Клетка 2088. Книга 3 (СИ)

Дымящаяся чашка перед ноутбуком прекрасный ночной натюрморт. Сарт сделал глоток и залез в почту. Там было письмо от Логиновой. Ирина напоминала, что завтра вечером, то есть уже сегодня, привезёт ему своего любимого бульдога Федю. Она заранее благодарила Рому за то, что он её выручил и обещала, что через недельку-другую обязательно появится её тетка и заберёт кобеля.

В этом же письме была одна очень интересная ссылка на публикацию в журнале «Геном». Статья называлась «Шестое чувство». В комментариях Ирина пояснила, что речь идет о новом исследовании учёных Токийского университета, которые протестировали ДНК у 1000 школьников города. У ста из них был обнаружен изменённый геном. В статье также говорилось, что все эти дети обладают стойким иммунитетом и сильно развитой интуицией. Пока нельзя было точно сказать, поставят ли они рекорды долгожительства или вовсе окажутся бессмертными. Может быть, не то и не другое. Но прецедент есть и, кто знает, может быть это первое поколение людей, которым уже не потребуется реконструктор.

Сарт задумался. Выходит, пока он тут бьется над реконструктором, а природа, возможно, уже сделала следующий шаг в эволюции. Тогда японцам останется лишь зафиксировать изменения и подкорректировать геном тех, кто пока еще несовершенен. Руководитель группы Токийского университета получит Нобелевскую, а Кузнецов, в лучшем случае, выговор от высшего руководства. Интересно, Главный в курсе?.. Ну, научный департамент ФСБ точно в курсе, – рассудил Роман,– Или все это лажа. Зачем тогда Логинова мне эту лажу отправила?

Сарт крепко задумался. Он никак не мог понять, что имела ввиду Ирина, отправляя ему эту ссылку. Ну, уж никак не то, чтобы порадоваться за японцев. Наверное, она полагает, что таких людей с изменённым геномом можно найти у нас,– предположил Рома,– Цена вопроса, во сколько обойдется тестинг ДНК?..

А может махнуть в Японию?.. А что! Предложу Главному и ту-ту. Наверное, этот вариант обойдется дешевле, чем всеобщая ДэЭнКанизация.

Будучи реалистом, Роман понимал, что даже если всё это не дезинформация, японцы могут ошибаться и при дальнейших проверках особенные дети, скорее всего, окажутся вполне себе обыкновенными. Но люди склонны верить в чудо и ученые – не исключение.

Сарт перерыл интернет в поисках еще какой-нибудь ссылки на особенных людей. Но практически ничего не нашел, если не считать неподтвержденных слухов о детях индиго, которые якобы начали появляться еще в начале 70-х годов прошлого века. При этом, ни одного убедительного подтверждения их существования найти так и не удалось. И все-таки, Роман допускал возможность зафиксировать заметные изменения в геноме и знал, что это равносильно открытию. Обнаружив таких людей и исследовав их гены, можно подтолкнуть эволюцию.

Продолжал блуждать по интернету в поисках подтверждения своих домыслов, Сарт неожиданно наткнулся на одну легенду, которая больше была похожа на сказку, чем на сенсационный факт. Это была давняя история о японской швее кимоно Сей Сёнагон, которая началась в 1975 году прошлого века и закончилась ровно через десять лет.

Тогда наука была ещё дальше от истины. И в городе Фукуока впервые зацвели синие розы. Одни говорили, что это следствие радиации после бомбы, сброшенной на Хирасиму Нагасаки, другие – что это знак вечности и странные цветы теперь никогда не увянут. И, действительно, они продлжали цвести все лето и долгую зиму, но, как только проснулась сакура, необычные розы осыпались, уступив место свежим нежно-розовым бутонам и не оставив надежды на то, что цветение будет вечным.

Префектура Фукуока. Северная часть острова Кюсю. Япония. 9 июня 1975 год.

Сей Сёнагон стояла у зеркала, разглядывая свои волосы, белые, как снег на склонах Фудзиямы. Вот уже месяц, как у самых корней они стали заметно темнеть. Женщина вглядывалась в своё лицо. Болезненно желтый цвет на щеках разбавил легкий румянец. Она вдруг четко увидела морщинки, разбросанные сетью на щеках и в уголках потухших глаз. Ей показалось это странным, не потому, что их не должно было там быть, просто она не могла так отчетливо их видеть раньше. Вот уже десять лет, как Сей практически ослепла. Ей было семьдесят пять. Учитывая возраст и профессию, в этом не было ничего необычного.

