Младший брат

— Я понимаю, Маркус, что эта система тебе не нравится, поскольку доставила определенные неудобства. Но и ты должен с пониманием отнестись к принимаемым мерам безопасности, поскольку они обусловлены серьезностью ситуации. Тебе ведь не причинили никакого вреда, не так ли? Даже привезли домой.

«Они угрожали бросить меня за решетку», — просилось у меня на язык, но я смолчал, так как видел, что отцу ничего не докажешь.

— Кроме того, ты до сих пор не рассказал нам, где тебя черти носили, так что твой нестандартный график передвижений даже привлек внимание полиции!

Тут уж меня прорвало.

— Ты, кажется, верил в мой здравый смысл и не собирался шпионить за мной? — Отец не раз говорил мне это. — А теперь хочешь, чтоб я отчитывался перед тобой за каждую поездку?

Поднявшись к себе в комнату, я сразу включил иксбокс. Теперь проектор у меня был подвешен к потолку, и луч падал на стену перед кроватью. Чтобы освободить место, мне пришлось убрать свой культовый иконостас из афиш концертов панк-рока, которые я поснимал с телефонных столбов и наклеил на большие листы белой бумаги.

Я ждал, пока загрузится программа, наблюдая за процессом на освещенной стене. Мне хотелось послать электронные сообщения Ванессе и Джолу, поделиться с ними своими мыслями по поводу сегодняшней истории с копами. Я уже положил пальцы на клавиши, но остановился.

У меня на душе вдруг стало очень паршиво. Почти такое же отвратное чувство я испытал в ту минуту, когда понял, что моего старого, многострадального «винегрета» завербовали в стукачи. А сейчас мне пришло в голову, что любимый мной икснет может запросто барабанить дээнбистам о местонахождении каждого из своих пользователей.

Вспомнились отцовские слова: «Сначала мы даем программе задание определить параметры среднестатистической позиции в базе данных, а затем отыскать те позиции, чьи параметры больше всего отличаются от среднестатистических».

Надежность икснета заключается в том, что его пользователи не связаны напрямую с Интернетом. Они как бы перескакивают с иксбокса на иксбокс, пока не отыщется тот, что подключен к Интернету. Тут и происходит передача информации в нечитабельном, зашифрованном виде, так что непонятно, какие из гуляющих по Интернету сообщений икснетовские, а какие всего лишь обычные банковские переводы, коммерческая корреспонденция и прочая криптованная переписка. Нет никаких концов, привязывающих интернетовский трафик к икснету и, тем более, к пользователям икснета.

Да, но как насчет упомянутой отцом «байесовой статистики»? Я довольно хорошо знаком с этим математическим приемом. Мы с Даррелом как-то взялись написать собственную фильтрующую программу против спама, а в таком деле без байесовой математики не обойтись. Британский математик Томас Байес жил в XVIII веке в полной неизвестности, и только спустя два столетия после его смерти ученые-программисты по достоинству оценили предложенный им метод статистического анализа большого объема данных. Именно с его помощью они сумели свернуть современные информационные Гималаи.

Байесова статистика работает примерно так. Скажем, ваш почтовый ящик завалило спамом. Сначала вам надо подсчитать количество повторений каждого отдельного слова во всех рекламных объявлениях. В итоге вы получите «гистограмму частотности употребления слов», которая указывает степень вероятности, что тот или иной объем словесной информации окажется спамом. Теперь проделайте то же самое с тонной е-мейла, который заведомо не спам (на профессиональном сленге его именуют «хэм», «ветчина», в отличие от «спам», названия мясных консервов, чья реклама и породила обобщающее название для всякой ненужной информации в Интернете, засоряющей электронные почтовые ящики).

Затем подсчитайте количество слов в только что поступившем по е-мейлу сообщении и по частотной гистограмме определите, к какой «куче» — спама или хэма — оно принадлежит вероятнее всего. Если окажется, что это спам, подкорректируйте гистограмму в соответствии с новыми данными. Существует множество способов усовершенствовать этот метод — например, подсчитывать слова парами, периодически вычищать устаревшие данные, — но принцип работы остается тот же. В общем, как все гениальное, идея простая и очевидная, когда ее преподнесут тебе на тарелочке.

