Я - машина

– Мне страшно. Мне страшно за себя. Со мной что-то происходит. Может случиться что-то плохое, – прошептал он.

Я молча разглядывал его лицо. А ведь не такое оно и неприметно-стандартное. Искорка безумия, налет страдания придали ему какого-то странного шарму, перчинки.

– Мне так страшно, – почти прошептал он. – Я не знаю, что будет со мной. Я уже не могу без Спектрума. Я по-другому не умею жить.

Я усмехнулся. А потом вдруг решительно обнял и без всякой логики поцеловал в губы.

Он не сопротивлялся.

Лишь через какое-то время он опустил голову. Ему было стыдно. Он стер из своей памяти этот поцелуй сразу же.

– Извини, мне… наверное, мне нужно идти…и еще…

Он почти умоляюще взглянул на меня.

– Напиши обо мне, тебе ведь не сложно? Я хочу верить, что все не напрасно.

– Конечно, напишу, – ответил я. – Только я писать не умею.

– Если будешь писать, не задумываясь о том, умеешь или нет, то это будет искренне. И тебе простят твою неграмотность.

Я кивнул.

– Ну, я тогда пошел?

Артем протянул руку, пожал мою. Ладонь его была влажной, слабой, трепетной, лишенной всякой энергии. Через минуту он скрылся из виду. Я остался один.

Меня ждало много работы. Буккер сообщил мне, что нас снова ждет тур по России. Снова поезда, работа, выпивка, репетиции, чужие города.

Одного Артем не понял. Мудрец это – он, книга – это Спектрум. Значит, наш Мудрец любил кого-то и кому-то сохранял верность. Скорее всего, человек, которого он любил, как-то связан со «Сценой» спектрумистов. Иначе, почему бы Артем так тосковал о былом?

***

Артем шагал по дороге. Он устал от всего. Ему страшно было думать, что же будет дальше. Суд и тюрьма или штраф и условный срок? Все едино, ведь он давно уже живет в тюрьме. Он смотрит, как удаляется трамвай. Вздохнув, Артем идет следом за ним, потому что там садится солнце. Но дом его в другой стороне.

Уже после того, как прошла мода на Спектрум, когда любители этого компьютера стали редким вымирающим видом, божество низвергли с небес. Авторитет Клайва Синклера рухнул под беспощадной критикой тех, кто когда-то его возносил.

Лук

– Ну что мне с тобой делать, Игорь Васильевич? – вздохнула начальница, полная немолодая женщина, – Как ругань какая или скандал, так обязательно ты замешан!

– Просто опять какой-то, простите, дебил попался, – оправдывался худенький мужичонка, поправляя очки.

Он нервно переминался с ноги на ногу, всем своим видом показывая напряжение. Общаться с начальством ему никогда не нравилось. Не то чтобы не уважал или боялся, просто непривычно как-то взрослому мужчине вести себя перед женщиной как ребенок. Зато, по мнению самого Игоря Васильевича, начальству это нравилось. Чертова ведьма любила вот так вызвать его на ковер и хорошенько за все отчитать. Наверное, все, что не могла выплеснуть на своего мужа, вплескивала на него.

– Он не дебил, – строго заявила начальница, – Он клиент прежде всего, и если он не знает, как заполнять бланки, ты обязан ему помочь!

Это было не в первый раз. Игорь задыхался от злобы.

– Если хотите, оштрафуйте меня, а хотите, можете уволить! – в сердцах прокричал он.

– Иди и продолжай работать, – спокойно ответила на это начальница, – А я подумаю, что с тобой можно сделать.

Он развернулся и, не попрощавшись, хлопнул дверью. Начальница вздрогнула даже. Потом схватила подвернувшийся лист бумаги, скомкала его, изорвала и выкинула в корзину. Полегчало.

Она была бы рада выгнать с почты этого работника, да только на ее беду никто, кроме него, не умеет обращаться с компьютерами. Единственный мужик на почте – и почему-то он единственный, кто вечно накаляет обстановку. Все скандалы начинаются с него. Иногда охота было просто наподдать ему хорошенько под зад.

Этот мужчина умудрялся поругаться со всеми, от сотрудников и начальства до клиентов. А те уж целую гору жалоб успели настрочить на нерадивого работника. Хотя с другой стороны, как доходит дело до оформления посылки или денежного перевода, все зовут «этого тупицу». Ну не могут прочие работницы, всю свою жизнь лишь принимавшие конверты да выдававшие пенсию, приноровиться к новым технологиям, сколько не учи. А те, кто может, за такую мизерную зарплату на почту не хотят идти работать. Тем более, в это отделение, в котором даже телеграфа нет. Да и кругом – старые районы, работы всегда очень мало. Изредка заглянет какой-нибудь пенсионер – вот и вся «клиентура». Но все же, чтобы окончательно не растерять клиентов, приходилось предоставлять услуги, немыслимые без использования компьютера. А обращаться с ним умел только Игорь Васильевич.

Вот и приходится терпеть его. А после каждого скандала комкать и рвать бумагу, чтобы успокоить нервы.

***

Игорю было глубоко за тридцать. Он был сутулым, тощим, чернявым человеком с крайне плохим зрением, носил очки с толстыми линзами и испытывал по этому поводу множество комплексов. Одеваться не умел абсолютно и сильно отставал от моды. Старый свитер и потертые трико казались ему идеальным сочетанием.

А вот свою работу он любил, как бы его ни ругало начальство. Сидишь себе, оформляешь посылки и бандероли. Работа не пыльная, рядом с домом. Платят, правда, мало, но ему много и не нужно, жены у него нет, детей тоже. Но профессия его также обладала некими чертами, которые приходилось терпеть, но терпеть было очень трудно. Первое – это люди. Второе – это бабы. Игорь не любил людей, а баб считал худшей половиной человечества. Он согласился бы лучше, чтобы рядом с ним находилась сотня людей, чем одна баба.

Дома, в одиночестве после работы, он любил смотреть телевизор и хаять вслух спортсменов, музыкантов, политиков. Это было его любимое занятие. Он мог часами рассуждать на тему – «какие же все дураки». А иногда задумывался о том, что, если бы он стал политиком или спортсменом, то наверняка добился бы большого успеха, так как обладает всеми нужными талантами.

Когда его сосед женился и стал отцом, Игорь долго бурчал – «Какой же дурак этот сосед!» Как можно в наше время заводить детей?! Зарплаты низкие, жена, наверняка, гулящая, да и вообще одному жить спокойней.

Впрочем, люди тоже его не любили. Соседи часто отпускали в его адрес ехидные шуточки. И словно в отместку Игорь гонял всех соседских детей, когда заставал их с бутылкой пива, или когда они на всю катушку врубали музыку после одиннадцати. Игорь вызывал милицию по любому поводу, и даже участковый вскоре возненавидел его. Редко, когда попадаются такие въедливые, упрямые и неприятные типы.

Но неприязнь к соседям и молодежи была просто цветочками по сравнению с его неприязнью к «чертовым бабам».