Я – ничтожество

Вызвав в кабинет своего научного консультанта, он произнес с раздражением:

– Послушайте, у меня на шее сидит неконтактный ребенок. Мой сын прислал девочку-сироту с Лэни. Это такая обуза. Что можно сделать для нее?

– Боюсь, что лично я не смогу оказаться здесь полезным, сэр.

– Почему?

– Я физик.

– Тогда, может, предложите кого другого?

Поразмыслив, собеседник сказал:

– В моем ведомстве таких специалистов нет, сэр. Но наука имеет дело не только с производством автоматов. Вам нужен специалист в вещах менее осязаемых. – Он снова задумался. – В психиатрической клинике, возможно, порекомендуют вам профессионала.

Он связался с ближайшей клиникой и получил ответ:

– Вам нужен детский психолог.

– Кто лучший специалист на этой планете?

– Доктор Джейджер.

– Свяжитесь с ним. Я хочу вызвать его на дом сегодня вечером, не позже семи.

Толстый общительный мужчина среднего возраста, Джейджер непринужденно вошел в роль друга семьи, который зашел на огонек. Он болтал разные глупости, ненавязчиво подключая Татьяну к разговору, время от времени обращаясь к ней, и даже заговаривал с ее плюшевым медвежонком. Всего два раза за целый час она вступила в его мир, но только на мгновение, ответив мимолетной улыбкой, – а затем возвратилась в свой собственный.

Наконец психолог намекнул, что пора оставить его с Татьяной наедине. Корман вышел, заключив, что визит психолога был безрезультатным. В салоне Мэри подняла на него глаза из своего кресла.

– Что у нас за гость, Дэвид?

– Что-то вроде специалиста по детским болезням. Он обследует Татьяну.

– В самом деле? – И опять эта слащавость тона, которая вызывала оскомину.

– Да, – отрывисто сказал он. – В самом деле.

– Вот уж не думала, что ты будешь так заинтересован в ней.

– Я ни в малейшей мере не заинтересован в ней, – заявил он. – Это Рид заинтересован. Время от времени я напоминаю себе, что Рид мой сын.

Она пропустила это мимо ушей. Корман занялся какими-то официальными бумагами в ожидании, пока Джейджер закончит. Затем он вернулся обратно в комнату, оставив Мэри погруженной в книгу. Он осмотрелся.

– Где она?

– Ее забрала горничная. Сказала, что девочке пора в постель.

– Так. – Корман занял место в ожидании дальнейшего рассказа.

Низко склонившись над столом, Джейджер стал объяснять:

– Я прошу их написать мне рассказ. Как это ни странно, детям нравится такой способ общения, особенно если это делается в виде игры. Они описывают какую-нибудь историю из жизни, которая произвела на них самое большое впечатление. Результат может быть самым неожиданным.

– И вы…

– Еще минутку, мистер Корман. Прежде всего я должен заметить, что дети обладают врожденным даром, которому могут позавидовать многие писатели. Они могут выразить себя с замечательной живостью простым языком, с громадной экономией слов. Дети никогда не пишут лишних слов.

Он испытующе поглядел на Кормана:

– Вам известно, при каких обстоятельствах ваш сын нашел этого ребенка?

– Да, он написал нам об этом в письме.

– Ну что ж, принимая это во внимание, думаю, вы сможете оценить эту вещь в жанре «хоррор».

Он протянул листок бумаги:

– Она написала это без моей помощи. – Джейджер направился за шляпой и пальто.

– Вы уходите? – удивился Корман. – А как же диагноз и курс лечения?

Доктор Джейджер остановился у самой двери.

– Мистер Корман, вы же интеллигентный человек. – Он указал на листок, который был у Кормана в руках. – Я думаю, это все, что вам потребуется.

Затем он удалился. Корман посмотрел на лист бумаги. Для рассказа коротковато. Он прочитал:

«Я ничтожество. Мой дом сломался. Моего котика раздавила стена. Я хотела его снять. Они меня не пустили. Они его выбросили».

Холод в желудке стал еще сильнее. Корман прочитал снова. И еще раз. Он вышел к основанию лестницы и посмотрел вверх, где спала она.

