Ангел по имени Ваня

кирпича. Кирпич со всей силой стукнул его по голове и раскололся на мелкие кусочки.

Митятюля зашатался, а в следующее мгновение рухнул на снег. Падая, он сильно ударился головой о край бетонной плиты. Его падение увидел рабочий, который сбивал щиты.

— Человеку срочно нужна помощь! — закричал рабочий и, не выпуская из рук кувалду, бросился к лежавшему без движения Митятюле. Сделав несколько шагов, рабочий споткнулся и растянулся на снегу. Кувалда вылетела у него из рук. Рабочий поднял голову, прослеживая полёт кувалды. Сделав несколько оборотов, она стукнулась об голову лежащего Митятюли, а потом подпрыгнула наверх и снова опустилась ему на голову.

Раздался обеспокоенный голос бежавшего охранника:

— Кому нужна помощь?

Рабочий оглянулся на охранника и пробормотал под нос:

— Уже…никому.

Глава 3

— Вот, видите изменения в правой височной части? А вот изменения в левой височной части,…а вот в центральной…

На стене висели десятки рентгеновских фотографий. Они с разных сторон отображали человеческий мозг. Возле снимков стоял врач и, показывая на них указательным пальцем, постоянно передвигался от одного…к другому. Рядом с ним стояла Елена

Митятюля и её мать Анастасия Фёдоровна. Обе, — одна с ужасом, другая с довольным видом, — смотрели и слушали врача.

— Вообще–то, у вашего мужа, госпожа Митятюля…не совсем нормальный мозг. Он необычно вытянут, что очень странно. Мне такой мозг ещё не попадался ни разу.

— Я же говорила, что он… дебил! — раздался торжествующий голос Анастасии

Фёдоровной.

— Мама, только не надо здесь! — Елена Митятюля обернулась к врачу и с глубоким беспокойством в голосе спросила:

— Доктор, он выздоровеет?

— Трудно сказать, — врач пожал плечами, — повреждения очень сильные. Возможно, он сможет говорить, но маловероятно, что у него не будет отклонений. После таких повреждений начинаются постоянные галлюцинации. Люди перестают обращать внимание на повседневную жизнь и создают себе вымышленный мир. Где и живут по большому счёту. Очень сложный случай у вашего мужа, госпожа Митятюля.

Очень сложный. Не хотелось бы вас обнадёживать. Я думаю, скорее всего, ваш муж не поправится никогда. Хотя конечно, мы приложим все усилия для того, чтобы ему помочь. Но это маловероятно. Прошу понять меня, госпожа Митятюля.

— А что случилось с моим мужем? — спросила, донельзя расстроенная услышанным,

Елена Митятюля.

— Кирпич упал на голову с одиннадцатого этажа. Падая, ваш муж ударился головой о край железобетонной плиты. А в конце ещё и кувалдой по голове ударили. Она случайно вылетела из рук рабочего, — подробно ответил врач.

Анастасия Фёдоровна удивлённо захлопала наклеенными ресницами и пробормотала:

— Как только в живых остался…сволочь!

Дочь не услышала слова матери. Она последовала вслед за доктором. Мать, чуть помедлив и бросая довольные взгляды на рентгеновские снимки, поспешила вслед за дочерью. Все втроём гуськом вошли в палату реанимационного отделения, где лежал

Митятюля. Жена едва удержала слёзы, когда увидела его лежащим без движения.

Голова Митятюли была полностью забинтована. Открытым оставались только глаза и рот. Он лежал в палате один. Рядом с кроватью, где он лежал, стоял стол. На нём были установлены несколько приборов, которые фиксировали работу основных жизненно важных органов. С другой стороны стояли капельницы. Жидкость из перевёрнутых склянок стекала по тоненьким трубочкам к венам на руках. Прямо за капельницами стоял ещё один стол. На нём стоял кувшин с цветами. За столом находилось окно.

Елена Митятюля села на постель рядом со своим мужем и взяла его руку в свою. Врач и мать остановились за её спиной. Она долго смотрела на закрытые глаза мужа, а потом негромко, не оборачиваясь, спросила, обращаясь к доктору:

— Долго он пробудет в таком состоянии?

Врач не успел ответить, так как в это время раздался голос…самого Митятюли.

