Рыцарь в алмазных доспехах (СИ)

  - Это про него говорил Эдуардо, когда предупреждал тебя! - прокричала в ухо девушка. - Это он порвет любого, кто меня обидит!

  В ее голосе засквозило торжество. Гильермо понял, что перед ним женщина, маленькая, слабая... Но невероятно уверенная в себе! Потому, что есть человек, который закопает за нее кого угодно и куда угодно. И более того, этот человек и тип на сцене, которого он оценил как очень опасного противника, одно и то же лицо.

  А еще, любая сеньора или сеньорита умрет от зависти к этой шмякодявке, жаждая иметь такого же.

  - Послушай, я не собираюсь обижать тебя, Беатрис! - прокричал он в ответ. - Не надо так! Ладно?

  - Да, хорошо! - крикнула она. - Я вижу тебя, ты хороший!

  Она прижалась к нему, словно котенок. Его рука притянула ее покрепче, словно боясь отпустить.

  - Просто они мои друзья, и беспокоятся обо мне! Они любят меня! - продолжила она.

  - Наверное, тебя невозможно не любить! - крикнул он, обнимая ее и второй рукой.

  Так они стояли, прижавшись друг к другу. Он, взрослый парень из семьи со связями, состоявшийся, практически выпускник медицинского института, и она, маленькая... Но такая взрослая женщина. Со связями, с которыми его собственные не шли ни в какое сравнение, и при этом о которых никто из окружающих не имел ни малейшего представления.

  Задрожали дали, завыли ветра.

  Заживо глотали солёную волю.

  Ярились казаки с утра до утра

  Погулять по синему морю,

  - начал петь меж тем парень, и в голосе его было столько энергии, столько чувств, что Гильермо невольно втянул голову в плечи.

  Каждому с рожденья звенела роса

  Славы необъятной ни тени богатства.

  Вечностью крылатой влекут паруса

  Боевое грозное братство.

  - У вас что-то было? - спросил Гильермо, кивнув на сцену. Она пожала плечами.

  - Считай, что нет. Не стоит об этом.

  Судя по тону и нахмуренному лбу, действительно, не стоит.

  - А она? - Гильермо разглядел в толпе перед сценой друга, которого явно и в цвет отшивала пришедшая с ним девушка, вырываясь из объятий.

  - Он - ее муж! - произнесла Беатрис. Вроде три простых слова, произнесенных обыденным тоном... Но Гильермо стало не по себе. Хотя он думал, что после сегодняшнего разучится удивляться. - Законный! - кивнула девушка, чувствуя его обалдение. - Но лишь формальный!

  Пауза.

  - Но она любит его! - грустно продолжила она. - Это ради него она начала учить русский в свободное время!

  - А он?

  - Он - нет! - Покачивание головой. - Но она надеется.

  - Фрейя? - вспомнил Гильермо имя, оброненное и ею, и Эдуардо. Беатрис пожала плечами.

  - И Фрейя тоже! Там нешуточная бойня, и Марине лучше туда не соваться! Она и не суется!- новый тяжелый вздох, - но все равно надеется! Слушай, пойдем отсюда? - отстранилась вдруг она.

  - Неприятно, да? - усмехнулся Гильермо. - А как же вечер, столик?

  - Не здесь, - покачала она головой.

  Он задумался.

  - Надо бы подойти... - И указал на друга, вставшего за спиной своей... теперь уже точно бывшей девушки, глядя, как та неотрывно, влюбленными глазами смотрит на сцену. - Мы же вроде вместе пришли, неудобно!..

  Беатрис отрицательно покачала головой.

  - Там уже ничего не сделаешь! Лучше не надо, поверь! Давай лучше спасать то, что спасти можно?

  С такой постановкой вопроса спорить было трудно, и он позволил утащить себя прочь, на улицу. Перед самым выходом Беатрис обменялась информативными взглядами с еще одной атлетически сложенной сеньоритой, и Гильермо мог поклясться, что это и есть та самая Анариэль - слишком властный был у нее взгляд.

