До начала (ЛП)

Если. Будто удар под дых. Все дурные предчувствия, терзавшие меня последние несколько часов, вырываются на поверхность.

Если. Как какие-то четыре буквы могут быть настолько важны? Обладать такой силой? Как два обычных слога могу вызывать ужас и одновременно дать призрачную, мерцающую, драгоценную надежду?

Если Майлс очнется, он станет другим человеком – человеком с даром жизни, не подвластным болезням и старости. А если нет... Тогда человек, значащий для меня больше, чем кто-либо, кроме моей общины, конечно же, покинет меня. Внезапно. И навсегда.

Стараюсь выкинуть невеселые мысли из головы. Автоматически гляжу на часы на приборной панели и понимаю, что уже 17:30. Стыдно признаться, но уже второй раз за день я пользуюсь часами. Приходится приспосабливаться. А ведь раньше мне хватало лишь солнца, месяца и чистого горизонта.

Приходится напоминать себе, что сейчас я в совершенно другом мире. И не стоит игнорировать новые возможности. Если получится объединить свои навыки со всеми этими техническими штуками, то я стану гораздо сильнее и не придется страдать из-за отсутствия знаний, как тогда в самолёте или в офисе мистера Блэквелла, расположенного на верхних этажах небоскрёба. Мне нужно усвоить правила этого нового для меня мира. Ведь для встречи с неизвестным врагом, похитившим мою общину, требуется преимущество.

У очередного знака с надписью «Национальный заповедник» я сворачиваю с главной дороги и еду на север по указателям к Пещерам Митчелла. Доехав до развилки, сворачиваю с туристической тропы и двигаюсь на восток к безымянным скалам. Земля меж двух гор с плоской вершиной покрыта кирпично-красным песком. То тут, то там торчат серые скалы, похожие на игрушечные кубики. Объезжаю их и паркую машину в тени. Теперь никто не заметит нас, если только, как и я, не съедет c дороги.

Я вылезаю из грузовика. Местность вокруг напоминает поверхность другой планеты. Скалы кажутся инопланетными осколками, а редкая трава – серые, тускло-зеленые и выжженные желтые кустики полыни – словно просто небрежно разбросана вокруг, и совсем не имеет корней. Да и сама земля слишком суха, чтобы дарить жизнь. Я обхожу грузовик и откидываю задний борт, залезаю в кузов, подползаю к спальному мешку и расстегиваю его.

Сердце предательски екает, стоило только посмотреть на лицо Майлса.

Его кожа приобрела болезненный фиолетовый оттенок. Глаза подернулись белой пеленой, словно белое облако зависло над зеленым озером. Такого раньше не случалось. Состояние тел путешествовавших по Пути никогда не ухудшалось. Начинаю ощущать приступ паники, но все же стараюсь успокоиться, напоминаю себе, что этот случай просто не похож на остальные. В грузовике жарко, к тому же... люди моей общины всегда находились в отличной форме перед проведением Обряда, а Майлс умирал. Все получится.

Я прикрываю его веки, провожу рукой по медового цвета волосам и легонько целую в лоб.

— Пожалуйста, вернись, Майлс, — шепчу я и полностью расстегиваю молнию спальника, позволяя свежему горному ветерку охладить его горячее тело.

Без одежды он выглядит таким беззащитным, таким уязвимым. Я вытаскиваю из рюкзака его одежду, все еще запачканную кровью, и принимаюсь надевать на него трусы и джинсы, переворачивая тело туда-сюда. Сделав шаг назад, я встаю полюбоваться на свою работу, и сердце сжимается. Эта непривычная для меня боль лишний раз доказывает, как много теперь этот человек значит для меня.

Наконец заставляю себя отойти и приняться за устройство лагеря, палатку я устанавливаю между грузовиком и скалами. Хоть мы и спрятаны от случайных глаз, расслабляться не стоит. Я понимаю, что веду себя так, словно все еще на Аляске: постоянно высматриваю приближающихся бандитов. Всегда готова защитить себя от переживших апокалипсис, которого никогда не было. И, несмотря на то, что мои настоящие враги ничем не напоминают отчаянных головорезов из моих кошмаров, меня они пугают даже больше, потому что я понятия не имею, чего от них можно ожидать. Неизвестные люди с неизвестным «оружием».