Для нее найдется уйма применений. Вы можете поставить перед компьютером задачу сосчитать линии на картинке и проверить, чему больше соответствует результат: гистограмме частотности линий «собака» или гистограмме частотности линий «кошка». Программа сумеет выявить порнуху, банковские махинации, словесные флейм-войны на веб-форумах и чатах. Полезная штука.

Но для икснета она не предвещала ничего хорошего. Представьте, что ДНБ держит на подслушке весь Интернет (а так оно, наверное, и есть). Они, конечно, не могут определить отправителей икснетовских сообщений по их зашифрованному содержанию.

Зато дээнбисты могут запросто вычислить, кто шлет в несколько раз больше шифрованного материала, чем основная масса пользователей Интернета. Для обычного сеанса онлайновой связи соотношение открытого и шифрованного текста составляет примерно 95 процентов к пяти. Если же в чьей-то исходящей почте это соотношение имеет обратную пропорцию, то ДНБ, наверное, захочет отрядить парочку своих шестерок вроде Сопливого и Прыщавого, только башковитых по компьютерной теме, чтобы поспрошать тех отправителей, не занимаются ли они терроризмом или сбытом наркотиков.

У китайцев такое происходит сплошь и рядом. Кое-кто из местных диссидентов просекает фишку и пытается обойти Великую «Веб-упорную» Стену — цензорскую систему, контролирующую связь с Интернетом по всей стране — используя зашифрованную связь с компьютером, находящимся где-нибудь за границей. Китайским партийцам непонятно, что выискивает диссидент в Интернете — может, порнуху, а может, инструкцию по изготовлению бомбы; обменивается с кем-то материалами политического характера или похабными шуточками со своей подружкой на Филиппинах, или получает утешительные вести о положении дел в сайентологии. А им и не надо понимать. Им достаточно, что объем шифрованного трафика у этого парня много больше, чем у его соседей. Достаточно для того, чтобы заслать этого парня в трудовой лагерь в назидание всем китайцам, каким взбредет в голову не согласиться с политикой правящей партии.

Я все еще был готов делать ставку на то, что икснет находится в мертвой зоне радара дээнбистов, но засечь его для них лишь вопрос времени. После сегодняшней истории я бы не сказал, что ощущаю себя комфортнее, чем диссиденты в Китае. И все люди, приобщенные мной к икснету, теперь подвергаются опасности. Правоохранительным органам плевать, действительно ли вы нарушаете закон; они поместят вас под микроскоп за одно только статистически аномальное поведение. Главное, события развиваются так быстро, что теперь уже ничего нельзя повернуть вспять; икснет живет собственной жизнью, и его не остановить.

Я должен найти какой-то иной способ уладить это дело.

Жалко, что рядом со мной нет сейчас Джолу. Он работает в интернет-провайдерской конторе «Пигсплин-Нет», которая приняла его на работу еще в двенадцатилетнем возрасте. Естественно, Джолу гораздо глубже меня разбирается в сети и что-нибудь посоветовал бы. Кому как не ему знать наилучший способ в этой ситуации уберечь наши задницы от тюрьмы.

Хорошо, что Ван, Джолу и я договорились встретиться завтра после школы в нашей любимой кафешке в Мишн-дистрикт. Вообще-то это ставшее привычным продолжение наших еженедельных плановых встреч в качестве команды «Харадзюку-Фан-Мэднес», но теперь, когда игру отменили, и с нами нет Даррела, они больше похожи на поминальные посиделки, дополняемые в остальные дни неоднократными телефонными звонками и посланиями по моментальной почте примерно такого содержания: «Ты как, в порядке? Неужели это действительно случилось с нами?». Хорошо, когда есть с кем поговорить.

— У тебя крыша съехала! — сказала мне Ванесса. — У тебя конкретно, реально, в натуре, железобетонно заклинило чердак!