Скрижали (СИ)

Понемногу завязался неторопливый разговор. Как обычно, сначала обсудили оформление Книги. Старик-читатель пересказал Поэту новости околописательских кругов, показав неплохую осведомленность в этих вопросах и разбавив свои истории парочкой свежих литературных анекдотов. Потом речь пошла непосредственно о содержании Книги. Отметили своеобразный авторский стиль изложения, поговорили о стихотворных размерах и ритмах, обсудили смелость и спорность отдельных рифм. Старик указал на несколько замеченных им аллюзий, отсылающих к написанным ранее книгам; Грациус Ворд был растроган тем, что эти детали не ускользнули от глаза опытного читателя.

Разговор тянулся довольно долго, Поэт решил завершить его после того, как заметил, что взгляд пожилого читателя то и дело скользит в сторону ещё недочитанных им каменных страниц. Грациус Ворд вовремя вспомнил о том, что не стоит попусту отвлекать Добросовестного Читателя,  заплатившего звонкой монетой за право прочитать его книгу.

Поэт пригласил старика разделить с ним вечернюю трапезу, но был не слишком огорчён, когда тот ответил отказом, сославшись на то, что до вечера он собирается закончить чтение Книги и добраться до железнодорожной станции. Писателю, конечно, необходимо поддерживать контакты с читательской аудиторией, но совершенно не нужно заводить среди своих поклонников слишком много друзей. Ведь друзьям приходится разрешать чтение Книг без всякой оплаты…

- Господин! Господин! – запыхавшийся слуга подлетел к Грациусу Ворду. – Господин, поймали Книжного Вора! Он украл Вашу книгу!

Поэт почувствовал, как его захлестнула волна гнева и возмущения.

- Где он? Немедля покажите мне этого негодяя!

Стремительным шагом он последовал за слугой. Шёл пятый день после открытия Книги. Число посетителей едва достигало двух третей от запланированного, да и то во многом за счёт начавших прибывать из соседних городов школьных экскурсий. Это сказывалось на настроении Поэта самым скверным образом.

На площади посёлка возмущённо шумела толпа прислуги и немногочисленных читателей. Поэт бесцеремонно протолкался сквозь неё, люди расступились в стороны, образуя небольшой круг. В центре него остались стоять двое монахов из древнего Ордена Защиты Авторских Прав – в одного покроя рясах из темно-коричневого грубого сукна, с низко опущенными на чёрные стёкла солнцезащитных очков капюшонами, одинаково, словно братья-близнецы, невысокие и коренастые. А где же вор? Грациус Ворд не сразу сообразил, что жалкая фигурка, скорчившаяся у ног одного из монахов, и есть зловещий Книжный Вор.

- Ты? – удивлённо воскликнул он, узнав читателя, с которым так долго беседовал вчерашним вечером. Старик ничего не ответил, ещё ниже опустив свою покрытую сединой и пылью голову.

- Где вы его поймали? – обратился Грациус Ворд к одному из монахов. Подобно всем Поэтам, он слегка недолюбливал монахов Ордена, хотя и понимал необходимость и важность их деятельности. В конце концов, братья из Ордена Защиты Авторских Прав работали не за идею, а за «добровольные пожертвования», которые им регулярно перечисляли и авторы, и издатели.

Один из монахов легонько толкнул ногой стоящего на коленях старика, и ответил, сверкая полным ртом золотых зубов:

- В небольшой деревне, милях в десяти отсюда. Он пересказывал Поэму в таверне собравшимся там крестьянам.

Второй монах выступил вперёд и скороговоркой произнёс традиционную формулу передачи:

- Волею Императора и в соответствии с Законом Об Авторском Праве, Книжный Вор передаётся в полное распоряжение Автора, для производства суда и назначения справедливого возмездия, меру которого Автору предстоит определить самому…

С этими словами монахи удалились, толпа робко и уважительно раздалась в стороны, позволяя им пройти. Грациус Ворд остался наедине с Книжным Вором, толпой слуг и читателей, и необходимостью вынесения справедливого приговора.

Возникло неловкое, тяжёлое молчание.

- Знаешь ли ты, почему закон так суров к Книжным Ворам? - Спросил наконец Грациус Ворд.

Старик кивнул, не поднимая головы. Грациус Ворд не обратил на это внимания и начал говорить - то ли для старика, то ли для подобострастно вслушивавшихся в слова своего господина читателей и слуг, то ли для себя самого.

- Когда-то, давным-давно, ещё до Великой Катастрофы, изменившей наш мир, книги были совсем иными. Наши предки печатали их на бумаге. Можете это себе представить – на бумаге, словно это были справочники или технические инструкции! Вместо одной Книги или двух-трёх её копий тиражи достигали иногда трёх тысяч экземпляров. Да-да, трёх тысяч, а иногда и пяти! И это при том, что  большинство из писателей тех времён зачастую даже не удосуживались облечь своё Литературное Слово в поэтическую форму!

У поэта от возмущения перехватило дыхание, и он вынужден был сделать паузу, прежде чем продолжить.

 - Тебе известно, что такое Интернет? Это что-то вроде пневмопочты, но устроенное сложнее и действующее на совершенно иной основе. Впрочем, детали не важны. – Поэт, не слишком разбиравшийся в принципе действия древних устройств, решил не углубляться в технические подробности. -  Это было адское вместилище навязчивой рекламы, непристойных картинок, лживых новостей и бессмысленных споров. Информация, не привязанная ни к какому материальному носителю просто передавалась от одного устройства к другому, позволяя каждому смотреть, читать и писать всё, что взбредёт ему в голову. Люди читали всё меньше, предпочитая смотреть и слушать. Кроме того, многие возомнили, что им дано мастерство владения Литературным Словом. Каждый второй  ремесленник, лекарь или клерк в свободное время сочинял «поэмы» и «романы», выкладывая их в свободный доступ. Безграмотные, нелепые, написанные корявым языком – и тем не менее, и эти жалкие творения нередко находили своих читателей и даже почитателей,  ибо, в отличие от бумажных Книг, были бесплатны. Постепенно люди перестали различать разницу между Художественным Словом и словом просторечным – увы, выражение «умение писать» в предшествующие Катастрофе годы вернулось к своему буквальному, изначальному значению, обозначая обычную грамотность – умение складывать из букв слова, а из слов предложения. На этом фоне медленная и мучительная смерть Литературного Слова была неизбежна…

От столь длинной тирады горло Поэта пересохло, он закашлялся. Один из слуг поспешно протянул ему кувшин с холодной водой, и он сделал несколько жадных глотков.

- Тем не менее, среди массы никчёмной литературы, служащей лишь для развлечения толпы и убийства времени обывателей, изредка появлялись и достойные образцы. Те, кто писал настоящие Книги – посвящал этому без остатка всю свою жизнь, весь свой талант и огонь души. Эти люди продолжали творить, невзирая ни на какие невзгоды, перебиваясь в период между изданиями книг небольшими гонорарами, получаемыми от издательств.

Обступившие Поэта люди слушали его с величайшим вниманием.

- Но шли годы, и книг выпускалось всё меньше и меньше. Люди продолжали их читать, но почти перестали покупать. И в результате – бумажные книги производить стало не выгодно. А знаешь, почему всё это произошло? - Всё, что создавалось тяжелейшим трудом,  тут же утаскивали Книжные Воры – в то время их называли «пираты» - и выкладывали в Интернет. Мало того, что пираты воровали книги, они ещё и изощрённо глумились над ними, обсуждали, надругались и высмеивали. И тогда писатели решили, что не должны тратить свой талант на потеху бессовестной публике…

Поэт глубоко и скорбно вздохнул.

- Они были вынуждены искать себе другую работу - охранниками, сборщиками платы в пассажирских повозках, уборщиками нечистот. Закрывались издательства, без работы оставалось множество людей – издателей, литературных агентов, печатников, корректировщиков… Разорялись лесорубы, водители локомобилей, вывозившие спиленный ими лес; закрывались фабрики по производству бумаги, работники оказывались на улице без всяких средств к существованию... список пострадавших от кровавых злодеяний пиратов можно длить и длить. Экономический кризис, народные волнения, революции - и, наконец, мировая война. И виной всему – книжные пираты!