сможет спасать беглецов. Это занятие помогает ей собирать себя воедино, когда ей с трудом верится, что её судьба — оставаться целой. У неё есть цель. И эту цель отняли орган-пираты.

Она закипает, вспомнив орган-пирата, который держал в заточении её и Лева.

На кухне Джилл накладывает Брайсу вторую порцию рагу. Даже после обеда в бесплатной столовой он поглощает пищу с такой скоростью, словно умирает от голода. Капюшон низко надвинут на глаза — мальчик, видимо, стесняется. Гриффин, брат Джилл, протирает плиту. У него бритая голова и густая бородища, но, как и у его сестры, улыбка, способная растопить лёд.

Джилл похлопывает Мираколину по щеке.

— Съешь кусочек пирога, детка. — Потом толкает локтём брата. — Пошли, Гриффин, нам надо собираться.

Оставшись наедине с Брайсом, Мираколина садится на стул напротив него. Несмотря на шорохи, доносящиеся через стены, пол и потолок, здесь неестественно тихо для места, в котором прячется так много подростков

Она уже собирается задать вопрос — тот самый, который задаёт всем своим беглым расплётам — когда Брайс откидывает капюшон и наклоняется к ней.

— Ты доверяешь этим людям? — спрашивает он.

— Конечно!

— Даже бородатому?

Мираколина внимательно смотрит на Брайса.

— А что?

Тот пожимает плечами.

— Да так, просто спросил. — Потом протягивает вновь опустевшую тарелку. — Не положишь мне ещё?

Поднявшись, Мираколина отходит к плите.

— Ты бы не торопился. Знаешь, если есть слишком быстро и много…

Но так и не заканчивает фразу, потому что, когда она оборачивается, Брайса в кухне уже нет.

6 • Брайс

Возможно, ему ничто не угрожало. Возможно, он поддался паранойе — той, что пронизывает мысли каждого беглеца. Но это спасительная паранойя, для неё есть причины. И всякий раз когда у Брайса появлялось плохое предчувствие, осторожность спасала ему жизнь. Чаще да, чем нет.

Может, бородач — не тот парень.

А даже если и тот, возможно, Брайс ошибся, и увиденное им на прошлой неделе не имело никакого отношения к беглым расплётам. Брайс знал бородаче только то, что он — табачный дилер, попутно приторговывающий сигаретами, чтобы раздобыть немного наличных. Кто знает, вполне может оказаться, что все заработанные этим типом деньги идут на спасение беглецов.

А может и нет.

Некоторое время назад Брайс обзавёлся довольно уютным лежбищем. В нескольких кварталах от конторы «дезинсекторов», позади баров и ломбардов прячется переулок, где стоят три мусорных контейнера. Два из них используются, а третий пришёл в такую негодность, что проржавевшая крышка насмерть вросла в бак. Но сзади у него дыра, достаточно большая, чтобы в неё мог пролезть человек. Брайс напихал туда подушки и даже спальный мешок, который стащил из ящика для пожертвований. До сих пор его личное убежище никто не обнаружил.

Беглец протискивается за бак — живот едва не лопается от всего съеденного — влезает внутрь и выглядывает через многочисленные дырки от пуль. Ночь ещё не наступила, так что в переулке тихо. Впрочем, чуть позже начнётся то ещё веселье. Обычно Брайс не обращает на него внимания. Отбросы общества не суются в его владения, а ему совсем не интересно лезть в их дела. Но время от времени он кое-что замечает. Как, например, в тот раз, когда, сворачивая в проулок, он прошёл мимо двух мужиков, явно заключающих какую-то тайную сделку.

«Да нет, это не он, — говорит себе Брайс. — Тут таких полно, и они все на одно лицо. А даже если и он, мне-то что? Не мои проблемы».

Но тут у него появляются свои проблемы — кто-то протискивается сквозь дыру в баке, вторгаясь в его частные владения.

7 • Мираколина

— И нечего удивляться, — говорит Мираколина, светя телефоном ему в лицо. — Думаешь, ты такой ловкий, что тебя не выследить?

— Тихо! — огрызается Брайс. — Об этом месте никто не знает, и если тебя услышат снаружи…

Она понижает голос до шёпота:

— Почему ты сбежал?

— Были причины.

— Тебя что-то испугало, верно?

— Ты можешь потише?!

Мираколина делает глубокий вдох, опускает телефон, чтобы не светить собеседнику в лицо, и шепчет почти неслышно:

— Мне нужно знать, что тебя спугнуло.

Недолго помолчав, тот наконец выдаёт:

— На прошлой неделе я видел в этом переулке типа, похожего на Гриффина. Он брал деньги у другого мужика.

— Деньги за что?

— Не знаю.

Мираколина опирается спиной о шершавую стенку бака. Может ли такое быть, что Гриффин продал их орган-пиратам? Это кажется немыслимым, но кто-то же проболтался. Кто-то из своих. Нужно что-то делать, и она знает что.

— Через несколько часов они увезут ребят. И если Гриффин встречается с подельником в этом проулке, скоро он будет здесь. — Она обдумывает эту мысль и кивает. — Подожду тут с тобой.

Она уже позвонила родителям и сказала, что останется в церкви на ночь, чтобы помочь в приюте. Они верят, что монахини о ней позаботятся. Ну и денёк выдался — одна ложь на другой.

В косо падающем свете от телефона она замечает слабую ухмылку на лице Брайса.

— А ничего, что это помойный бак, а я — беглый расплёт?

Мираколина вспоминает, как ехала вместе с Левом в крохотном багажном отсека междугороднего автобуса. Им едва хватало воздуха, а Леву вдобавок пришлось пописать в чей-то флакон из-под шампуня. Она улыбается. Странно, но это воспоминание почему-то оказывается приятным.

— Как-нибудь переживу, — отвечает она.

Час спустя, к безмерному отчаянию и разочарованию Мираколины, в переулке появляется Гриффин. Вместе с Брайсом она наблюдает сквозь пулевые отверстия в баке, как предатель встречается с каким-то безухим типом. И хотя заговорщики как минимум в двадцати ярдах от бака и говорят очень тихо, она слышит достаточно, чтобы понять, то продал их именно Гриффин.

Вопрос лишь в том, кому поверит Джилл: недавней знакомой или собственному брату. Сообразив, что ей понадобятся доказательства, Мираколина подносит телефон к дырке и включает камеру.

Воздушный таракан издевательски подпрыгивает над конторой Джека и Джилл и выглядит гораздо более угрожающе, чем когда бы то ни было прежде. Ребята выждали десять ужасных минут после ухода Гриффина, опасаясь столкнуться с ним на обратном пути. Ни Джек, ни Джилл не отвечают на телефонные звонки, включается голосовая почта. Оно и к лучшему — сообщить им нужно лично, и Мираколина знает, что не сможет обрушить эту новость на Джилл, нужно первому сказать Джеку, а уж он решит, как сообщить жене, что их предал её собственный брат. Мираколина не хочет видеть недоверие и боль в глазах Джилл. Не хочет стать человеком, который сотрёт лучезарную улыбку и, возможно, навсегда.