Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)

Нашего врача и впрямь видно не было. Но его отсутствие как раз легко объяснялось. Орех работал по сдвинутому на четыре часа графику и отдыхал в своем отсеке.

Я сказал:

– Спит еще. А чем он нам поможет?

Скобелев сказал:

– Идеями. У тебя идеи есть? У меня пока нет.

Я предложил связаться с Землей. Командир сказал, что отправил запрос по чату. Однако сейчас в зоне видимости Индийский океан. Пока запрос пройдет через ретрансляцию, пока в ЦУПе проснутся, пока вызовут экспертов, пока то, пока сё, комбайны доберутся к базе. Если, конечно, не снизят темп.

Скобелев спросил:

– Чуешь, чем пахнет?

Я, конечно, почуял. Неконтролируемые «кентавры», каждый массой в сорок тонн, разнесли бы на «Плато» всё. Начиная с ракетодрома и кончая нашими модулями. Если мы не порешаем проблему в ближайшее время, придется эвакуироваться на «Ядро». А что будет дальше, даже Земля не скажет. Но ничего радостного точно не будет…

Виктор Скобелев, номер первый (собственноручная запись)

В первую очередь я проверил log-файлы эмулятора ИИ «Сократ». Ведь это единственная система в составе сборщика-накопителя «Хирон», которая способна принимать самостоятельные решения в отсутствие прямых инструкций с пульта оператора. Почти сразу я обнаружил, что log-файлы оборваны – последняя запись датируется 6:28 UTC, причем это была рядовая команда на начало цикла-шага самого «Хирона». Напрашивался вывод: произошел сбой в управляющей программе лидирующего сборщика-накопителя. Вместо того чтобы занять новое положение для продолжения добычи, он выдал команду на отход кибернетической группы. Версия подтвердилась при просмотре индивидуальных log-файлов подчиненных сборщиков накопителей, вышедших из связи в 6:32 UTC, т. е. на четыре минуты позже.

В моей практике такое один раз уже было – в июле 2023 года, на полигонных испытаниях кибернетической группы на Камчатке. Поднимаясь по склону сопки, «Хирон» остановился без сигнала и почти сразу сдвинулся назад – на расстояние около полуметра. Потом вновь остановился и двинулся вперед. Прошел те же полметра – и опять встал. И так раз за разом – вперед и назад, вперед и назад. На директивные команды с пульта сборщик-накопитель не реагировал. Передача телеметрии оборвалась. Испытатели с риском для жизни взбирались на водительскую площадку «Хирона» и переводили его в режим ручного управления. Только после этого судорожные перемещения прекратились.

Чтобы определить причину сбоя, потребовалось несколько часов. Испытатели расшифровали записи «черного ящика» и установили, что в момент движения вверх по склону реальный угол тангажа «Хирона» на 0,2º превысил предельно допустимый. Согласно одной из инструкций после этого сборщик-накопитель должен вернуться к исходному положению, остановиться и запросить решение у оператора. Однако этого не произошло, потому что на программном уровне возник конфликт приоритетов. Команда на движение вперед, поданная с пульта, имела более высокий приоритет и требовала от сборщика-накопителя продолжать движение. «Хирон» в буквальном смысле «запутался»: он шел вперед, но инструкция возвращала его на исходную позицию, после чего высокоприоритетная команда вновь толкала его вверх по склону. Почему оказалась блокирована телеметрия, так и не выяснили. В отчете испытатели предположили, что решение задачи, не имеющей решения, поглотило вычислительные ресурсы «Хирона». Но телеметрические контуры разведены с управляющими во избежание паразитной генерации, причем поток данных сенсоров организован в одностороннем порядке, без обратной связи.

По итогам испытаний на Камчатке было рекомендовано модернизировать «Хирон», введя в систему управления эмулятор ИИ поколения «Сократ», одной из главных функций которого является гибкое изменение приоритетов выполняемых задач в случае возникновения конфликта, подобного вышеописанному. Правильность выбранного решения была подтверждена новыми испытаниями.

(Приписка на полях: «Паша, ты был всё-таки прав, когда высказывался об искусственном интеллекте. Штука и впрямь требует серьезной доводки, иначе мы с ней еще намучаемся».)

После изучения log-файлов «Хирона» и подчиненной ему кибернетической группы стало ясно, что ситуация во многом похожа на «камчатскую». Оставалось два серьезных вопроса. Почему прекратились передача телеметрии и видеотрансляция? Какие инструкции выполняет в настоящее время «Хирон»? Без ответа на эти вопросы я не мог составить план необходимых мероприятий для возвращения управления группой.

