Час Самайна

Эти дни участники экспедиции просидели в лопарском туве у горящего комелька, который хоть как-то отпугивал этих кровожадных тварей. Постоянно под накомарником гудела пара десятков ненасытных комаров, доводя путешественников до нервного срыва. Особенно сложно было с горячей пищей, когда вместе с полной варева ложкой под накомарник попадало невообразимое количество гнуса, который охотно забирался в рот, нос, уши. Через две недели к нему не столько привыкли, сколько приняли как неотвратимое зло, и уже не очень обращали на это внимание.

Из-за трудностей перехода и насекомых-кровососов участники экспедиции не особенно смотрели на прелести окружающей девственной природы, на невообразимо красивое чистое небо, на непривычную для городского жителя тишину. А когда начинался ветер, наступал праздник — ветер давал передышку от бесконечного пиршества комаров и мошек.

По пути им попадалось очень много ягод и грибов, которые были основным подспорьем в питании.

Тундра — это обманчивый зеленый ковер из растений и кустарников, в котором при желании может спрятаться всадник с конем. Но этот край не для лошадей, поскольку он слишком заболоченный и эти животные здесь бесполезны. Груз экспедиции везли на местном транспорте — олешках запряженных в кережки.

Олешек размером с большую поджарую собаку, он неприхотлив в пище, очень вынослив и является здесь основным гужевым средством. Однако при переходе многочисленных болот, тайболы, основную часть груза приходилось переносить на себе, иногда пробираясь в жидкой грязи по пояс.

Целью экспедиции было достичь Ловозера, находящегося в самом центре Кольского полуострова. Основная задача заключалась в исследовании района, прилегающего к Ловозерскому погосту, населенному лопарями. Здесь был почти не изученный центр русской Лапландии. Проводниками служили два местных жителя, лопари Василий и Федор, которые подрядились за умеренную плату. Как и все лопари, живущие в этом негостеприимном крае, которые испокон веков, на протяжении тысячелетий, пасли оленей и ловили рыбу, они были пастухами. За все время продвижения к Ловозеру экспедиции лишь раз встретилось стойбище лопарей, человек восемь, на берегу небольшой речки, где они и пересидели нашествие гнуса. Вода в речке, когда Женя набирала ее в котелок, оказалась необычного красноватого цвета, словно компот, но на вкус обыкновенной, приятной.

Вечерами у костра Александр Васильевич проводил для членов экспедиции небольшой ликбез, знакомя их с особенностями края и с тем, с чем предстоит столкнуться. В день, когда на горизонте показались сопки, засиделись у костра благо дул ветер, давая передышку от крылатых вампиров.

— Мы находимся в удивительном крае, полном загадок и еще предстоящих открытий, — рассказывал Барченко. — Возможно, здесь находится прародина человечества… Но об этом поговорим позже. Нам предстоит изучить явление мерячения, его еще называют «эмерик», — необычное заболевание, которое порой охватывает целые семьи, даже поселки на Крайнем Севере, за полярным кругом. Что это, массовый психоз или возбудителем является психическая зараза? В конце прошлого столетия сотник Нижне-Колымского казачьего отряда описывал это заболевание так. — Александр Васильевич достал записную книжку и придвинулся к костру, чтобы было удобнее читать. — «Болеют какою-то странною болезнью в Нижне-Колымской части до 70 человек. Это их бедственное страдание бывает более к ночи, некоторые с напевом разных языков, неудобопонятных; вот как я, каждодневно вижу пять братьев Чертковых и сестру их с девяти часов вечера до полуночи и далее; если один запел, то все запевают разными юкагирскими, ламаутскйми и якутскими языками, так что один другого не знает; за ними их домашние имеют большой присмотр». — Он закрыл записную книжку и продолжил: — Мерячение может продолжаться от одного-двух часов до целого дня или ночи и повторяться в течение нескольких дней, бывают и более тяжкие случаи. Местные жители объясняют припадки порчей или вселением в тело злого духа, «мэнэрика», и потому в таких случаях говорят: «Бес мучает». Про «мэнэриков» ходят среди населения разные истории. Например, что они могут прокалывать себя насквозь ножами, и это не оставляет следов. Могут плавать, не умея этого в обычном состоянии, петь на незнакомом языке, предсказывать будущее. Одержимый «духом» во многом подобен шаману, обладает его силой и способностями, что, несомненно, роднит мерячение и шаманство. Различие между ними состоит лишь в том, что «мэнэрик» вселяется в больного против его воли, а шаман вызывает «духа» по своей воле и может повелевать им. Поэтому болезнь связывают с кознями тундровых шаманов, разгневанных на людей, которые тревожат их покой. Русские, испытавшие это состояние, называли его лангутским припадком или арктической истерией. Вот с таким заболеванием нам предстоит встретиться, изучить его и описать. Вопросы есть?

— Страшно как-то. А вдруг это в самом деле зараза и мы ее подхватим? — боязливо спросила Лида, тихая девушка невысокого роста, с молочно-белой кожей.

— А мы ее спиртиком! — рассмеялся рыжеволосый тридцатилетний Семенов, за время путешествия отрастивший такую же рыжую бороденку, за что члены экспедиции за глаза прозвали его попиком. И сделал вид, как будто собирается обнять девушку. Лида испуганно отодвинулась, подтолкнув сидящую рядом Юлю, и та разлила чай.

— Семенов, опять вы! — с досадой произнесла Юля.

— Извини, я нечаянно! — покраснела Лида.

— При чем здесь ты? Ты только следствие! — взвилась Юля, высокая, спортивного сложения девушка, с правильными чертами лица. Женя еще раньше заметила, что Семенов к ней «неровно дышит», но боится подступиться.

— В дороге есть всего две напасти: комары и Семенов. И не знаешь, какая из них хуже…

— А гнус? Он, по-моему, хуже комаров! А Семенов… — смущенно добавила Лида, вызвав взрыв истерического смеха. Смеялись долго, до слез. Даже Лида, вначале покрасневшая, поддалась этому всепоглощающему хохоту.

— Видите? — сказал Александр Васильевич, первым успокоившись. — Первый звоночек. Если разобрать ситуацию, ничего смешного не произошло, ничего смешного не было сказано, а у Юли даже на глазах слезы выступили. Это признаки истерии… Никто из нас не почувствовал, как она незаметно подкралась и в один миг овладела всеми. Поэтому если эмерик может вызываться волей, искусством шамана, то это страшное психическое оружие. Когда будут созданы приборы, которые смогут управлять волей людей на значительном расстоянии, пушки и аэропланы станут бессильными.

— Александр Васильевич, вы что-то начали говорить о колыбели человечества… — напомнила Юля.

— У меня есть одна гипотеза… Я считаю, что человечество возникло на Севере, за полярным кругом, в местах, где царил Золотой век. В те времена здесь были благоприятные климатические условия. Уважаемый Александр Кондиайн, скромно отмалчивающийся, может подтвердить, что десятки тысяч лет назад климат был совершенно другим, чем ныне. Но примерно девять-двенадцать тысяч лет назад все изменилось. Произошли космические катаклизмы, вызвавшие потопы. Тогда и случился массовый исход ариев (прапредков нынешних индоевропейцев) из районов, прилегающих к Кольскому полуострову, на юг. Так погибли древние цивилизации, так погибла Гиперборея — страна, о существовании которой знали древние, передав эти знания нам.

— Гиперборея? Расскажите о ней, — попросила Женя, и остальные ее поддержали.

— Гиперборея дословно обозначает «народы, живущие за северным ветром — Бореем». Этимология и топонимика слова свидетельствуют о том, что этот центр находился здесь, на Кольском полуострове. А рассказывать нечего. Это была страна чудес, для них обыденных, так как создавались на протяжении тысячелетий. Гиперборейцы обладали летательными аппаратами гораздо современнее нынешних, расщепляли атомное ядро и использовали его энергию, но самое главное — обладали способностью передавать мысли на расстоянии, мысленно воздействовать на физические тела. Страшная катастрофа уничтожила их цивилизацию и технические достижения, а удивительные способности немногих спасшихся гиперборейцев нашли свое продолжение в традициях, возможностях шаманов Севера. Больше рассказывать не стоит. Надо идти и искать. Если не ошибаюсь, вскоре мы столкнемся со следами исчезнувшей цивилизации Гипербореи. А может… Впрочем, нам давно пора спать. Надо отдохнуть перед Я завтрашним днем, который не обещает быть легче предыдущих. Спокойной ночи.