— Ленусь…

Она вздрогнула и устремила взгляд, полный надежды, на закрытые глаза мужа. Из–за плеча врача показалось настороженное лицо Анастасии Фёдоровны. Она с явной опаской посмотрела в сторону своего зятя.

— Ленусь… — Митятюля медленно открыл глаза и попытался улыбнуться своей жене.

Она наклонилась к нему и с нежностью провела пальцем по губам.

— Ты узнаёшь меня, Онаил? — негромко спросила она.

— Что за вопрос, Ленусь? Конечно, узнаю… — послышался слегка хриплый ответ

Митятюли. Он вновь попытался улыбнуться, в то время как жена бросила радостный взгляд в сторону доктора.

— Он здоров, здоров полностью! — произнесла она счастливым голосом, обращаясь к доктору.

Тот наклонился и осмотрел зрачки Митятюли. Видимо оставшись чем- то недовольным, врач взял голову Митятюли и повернул её до отказа влево. Держа её в таком положении, врач спросил:

— Вы видите вазу с цветами, Онаил?

— На которой мальчик сидит?

Услышав ответ, все трое опешили. Врач, бросив многозначительный взгляд в сторону

Елены Митятюли и Анастасии Фёдоровны, снова наклонился над Митятюлей. Не отпуская голову, он спросил вкрадчивым голосом:

— Вы видите мальчика, который сидит на вазе с цветами?

— Что ещё за вопрос? — раздался раздражённый голос Митятюли. — Конечно, вижу.

Иначе, зачем бы я говорил?

— Значит — мальчика? Не отворачивайте головы, Онаил! — врач отпустил голову и, не спуская глаз с него, отошёл к столу, на котором стояла ваза и, как утверждал больной, сидел какой–то мальчик. — Где он сидит?

— Да что с вами, доктор? — снова изумлённо произнёс Онаил. — На вазе сидит с цветами.

Я же два раза повторял!

Врач снова кинул многозначительный взгляд в сторону женщин, которые никак не могли прийти в себя от слов Митятюли, а потом задал новый вопрос:

— И что за мальчик?

— Зачем вы спрашиваете?

— Видите ли, Онаил, вы получили серьёзную травму головы и нам необходимо убедиться в том, что вы абсолютно здоровы.

— А-а, — протянул Онаил. Видимо объяснение врача его полностью удовлетворило, —

спрашивайте, доктор.

— Как выглядит этот мальчик. Сколько ему лет?

— Лет десять…может двенадцать. Маленький такой, худой.

— Во что он одет?

— В белую рубашку! — последовал ответ.

— Очень интересно. Очень, — врач приходил понемногу в возбуждённое состояние. — А вы не могли бы сказать, Онаил,…что делает этот мальчик.

— Рожи мне строил, — начал отвечать было Онаил, но тут же издал смешок и добавил, — а

теперь вам язык показывает.

— Мне язык показывает? Очень хорошо! Скажите, вы можете поговорить с ним? Узнать, кто он?

Из груди Онаила вырвался недовольный вздох. Больше всего ему неудобно было держать голову в таком положении. Вздохнув ещё раз, он громко спросил, обращаясь в сторону вазы с цветами:

— Ты кто?

— Он говорит с вами? — поспешно перебил его доктор.

— Да, говорит!

— И что он сказал вам?

— Говорит, что он… ангел!

Вслед за этими словами сразу же раздался голос Анастасии Фёдоровны.

— Конкретно двинулся…

— Мама… — Елена Митятюля с глубоким беспокойством смотрела на мужа и крепко сжимала его руку.

— Ангел…говорите? — почему–то довольным голосом переспросил доктор и тут же задал новый вопрос: — А вы бы не могли, Онаил, спросить,…как зовут этого ангела?

— Сколько это будет продолжаться? — Онаил снова громко спросил, обращаясь в сторону вазы с цветами: — Как тебя зовут?

— Ну что? — доктор вопросительно и нетерпеливо посмотрел на Онаила. Тот повернул голову в обычное положение и коротко ответил:

— Ваня!

— Ваня? — доктор опешил. — Ангела зовут…Ваня? А почему его так…странно зовут?

— Да я откуда знаю? — Митятюля начал злиться. — Сами у него и спросите, почему он себя ангелом считает? Да и ещё с таким именем!

— Так вы думаете, что он вас обманывает? — у доктора удивлённо приподнялись брови.