Крым 2.0 Война

От четверки у воды отделились двое. Двое остальных остались топтаться у кромки прибоя. Крымская тройка остановилась. Матвей, переглянувшись с сопровождающими и получив кивок от старшего, в одиночку пошел вперед.

Хрустя рассыпающейся под ногами галькой и увязая в ней, трое мужчин шли навстречу друг другу.

На ходу разглядывая идущих, во втором Матвей опознал знакомое, невозмутимое лицо турецкого офицера, передававшего ему права на аренду острова.

Первым, улыбаясь и в то же время, вполголоса  матеря неровный пляж, шел Осман. Лакированные туфли плохо сочетались с местностью. Но турок был превыше условностей. Пиджак из тонкой шерсти, бледно-голубая рубашка с расстегнутым воротом и брюки, на полтона светлее пиджака.

Матвей кивнул офицеру, на плечах которого, с весны прибавилось звездочек. Офицер невозмутимо кивнул в ответ и приостановился, не доходя нескольких шагов до точки встречи.

Осман прошел еще несколько шагов и улыбаясь, протянул руку.

- Рад видеть тебя, друг.

Матвей пожал крепкую, теплую ладонь.

-Здравствуй, Осман.

Несколько секунд они постояли, разглядывая друг друга. С момента их прошлой встречи минуло полгода. В общем, всего - ничего. Однако, в эти полгода вместились столько событий. И теперь, оба пытались поймать их отпечаток на лице своего визави.

Осман выглядел довольным и расслабленным. Не тем настороженным чужаком, который недоверчиво осматриваясь, переступил порог дома в Балаклаве. Сейчас темные глаза искрились мягким юмором и спокойной, несокрушимой уверенностью. А вот надменности, в глазах человека, поставившего в позу прачки пол-Европы было незаметно. Хотя она была так свойственна его соотечественникам. Взять хотя бы невозмутимого турка-офицера стоявшего за спиной главы братства. Глаза того были полны ледяного холода. А вот у Османа – ни капли!

«Старая» семья. Воспитание с образованием. Помноженное на успех и деньги. Порода! Турецкая аристократия выдавала на гора отличные экземпляры.

Сам Матвей выглядел не столь эффектно. Спокойный, но усталый. Это Осман читал на его лице без труда. Даже не спокойный - отрешенный.

Это не то, что бы встревожило. Смутило. У русского было слишком много ролей – ученый, правитель, бизнесмен. И если отрешенность бизнесмена означала одно, то отрешенность ученого – совсем иное.

Загадочная русская душа?)) Улыбка сползла с лица турка и будто перешла на лицо собеседника. Теперь улыбался Матвей, от внимания которого не ускользнула игра теней на лице Демиреля.

Досадуя на себя за первый, безмолвный раунд, проигранный им, Осман шутливо приподнял руки.

-Сдаюсь. Ты опять переиграл меня. Поговорим?

Дождавшись кивка, он продолжил.

-Я рад, что ты аккуратно выполняешь свои обещания. Признаюсь, у меня были сомнения, что я дождусь эти корабли. Но ты точен, мой друг. Как швейцарский хронометр.

Матвей опять молча кивнул, понимая, что собеседник только подходит к главному. Перебивать Османа он не собирался. Осман поднес руку к лицу, погладил подбородок и замер - хлесткий звук выстрела корабельного орудия и грохот взрыва достигли пляжа почти одновременно.

Течение времени для Матвея приобрело вязкость дегтярной струи.

Поворачивающаяся в сторону моря, голова Османа. Гигантская, ярко-алая вспышка на борту «пирата» медленно оборачивающаяся темно-серым грибом с прожилками огненных протуберанцев. Две фигуры охранников у катера, оседающие на пляж после пары негромких хлопков. Еще один хлопок. Голова рулевого падает на штурвал. Волна, накатывающаяся на ноги лежащих на пляже. Грохот второго выстрела корвета. 

Осман разворачивается к нему. Немой вопрос в глазах. Еще не закончив поворот, он дважды вздрагивает. Взгляд замирает, уходя вглубь себя. Осман, как будто прислушивается к своим ощущениям. Глаза замирают. В следующий миг человек в пиджаке падает, открывая взгляду лицо опускающего оружие турецкого офицера. Встретившись с отчужденным взглядом турка, Матвей отводит взгляд, словно подглядев что-то глубоко интимное. Глаза одного человека, убивающие другого.

