Поющий лес

– Ты злой, Игорь, – совсем тихо сказала Арика. – Ты хороший, но злой. Ты рассказываешь сказки, слушая которые человек делается счастливым. А потом сказка кончается, человек оглядывается, и ему совсем не хочется жить. Потому что вокруг все по–другому, все страшно, все вечно. А хуже всего твоя сказка про Поющий Лес. Бог с ней, с Землей. Она далеко. И я никогда не узнаю, так ли на ней, как ты рассказывал. Но ведь Лес–то рядом. И я знаю, что он всегда молчит. Всегда молчит, молчит, молчит. Это жестоко. Я теперь никогда не войду в Лес. Мне не вынести этого… Спасибо тебе за песни.

Она медленно встала, стройная, смуглая и изящная, осторожно сняла с куста свое яркое красное платье, надела его и резко тряхнула копной пепельных волос.

Игорь сидел, обхватив колени руками, положив на них подбородок, и улыбался. Весело улыбался!

Арика взглянула на него, заметила улыбку, закусила губу и гордо произнесла:

– Прощай, Игорь. Пасик, пошли домой.

Но Пасик вдруг виновато опустил голову к земле, пригибая передние лапки, и нерешительно замялся на месте.

– Прощай! – еще раз сказала Арика.

– Ты не уйдешь, – ответил ей Игорь.

Арика заложила руки за затылок и медленно, но решительно пошла к шоссе.

– Ты не уйдешь! – крикнул Игорь. – Я знаю, почему ты не слышишь Поющего Леса. Арика, я знаю! Ты услышишь его!

Девушка остановилась в нерешительности. Отчаяние и надежда были написаны на ее лице.

Игорь вскочил на ноги, путаясь в рукавах, натянул на себя рубашку, смешно запрыгал на одной ноге, не попадая другой в брюки.

– Пошли! – крикнул он, но девушка не сдвинулась с места. – Пошли! – Он схватил ее за руку чуть повыше запястья.

Они снова бросились в Лес. Спотыкаясь и чуть не падая, взобрались на косогор. За ними семенил возбужденный Пасик.

Они прибежали к тому месту, где встретились. Арика тяжело дышала. Она вся была в напряженном ожидании чуда. Он обещал ей, что она услышит Поющий Лес. Еще никто из карамбунийцев не слышал его, а она услышит, сейчас услышит. Можно было представить, что бы с ней произошло, обмани ее Игорь.

– Арика, ты веришь, что Лес может петь? – спросил Игорь немного торжественно.

– Верю.

– И ты очень хочешь услышать его?

– Очень.

– Тогда подари свои патенты.

– Кому? – испуганно спросила Арика. Потом она неуверенно взглянула на него исподлобья. – Тебе? Да?

– Нет. Просто подари. Всем карамбунийцам. Каждому! Сообщи об этом Пасику. Он знает свое дело.

– Как! И твои песни?

– И их тоже.

– Игорь, я сделаю все, как ты говоришь.

– Страшно? Страшно расставаться с ними?

– Страшно, но я верю тебе.

– Помнишь, я все говорил тебе, что Лес поет, но ты не слышала его. А я слышал, когда был один. Потом твой Пасик выдал мне три патента. И тут, захотев еще раз услышать Лес, я не услышал ничего. Мы сидели тихо, тихо, а он все молчал. Потом я избавился от своих патентов и снова услышал Лес, а ты – по–прежнему нет. Ты понимаешь?

– Я понимаю, Игорь. Пасик, я дарю тебе патенты. Я избавляюсь от них. Пасик, у меня нет больше патентов?

– Арика, у вас нет патентов… и почти нет буреней.

– А теперь слушайте, – сказал Игорь.

И они услышали.

Медленно и напевно зажурчал ручеек мелодии, ласково обнимая верхушки деревьев, шевеля и снимая с них остатки сладостной дремы. Проснитесь! Посмотрите, как прекрасно вокруг! Как прекрасен мир! Сколько в нем чудес! Пусть исчезнут расплывчатые хлопья низко несущихся туч, издав чуть слышный печальный стон. Вы слышите, как заплакала скрипка резко разогнувшейся ветки, и миллионы звенящих звуков–брызг маленькими солнцами упали на мягкую мокрую траву.

Арика пела.

Ее голос просил. Нет! Он требовал! Оглянитесь! Разве вы не замечаете, как в зачарованном хороводе кружатся деревья, аккомпанируя себе на гитарах, как они незаметными движениями поправляют свои нарядные платья. Как гордо горят их глаза. Ведь они красивы и знают это.

Голос Арики уносился в небо. Какая сила была в нем! И уже нельзя понять, кто был первым. Этот ли Поющий Лес разбудил песню в душе девушки, стоящей на коленях. Или она вдохнула жизнь в этот Молчащий Лес.

Еще несколько аккордов, и Лес смолк. Арика, сияющая от счастья, обернулась к Игорю:

– Теперь я все слышала. Он пел!

Пасик выкатил из себя печатающий механизм и выжидающе посмотрел на свою хозяйку.

– Не надо, Пасик. Подари ее людям.

– Почему же ты, Пасик, теперь не говоришь, что Лес не может петь? – спросил Игорь с иронией, но без ехидства.

– Ты был прав, – сконфуженно ответил кибер, – когда говорил, что Лес может петь. Я знаю это давно. Все киберы это знают. На Карамбунии поет каждый куст, не то что дерево.

– Зачем же ты возражал?

– Никто из карамбунийцев этого не знает. Мне бы не поверили.

– А теперь поверят?

– Наверное, нет.

– Теперь они поверят, – убежденно сказала Арика. – Какой теперь у нас будет праздник Лета! Ты останешься, Игорь? Это очень скоро. Через десять дней.

– Нет, Арика. Я улетаю.

– Но ты вернешься назад к празднику?

Капитан «Громовержца» потер лоб ладонью. Шесть дней до Земли. Один день разгрузки. И шесть обратно. Всего тринадцать. Нет, не успеть.

– Я успею, – сказал Игорь, и у него даже голова загудела, когда он вспомнил свою колымагу «Громовержца». – Я обязательно успею. До свиданья, Арика. Спой мне с Лесом на прощанье что–нибудь.

– До свиданья, Игорь! Я жду тебя!

Голос и Лес пели о Человеке.

О Человеке, который прошел мучительную, изнуряющую дорогу недоверия, жестокости, страданий и горя, но не разучился видеть прекрасное, не разучился его создавать.

Создавать, не прося взамен славы и признательности, любви и благодарности, потому что он просто не может не делать прекрасное. Это у него в крови. Это у него в сознании. В этом суть Человека.

Голос пел. Как прекрасен мир.

– Проводи меня немного, – сказал Игорь Пасику.

– Возьми меня с собой!

– Нет, ты останешься с ней.

– Мне будет трудно без тебя.

– Знаю. Но Арике будет еще труднее. Без меня и без тебя.

Платок Пасика был мокр от слез, и Игорь подарил ему свой.

Они шли тихо, стараясь не хрустнуть веткой, затаив дыхание, вслушиваясь в затихающие звуки Голоса и Поющего Леса.