Ещё девчонкой она работала сначала ученицей в швейной мастерской Йоко Тонаши, а потом и квалифицированной швеей. Сначала работа приносила небольшой, зато стабильный доход. Но со временем, в совершенстве овладев древним искусством, Сей смогла заполучить довольно состоятельных клиентов. Теперь она работала на себя и даже взяла ученицу. Но время шло и, как только ей исполнилось шестьдесят, усталость превзошла над опытом и мастерством. Сей не могла уже так много работать. От непрерывного напряжения её зрение постепенно ослабло. Случалось, из-за неточности в крое отреза ткани вдруг неожиданно не хватало. Швы на ее кимоно не выглядели так идеально, как прежде. Некоторые заказчицы стали предпочитать её ученицу Комаки, которая работала точнее и быстрее.

Сей тяжело вздохнула, продолжая изучать своё отражение в зеркале. Она почти уже забыла себя ту, какой была в двадцать пять. Забыла прогулки с Минору и свидания с Исами и своё первое кимоно и бессонные ночи наедине с шелком и иглой. Муж Сей, старый рыбак Исами, бесшумно подошёл к ней и тихо спросил:

– Послушай, Сей, ты очень изменилась.

– Наверное, постарела. Смотри, Исами, мои морщины, как рыбацкая сеть на песке. Мои пальцы стали уродливыми.

– Для меня ты всегда будешь такой, как пятьдесят лет назад.

Сей посмотрела на мужа, похожего на облетевший цветок. Только глаза его порой еще вспыхивали угольками былого костра, но тут же гасли, покрываясь золой. Она вдруг почувствовала приторный привкус крови во рту.

– Видно, скоро придёт мой час, Исами, – сказала Сей.

Вот уже несколько дней десна её болели и кровоточили. Иногда боль казалась невыносимой. Надо заглянуть к старику Минору, – подумала Сей,– Может даст мне какую-нибудь таблетку.

В лучшие времена Минору Китану был неплохим дантистом и её другом. Их семьи жили рядом. Ещё мальчишкой, Минору был влюблён в смешливую Сей. Они были, как брат и сестра: обсуждали новые книги, гуляли в парке и ходили в кино… Но разве этого достаточно, чтобы всю жизнь оставаться вместе? Для Сей он всегда был только другом.

Накрапывал дождь. Женщина взяла свой старенький зонтик и вышла на улицу. До дома Минору было не больше шестисот метров и Сей решила, что дождь не помеха для короткой прогулки. Она шла, прислушиваясь к шёпоту летнего дождя, и размышляя о том, что больше подтолкнуло её навестить старика: предчувствие, что скоро все закончится или, напротив, желание жить. Через двадцать минут она уже подходила к небольшому аккуратному домику с маленьким садом из трёх старых сакур. В проеме окна стояла одинокая фигура Минору. Он задумчиво смотрел на дорогу, на людей, иногда проходивших мимо, на высокую пагоду на соседней улице, на ветку сакуры, постукивающую по деревянной раме, словно говоря, – Эй, Минору, ты ещё здесь?

Сей открыла калитку и вошла в сад. Узкая каменная тропинка привела её к самому окну. Она тихонько постучала по стеклу, помогая настойчивой сакуре разбудить старика. Минору не сразу понял сон это или явь. Луч радости пробежал по его лицу, совсем как прежде, когда они гуляли в центральном парке Фукуока. Тогда они были молоды, прекрасны… Жаль, что и этого мало, чтобы быть вместе навсегда.

Через год Минору поступил в социальный медицинский университет в Фукуока и стал неплохим дантистом. Потом он женился на своей напарнице – очень милой и доброй медсестре Ами и через какое-то время у него родился сын. Прошло пятнадцать лет. Жены не стало, а Минору больше никогда больше не женился.

Теперь, как и Сей, старик давно не работал. Он жил один в маленьком домике, двери которого вот уже пять лет всегда были открыты. Часто к нему заходила соседка и помогала по хозяйству. Конечно же, сын навещал его каждую неделю. Он приносил отцу продукты, купленные на фермерском рынке, которых хватало до следующего визита. И каждый раз они садились вместе и тихо, почти без слов, пили по традиции пенистый зеленый чай Матча. Потом сын уходил и Минору опять оставался один. Он часами сидел у окна, ожидая следующей встречи с сыном.