Да, турок прав, убийство - глубоко интимное дело.

Офицер, взяв в себя в руки, спокойно кивнул, пряча пистолет в кобуру. Матвей, машинально кивнул в ответ. И опустил взгляд, разглядывая лежащий труп. И пару маленьких дырок с неровными краями, в безупречном пиджаке, лежащего ничком Османа.

Обернувшись к подошедшим провожатым, Матвей, сам поражаясь своей бесчувственности, спросил у спокойно-настороженного спецназовца.

- Мертв?

Офицер бегло глянул на лежащее тело.

-Возможно. Тот самый?

- Да.

- Проверим.

Автомат порхнул к плечу. Треснул выстрел. На аккуратно подстриженном затылке лежащего возникло отверстие с темным ободком. Камни под головой, темнея, маслянисто заблестели.

Турок, глядя на происходящее, понимающе кивнул. Отворачиваясь, он извлек небольшую рацию и негромко заговорил в нее.

Офицер, положил руку на плечо Федорова, мягко разворачивая его в сторону вертолета. Настороженные глаза, хмуро и неодобрительно поглядывали по сторонам.

-Матвей Борисович, - голос был озабоченным. - Мы тут, как на ладони. Давайте-ка к вертолету.

 Матвей в последний раз посмотрел на маленькую, лежащую серую фигуру. Отвернувшись, он быстро пошел за провожатым.

За спиной остался лежащий Осман, убитый катер с мертвецами и горящий сухогруз, регулярно озаряющийся очередным разрывом «гостинца» с корвета. Рейдеры, так и не обретшие нового владельца, начали ломать ровный строй.

Когда вертолет, забрав пассажиров, поднялся в воздух, корабли уже разворачивались в цепь. Через пятнадцать минут, эта цепь, постепенно увеличивая интервал, направилась к Стамбулу.

Короткий эпизод в Имралы был только прологом к событиям наступающей ночи. «Большая чистка» начиналась.

На азиатском берегу ее начали турки. Десятки вертолетов выплеснулись в сумерки. Сидевшие в транспортниках солдаты накачивали себя. Страх, нарастающее возбуждение, предвкушение. А еще - холодная ярость людей, готовых посчитаться с прибрежной мразью.

Транспортов, способных подняться в воздух после затянувшейся стоянки было не так много, как бы того хотелось командованию. И вторую волну, поднявшуюся в воздух, составляли только ударные машины. Задача для тех и других была одна – вырезать побеги, что успело пустить Мраморное братство. Скальпелем или дубиной. Разведка имела достаточно времени. Теперь военные шли по адресам.

В эту ночь, людей в погонах не интересовала пиратская пехота. Только главные. Местные штаб-квартиры, разбросанные по прибрежным городкам.

Огненный плевок НУРСов или взвод десанта. Выбитые ворота укрепленного особняка с разбросанными по двору, телами обитателей. Или такой же замок, разнесенный с воздуха, заодно с половиной прилегающего квартала.

Издержки?  Да, по-хрен! Кого они волновали сейчас, когда железная рука военных тащила полуразвалившуюся страну из трясины?

Дело овец - сидеть по домам и молиться Аллаху. Что бы, не дай бог, не попасть под руку «делающих»!

А та рука - подрагивала. Выучка была не та.

Но..., количество способно возместить качество. Нехватку опыта с успехом замещало число стволов. И многозначительный, ракетно-автоматный гул, прокатывался по затаившемуся побережью.

На западном берегу, аналогичной работой занимались крымские и российские военные. Турецких сил пока не хватало на одновременный удар по обоим берегам. И русские помогли. Взялись они все с того же конвоя. Этим длинным днем, он, подобно амебе-ударнице разделился в третий раз. Красавец-лайнер с сопровождением, ускорившись, проскочил узость Дарданелл и потерялся в ночном море.

Восемь приотставших выпустили в воздух свою стаю вертолетной саранчи. Три десятка вертолетов скрылись в ночи. И вскоре по прибрежным филиалам братства прокатилась вторая волна ночных инцидентов.