Враг, которому он ничего не сделал.

Сон давался с трудом. Обычно он мог совладать с собой и урвать час-другой сна в любое время суток, где угодно, в считанные секунды. Теперь он был странно обеспокоен, расстроен. Что-то мучительное не давало ему покоя.

Прерывистый сон с частыми пробуждениями больше напоминал бред, в котором перемежались картины кошмара. Он продирался сквозь этот сон на ощупь, в бесконечной и непроницаемой мгле, в которой не было ни звука, ни голоса, ничего другого. Бред становился все невыносимее: кошмарная в своей нереальности, изувеченная земля, изрыгающая столбы дыма; железные чудовища, воющие в небесах; громадные ползучие монстры, похожие на пресмыкающихся и насекомых; бесконечные колонны покрытых пылью людей, распевающих забытую военную песню какой-то прежней эры.

«Ты переступил через брошенную куклу».

Он проснулся рано с воспаленными глазами и больной головой. Утром на службе все валилось из рук. Он не мог ни на чем сконцентрироваться и несколько раз ловил себя на пустяковых ошибках. Пару раз замечал, что смотрит перед собой невидящим взором.

В полтретьего секретарь вызвал его по интеркому:

– Астролидер Уоррен просит аудиенции, сэр.

– Астролидер? – повторил он, подумав, что ослышался. – Такого звания нет.

– Это космический ранг Дракэнов, сэр.

– Ах, да, конечно. Пригласите прямо сейчас.

Он ждал гостя со смутным предчувствием. Дракэны создали мощный синдикат из десяти планет на громадном расстоянии от Морсэны. Они находились так далеко, что контакт между их планетами был явлением исключительным. Боевой корабль Дракэнов наносил визит вежливости всего дважды на его памяти. Так что случай был почти уникальным.

Гость вошел: коренастый молодой человек в светло-зеленой униформе. Обменявшись дружеским рукопожатием, он занял указанное ему кресло.

– Удивлены, мистер Корман?

– И даже очень.

– Мы торопились, но подобное расстояние не одолеешь за день. Путешествие от Дракэнов до Морсэны требует времени.

– Я знаю.

– Ситуация такова, – начал Уоррен. – Уже достаточно давно мы получили от Лэни сигнал о захвате планеты. Лэнийцы сообщали, что они вовлечены в серьезный спор и опасаются войны. Они обратились к нам с просьбой участвовать в переговорах в качестве третьего незаинтересованного лица.

– Так вот зачем вы прибыли встретиться со мной?

– Да, мистер Корман. Мы знаем, что шанс прибытия в подходящее время довольно невелик. Нам ничего не оставалось, как поспешить на помощь быстро, как мы могли, и рассчитывать надеяться на лучшее. Роль миротворца подобает тем, кто претендует на цивилизованность.

– В самом деле? – сказал Корман не без сарказма.

– По крайней мере, это наша точка зренияю. – Подавшись мощным корпусом вперед, Уоррен заглянул ему прямо в глаза: – Мы связались с планетой Лэни на подходе к вам. Они по-прежнему хотят мира. Но очевидно, что они проиграли сражение. Поэтому мы хотим знать только одно.

– Что именно?

– Мы опоздали?

А-а, вот он, главный вопрос: «Может быть, слишком поздно?» Да или нет? Еще вчера его ответ был бы незамедлительным и однозначным. Сегодня все было по-другому.

Да или нет? «Да» означало победу на поле боя, власть и беспрекословное подчинение. «Нет» означало другое – но что? Вероятно, проявление разумности вместо упрямства. Его внезапно озарила мысль, что надо обладать грозной силой характера, чтобы отбросить долго лелеемую точку зрения и принять новую. Это требует морального мужества. Слабым и нерешительным этого не дано.

– Нет, – не спеша ответил он. – Еще не поздно.

Уоррен встал, выражение лица его показывало, что это совсем не тот ответ, которого он ожидал. – Вы хотите сказать, мистер Корман…

– Ваше путешествие было не напрасным. Вы можете начинать переговоры.

– На каких условиях?

– Самых справедливых для обеих сторон, какие вы сможете придумать.

Он включил микрофон и сказал секретарю: