Народная Воля – 2017

«Что же мне делать?», – мысленно запаниковала Алина. – «Отдаться этим похотливым и озабоченным козлам? Мол, действительно, не убудет с меня? Отработать, стиснув зубы, сексуальный кавардак, и сразу же, через пять минут, забыть про это? А, как потом Алёше Хрусталёву смотреть в глаза? Она целовалась с ним. Многие видели. Только – печали – во мгле…. Чем же, лошадка, её мы обидели? Закат улыбается мне. Едем, лошадка, кататься по Свету. Грустный наездник в седле. Сигарный окурок зажат меж зубами. Полночь – в замёршей Душе…. Нет, я не смогу. Не смогу…. Сказать козлам, что, мол, мы с Егоркой являемся «народовольцами», и нас разыскивает не вшивая полиция, а могущественная ФСБ? Скорее всего, не поможет. Наверняка, не поверят, твари приземлённые. А если даже и поверят, то – от греха подальше – пристрелят. Чтобы окончательно не засветить нелегальное поместье…».

– Ну, так как? – проявил нетерпение Симочко. – Договоримся по-хорошему?

– Д-думаю…

– Вылезай, дурилка. Вода-то с утра холодная. Замёрзла, ведь, уже. Вон, зуб на зуб не попадает…. Ага, ребятишки идут. Сейчас накачают лодку, да и вытащат тебя, кокетку нерешительную, из озера.

К косе приближались три широкоплечих облома в тёмно-серых спортивных костюмах. У одного за плечами располагался солидный брезентовый рюкзак. Второй нёс вёсла, ножной насос и пластиковую десятилитровую канистру. Третий, надсадно пыхтя, тащил чёрно-красный лодочный подвесной мотор.

– Вот, и всё, – потеряно пробормотала Аля. – Остаётся, лишь, одно. Броситься на глубину и утонуть. В смысле, утопиться. Нет другого выхода. Простите меня, родные…

Раздались едва слышные бесперебойные хлопки, длившиеся секунд двадцать-тридцать и разбавленные болезненными вскриками и утробными стонами.

Когда всё стихло, на берегу озера лежали, застыв в самых причудливых позах, пять окровавленных мёртвых тел.

– Очередной крутой и насквозь неожиданный поворот, – нервно икнув, подытожила Алина. – И, кто сейчас, интересно, возникнет на сцене?

Выйдя из-за ствола толстой сосны, на берегу появилась высокая длинноволосая блондинка с огромными пляжными очками на длинном носу и коротким толстоствольным автоматом в руках, облачённая в мешковатый джинсовый костюмчик.

Женщина, аккуратно прислонив автомат к высокому берёзовому пню, стащила – за ноги – с прибрежного валуна трупы Симочко и его усатого товарища, после чего непринуждённо поздоровалась:

– Привет, наяда замёрзшая!

– З-здравствуйте, – чуть слышно пролепетала вконец растерявшаяся Аля. – А вы, извините, кто?

– Конечно же, Алексей Хрусталёв, – созналась блондинка. – Твой безумно-соскучившийся жених. Неужели, не узнала?

– Не-а…

– Значит, я хорошо замаскировался. Ничего не поделаешь, пришлось перейти на нелегальное положение. Так что, сама, наверное, понимаешь…. Твоя одежда слегка запачкалась в крови, но только самую малость. Переоденешься при первой же возможности. А сверху я положил маленькое полотенце. Давай, вылезай из воды.

– Извини, но я стесняюсь.

– Ах, да! – дурашливо хлопнул ладонью по лбу Лёха, после чего, развернувшись на сто восемьдесят градусов и отойдя от берега метров на двенадцать-пятнадцать, пообещал: – Я не буду подсматривать. Честное и благородное слово. По крайней мере, до официальной свадьбы…

Выйдя из воды и наспех обтираясь полотенцем, Алина, слегка заикаясь от холода, спросила:

– К-какие у нас дальнейшие п-планы?

– Во-первых, освободим Егорку. Во-вторых, спрячем – без легкомысленной халтуры – хладные трупы. В-третьих, перевалим через двугорбую горушку, расположенную на севере. Там, примерно в восьми с половиной километрах от Хрустального озера, я припарковал мощный джип-внедорожник. В его багажнике имеется объёмный чемодан с разнообразными гримёрными принадлежностями и причиндалами. Преобразим вас, господа Ветровы, со знанием дела, а после этого, не ведая страха и сомнений, направимся в Питер…. Устраивает такая наипростейшая развлекательная программа?

– Вполне.

– Кстати, совсем забыл, – повинился Алексей. – Иван Иванович просил передать вам с Егором пламенный генеральский привет.

– Как он там?

– Нормально. Крепкий такой старикан. Боевой и юморной. До тысячи лет проживёт, не меньше…

Глава тринадцатая

Изысканные узоры террора – 1

Он с удовольствием взглянул на наручные часы производства известной швейцарской фирмы – массивный корпус из белого золота, украшенный россыпью обычных и чёрных брильянтов, элегантные платиновые стрелки, крохотные жемчужинки, выложенные по дальнему радиусу.

Часы показывали девятнадцать часов две минуты.

– Не порядок, – вылезая из кожаного антикварного кресла, недовольным голосом изрёк Филя. – Терпеть ненавижу, когда опаздывают на встречу. Тем более, на встречу – запланированную загодя…

Подойдя к узкому стрельчатому окну, он принялся – со скучающим видом, с высоты второго этажа – наблюдать за внутренним двориком своего подмосковного загородного дома, расположенного в трёхстах пятидесяти метрах от знаменитого Рублёвского шоссе.

Горбатый узкоглазый садовник Чан, со знанием дела подстригая декоративные кустики, усердно щёлкал огромными садовыми ножницами. Сан Саныч – мастер на все руки – покрывал специальной финской морилкой резные доски недавно построенной парковой беседки. Молоденький безымянный помощник шеф-повара нёс – на вытянутых руках – объёмный пластиковый таз, заполненный различными овощами и зеленью, собранными в парнике, возведённом в дальней западной части поместья.

Короче говоря, все работники были при деле. Только рядом с зимней оранжереей о чём-то увлечённо болтали горничная Марина и дипломированный ветеринар Виталий Петрович, отвечавший за домашнюю живность – породистого арабского скакуна, трёх сторожевых псов, двух говорящих попугаев и лохматого сибирского кота Ваську.

«Маринку надо будет сегодня же уволить», – криво усмехнувшись, решил Филя. – «Больно уж молода, шустра и смазлива. Постоянно отвлекает мужской обслуживающий персонал от выполнения прямых должностных обязанностей. Даже шеф-повар мсье Ришар, человек пожилой, крепких моральных устоев, начал на неё, длинноногую, заглядываться…. Опять же, жёлтая разухабистая пресса может решить, что я держу в поместье молоденькую белокурую вертихвостку сугубо для плотских утех. Шум, заразы бесстыжие, обязательно поднимут. Жареные слухи и сплетни начнут гулять – нескончаемой чередой – и по телевизионным каналам, и по приметным сайтам Интернета…. Оно мне надо? Вопрос, конечно, является риторическим. Слухи и сплетни, безусловно, являются важнейшей составной частью любой серьёзной пиар-кампании. Но, одно дело, когда всё это происходит в плановом и согласованном порядке. И, совсем другое, когда всякие гадости вываливаются – на головы доверчивой общественности – неожиданно, безо всякого предупреждения…. Уволить, кокетку, к чёртовой матери! Не дожидаясь гадких и скользких сюрпризов! Неприятностей мне и без того хватает. В дополнительных, извините, не нуждаюсь…».

Вообще-то, «Филей» его величали только записные недоброжелатели и наглые музыкальные критики из глянцевых журналов. Да, ещё он сам. Естественно, мысленно.

А в «Энциклопедии современной российской культуры» значилось: – «Каракоров Филипп Борисович. Популярный эстрадный певец. Любимец дам бальзаковского возраста. Заслуженный артист России. Многократный лауреат различных отечественных и международных Премий…».

Раздался тихий ненавязчивый шелест, створка ворот плавно «отодвинулась» вдоль забора, и во двор, солидно пофыркивая, въехал чёрный «Мерседес» последней модели.

Автомобиль остановился, приоткрылась водительская дверца, и наружу выбрался Антоха Чижов – личный шофёр и телохранитель Каракорова. Обежав вокруг капота, Антон, нажав на блестящую ручку, распахнул пассажирскую дверку и галантно помог покинуть машину молоденькой даме, облачённой в цветастое, безумно-симпатичное летнее платьице.