Автоматически тянусь за арбалетом, но тут же вспоминаю, что у меня его больше нет. Я потеряла его во время стычки с людьми Уита в Солт-Лейк-Сити. Всегда можно сделать новый, если удастся найти подходящую древесину. Ну а пока, не имея при себе любимого оружия, я достаю длинный охотничий нож и кладу рядом с собой. Сегодня он будет моей защитой.

Бросаю взгляд на небо. До захода солнца осталось пару часов. Внезапно понимаю, что очень голодна, и вспоминаю, что с утра ничего не ела. Я слишком измотана, чтобы разжигать огонь, поэтому съедаю говяжьи консервы прямо из банки и заедаю все это пачкой крекеров.

Заходящее солнце окрашивает небосвод в красные, оранжевые и розовые тона. Как же красиво! Очень напоминает северное сияние дома. В последний раз окинув взглядом горизонт – не видно ли какой-нибудь машины или заблудившихся туристов, - я расстилаю внутри палатки простыню и ложусь. Майлс проснется лишь через несколько часов (а в том, что он проснется, я ничуть не сомневаюсь), так что стоит отдохнуть, пока есть возможность. Время идет, а я все смотрю в потолок и никак не могу заснуть. В конце концов сдаюсь и делаю то, чего мне хотелось с самого начала: сворачиваю одеяло и возвращаюсь к грузовику.

Расстелив одеяло возле спального мешка, я укладываюсь рядом с Майлсом. Чуть поворочавшись, прижимаюсь к нему ближе, закрываю глаза и засыпаю.

Я внезапно просыпаюсь. Поблизости раздается какой-то звук. Шепот. Я сажусь и рассматриваю ночное небо, пока не нахожу Полярную звезду и луну. Судя по их расположению, сейчас где-то между десятью и одиннадцатью вечера. Майлсу пора очнуться.

Я подношу ладонь к его лицу. Он не дышит.

Сердце, грозящее вот-вот разорваться, пронзает мучительная боль.

Я знаю, что провела Обряд правильно, но что, если Майлс потерял слишком много крови, еще до того, как напиток подействовал? На глаза наворачиваются слезы, я прикладываю голову к груди Майлса. И вдруг слышу. Сердцебиение.

Резко выпрямившись, я замечаю, что у него чуть дрожат губы и открывается рот. Он делает резкий вдох, заполняя воздухом легкие, и тут же закашливается.

— Майлс! — вскрикиваю я.

— Джуно, — шепчет он в ответ, — я не могу пошевелиться.

Он прикладывает огромное усилие, чтобы хоть что-то сказать, и слова выходят рваными. А глаза и вовсе не открываются.

— Все в порядке, Майлс, — бормочу я. Меня переполняют эмоции, и я едва могу говорить. Вытерев предательские слезы, я говорю:

— Ты очнулся от смертельного сна. Какое-то время не сможешь двигаться.

— А еще я ничего не вижу, — произносит он. Я наклоняюсь и приподнимаю ему веки. Белая пелена на роговице все еще есть, но постепенно исчезает.

— Это ты, — выдыхает он.

Я наклоняюсь и, едва касаясь губами, целую его.

— Ты жив.

— Благодаря тебе и твоей магии Новой эры, — отвечает он непослушными губами. Я смеюсь и вздыхаю с облегчением. Даже смерть не изменила Майлса.

— Теперь ты – часть этой магии, — говорю я. — Ты и Йара теперь одно целое, Майлс. И жить ты теперь будешь еще довольно долго.

Он прикрывает глаза и уже самостоятельно их открывает. Спустя несколько минут он произносит:

— У меня были видения, пока я был, ммм... мертв.

Я киваю. Как же хочется расспросить его о Пути. Каждый прошедший Обряд возвращается со своими историями. Проведение ритуала редко меняется, а вот то, что человек видит на Пути, зависит только от него самого. Учитывая прошлое Майлса... да и в его обстоятельствах... Я даже представить не могу, с чем он там столкнулся. Но сейчас не самое подходящее время для расспросов. Ему нужно время, чтобы понять значение своих видений. Чтобы принять то, что случилось.

Он разглядывает ночное небо.

— Последнее, что я помню, - лачуга моих приятелей недалеко от Лос-Анджелеса, — вспоминает он.

— Мы в нескольких часах езды оттуда, в Мохаве, прячемся от твоего отца и от Уита.