  Слава богу, пытка закончилась, они вышли на улицу. Но только тут он понял, что все только начинается. И что ему будет жаль, неимоверно жаль, если она сейчас по-простецки попросит его подвезти до дома.

  - Теперь куда? - обреченно произнес он, гадая, каков должен быть следующий шаг для развития знакомства. Ибо с этой сеньоритой не сработает ни один стандартный сценарий, к которым он привык за немаленькую в общем жизнь.

  Глаза Беатрис загорелись:

  - А поехали в игровую?

  - Игровую? - Кажется, его челюсть вновь отвисла. Действительно, отныне ему придется выбросить из головы все стандартные сценарии.

  - Почему нет? - забегали глаза этой бестии. - Ты же играл в "Тайны волшебного леса"? Играл, по глазам вижу! - констатировала она.

  - Я так, новичок... - опробовал возразить он, но это было бесполезно.

  - Ничего! Будешь играть хиллером - там много ума не надо! И новичок справится!

  Поехали, быстро подтянем тебя! У нас два часа, а потом пойдешь с нами на Арену. Ты не представляешь, что за козлы были в ту субботу!.. - Глаза девушки гневно вспыхнули. - Там же тебя со всеми и познакомлю.

  Видя, что он не решается, она привела в действие последний аргумент:

  - Слушай, твой друг говорил, что ты тоже с ним в военно-медицинскую поступал, да?

  - Да. - Гильермо скривился.

  - Но не поступил.

  Отвечать не требовалось.

  - Так в чем проблема? - развела она руками. - Хиллер - и есть военный медик! Только в "Тайнах...". Быстро, ноги в руки, будем твою мечту исполнять!

  Они побежали к его машине. И он вдруг понял, что сделал правильный выбор. На пути его ждут сюрпризы и передряги, сам путь будет неимоверно долог... Но оно того стоит!

  А еще, с этой девушкой никогда не будет скучно...

  * * *

  Пороха в достатке и вдоволь свинца.

  Жаждой поединка грубеют ладони.

  Нет в огромном мире иного венца, -

  Не горим в огне и не тонем!

  Эй, кистень проворный - заветный друг;

  Убегают волны, зарёй играя.

  Нет врагу пощады! Разорван круг!

  Ждут героев ангелы рая!

  - пел Хуан. Марина стояла, смотрела на него, слушала энергию голоса и боролась с внезапно нахлынувшими слезами. Он не просто пел; он нагло влезал в душу, заставляя пережить все эмоции людей, о которых пелось; заставлял пережить то, что творилось в этот момент в его собственной душе.

  А еще она поняла, что ангелы в его песне - немного не те, о которых говорится в изначальном тексте, как бы ни считали бравые десантники сто тридцать второго полка.

  Позади дымятся наградой года.

  Впереди, как прежде - походы и брани.

  Кто костлявой смерти в лицо хохотал,

  Кто в боях не раз был изранен.

  Нет, песня эта предназначалась не марсианам. Пел ее он для избранных, находящихся в зале. А таких было немало, начиная от собственного взвода (кажется, в углу она заметила одну из Сестренок) и взвода Эдуардо, и до... Кто его знает, сколько их здесь! Марина так и не научилась вычленять их из толпы. А теперь, под прикрытием места для тусовки аристократии, в клубе можно спрятать самого черта, не то, что каких-то смазливых девочек!

  И главное, теперь она понимала, что ангелы эту песню полностью заслужили.

  Сполохи знамений лобзают уста,

  Жаркие молитвы и дрожь сновидений.

  Только неизбежна победа креста

  В череде лихих наваждений.

  Света не убудет - отмерен срок;

  Пламенеют судьбы в веках сгорая.

  Нет врагу пощады и в этом рок!

  Ждут героев ангелы рая!

  Кажется, она все-таки заплакала. Да и не плакать под этот голос было невозможно. Но плакала не только она - у многих вокруг глаза были на мокром месте. Причем не только у фанатеющих сеньорит, облепивших сцену и что-то визжащих по поводу: "Ваня, я тебя люблю!" Рослые дюжие марсианские десантники, которых трудно заподозрить в сентиментальности, плакали тоже - ибо помимо прочего принимали текст песни на собственный счет.