Понятно, что самый прямой путь к получению ответов – техническая консультация с конструкторами «кентавров» и, прежде всего, с И. А. Шейкиным. Однако время суток не располагало к установлению оперативной связи: в зоне прямой видимости находился Индийский океан, и запрос можно было направить лишь через ретрансляционные спутники. По моим прикидкам, на сбор комиссии, проверку данных и выработку рекомендаций должно уйти три-четыре часа. Поскольку для базы «Плато 1» явной угрозы не было, я решил дожидаться резюме конструкторов. К сожалению, в 8:02 UTC положение ухудшилось.

Артем Орех, номер третий (электронный дневник)

Впрочем, я забегаю вперед.

О том, что харвестеры перестали выполнять программу добычи изотопов, я узнал после того, как меня разбудил Максим. В каюту его прислал Скобелев. И первое, что я отметил в облике нашего «стажера», – нервную ухмылочку. И сразу подумал: началось!

Пока я одевался и приводил себя в порядок, Левин-младший стоял за стенкой и бубнил, излагая acta diurna   [12]: «кентавры» ведут себя странно, связи с Землей нет, «происходит аномальное». Именно так и сказал: «аномальное». Всё это настолько укладывалось в мою концепцию расстановки сил внутри экспедиции и взаимодействия разнонаправленных паттернов, что я только посмеивался.

Потом мы направились в производственно-ремонтный модуль, к посту дистанционного управления и контроля группы «Кентавр», где находился командир Скобелев.

«Доброе утро, – поприветствовал Виктор. – Хотя вряд ли оно доброе. Макс уже всё тебе рассказал?»

«Ну да, проблемы с киберами», – ответил я.

«“Хирон” ведет их к базе, – сообщил командир. – И ведет, сволочь, быстро, на максимально возможной скорости. Посмотри».

Мне хватило одного взгляда на раму голографа, чтобы понять смысл затеи (ведь я не сомневался, что это затея). Потеря контроля над харвестерами – одна из тех ситуаций, которые активно моделировались и обсуждались. Конструкторы допускали возможность выхода из строя управляющих систем, однако всегда подразумевалось, что при заметном отклонении от нормативов сработают электромеханические предохранители, которые не зависят ни от «Сократа», ни от оператора. Если группа по-прежнему двигалась, причем довольно резво, получалось, что отклонений в ее работе нет – всё в пределах допустимого.

«Данные?» – спросил я и тут же осознал, что вопрос лишний.

Всё понятно без объяснений: системные экраны на стенах рисовали сбой, командный дисплей мигал курсором, монитор «Панорамы» изображал сломанный телевизор.

«Никаких данных, – отозвался Скобелев. – Макс тут выдвинул идею, будто кто-то к “Хирону” подошел, взял ручное управление на себя и теперь едет к базе».

Виктор говорил с улыбкой, но я понимал, что он за ней прячет – командир уже перебрал возможные версии, и ни одна из них его не устраивала, впору отчаяться. Но в отличие от меня он даже не предполагал, что идут учения. Я же уверился в этом еще больше. Особенно после упоминания в нужном контексте имени Левина-младшего.

Вариант, который озвучил Максим Левин, проходит в документах Аркады под кодовым названием «Вояджер 6». Для человека с улицы это сочетание прозвучит абракадаброй. Интересующийся историей космонавтики, возможно, вспомнит о космических аппаратах «Вояджер 1» и «Вояджер 2», которые были запущены НАСА во второй половине 1970 х годов для изучения планет-гигантов, а теперь улетели далеко за пределы Солнечной системы. Знаток научной фантастики, скорее всего, встрепенется и поведает вам о популярном американском телесериале конца 1990 х, повествующем о звездолете «Вояджер». Он провалился в черную дыру, а потом семь лет добирался до Земли. И только совсем уж выдающийся эрудит с обширными познаниями (или с доступом к изощренным поисковым системам) расскажет, что давным-давно, когда культовая виртуальная вселенная «Звездного пути» обрела киноэкранизации, в одном из первых фильмов фигурировал «Вояджер 6» – межпланетный аппарат. Отправленный в дальний полет, он обрел разум благодаря вмешательству некоей могущественной машинной цивилизации. Если же говорить о веселых ребятах из аналитического отдела Аркады, то под «Вояджером 6» они понимают целый набор детерминированных моделей автоэволюционирующей цивилизации, которая по неведомым причинам нуждается в контакте с себе подобными. Однако в силу особенностей своего мышления (если только ее интеллектуальную работу можно назвать мышлением) такая цивилизация не готова признать адекватность биологических носителей разума, и любые попытки контакта с ее стороны выразятся в воздействии, прямом или опосредованном, на нашу техносферу.