Рыцари кувалды

– Маша – потом… – отмахнулся Пузырек. – Ты слушай… И вот сижу это я однажды, как сейчас помню, в «конуре» один-одинешенек и думаю: эх, змеевичок бы… Представляю его себе так, знаешь, подробненько… И вдруг гляжу: мать честная, образуется! Представляешь – образуется! Прямо из воздуха!..

– Кто?

– Да змеевик же! Я, понятно, испугался, решил – крыша поехала. Ну и он, как бы это тебе сказать… Недоделанный, в общем, вышел. Опомнился я. Дай, думаю, еще раз попробую… И получилось, Вась! С третьего раза – получилось! Схватил я его, расцеловал… Эх, да что говорить!.. – Пузырек расчувствовался и махнул рукой.

– У тебя там не перельется? – спросил Василий.

– Да нет, рано… Ты слушай… И с дрожжами выкрутился. Вон видишь, проводки такие пушистые, слева? Серым светятся… По ним обычно эти ползают… ну вроде улиток, только побольше. Налет счищают. Так вот улиток этих погнать, а налет – соскрести… Я тебе говорю: лучше всяких дрожжей! Бродит – как зверь!.. А с трубами я еще раньше приметил. Одни – горячие, другие – холодные. Что еще надо? И вот выгнал я, Вась, первый литр… – Голос Пузырька предательски вильнул. – Гордый хожу – как черт! Ведь куда законопатили, ты подумай! А я и здесь гоню!.. В школе учил, небось? Человек – это что? Это звучит гордо!.. Погоди, вроде пакет перекосило…

Он отложил колпачок в воздух над кабелем и зашлепал к аппарату. Василий с невольным уважением оглядел многочисленные хитрые трубки и змеевики, оплетавшие светоносную рощицу на манер повилики.

– Но одному пить, – вернувшись, сокрушенно продолжал Пузырек, – не дело… Нет, не дело. Ну примешь, ну… Для себя, что ли, старался? Для людей ведь всю жизнь, понимаешь, Вась, для людей! Мартышки эти не пьют… Трудно было, чего там…

– Ну ты, я гляжу, мужик отважный… – Василий только головой покрутил. – А вдруг отраву какую-нибудь выгнал бы вместо водки?

Пузырек помолчал, сложив губы в скорбной многомудрой улыбке.

– Рисковал… – признал он чуть ли не с удовольствием. – Конечно, рисковал, чего уж говорить… Так а дома? Не рисковали, что ли?.. Помню, работал это я на центральном рынке, и собрались мы раз в бендежке у Борьки, у слесаря нашего… Была у нас на троих бутылка спирта. А покупали, конечно, с рук… Во-от… Выпили мы, значит, по первой – и стали слепнуть…

– Как? Совсем? – всполошился Василий.

– Ну, не то чтобы совсем… Спичку зажжешь, поднесешь к глазам – огонек вроде видать. Хотя и смутно…

– А как же вы до телефона-то добирались? Вслепую?

– Да телефон – что телефон?.. Мы так подумали-подумали… Терять вроде нечего? Нечего… Ну и добили эту бутылку наощупь.

– А потом?

– Ну, потом… – Пузырек шевельнул в затруднении пальцами. – Потом вроде как развиднелось…

Помолчали, задумчиво свесив головы.

– Да, – молвил со вздохом Василий. – Это по-нашему… Ну а здесь-то как? Не гоняют?

– Еще как! – оживившись, вскричал Пузырек. – Ты, Вась, не обижайся, но надзорки эти вреднее вас, ментов, будут. Трех месяцев не проходит, чтобы они мне аппарат не раздолбали! Выйду из дому, прихожу – все в порошок… Даже порошка не остается! Ну я что тогда?.. Иду в «конуру», опять бак соображаю, змеевичок… И по новой! Меня-то самого, понятно, не трогают. Тут так: руки не распускай – и не тронут…

– И конкурентов нету?

– Где? Здесь? – Пузырек презрительно скривился. – Знаешь, честно тебе, Вась, скажу: народ здесь подобрался… Настырности в них – ну никакой! Велено долбать – долбают, и то через пень колоду…

– А сам не долбаешь?

– Вот еще! Когда мне долбать? Да и на кой пес? Я ж с них, с лодырей, плату чем беру? Либо тюбиками, либо хреновину какую полезную где-нибудь оторвут. Камушек вон удобный притащили…

– Ну и работенка тут у вас! – не выдержал Василий. – Не ломать – так курочить…

– Ну это ты зря, – миролюбиво заметил Пузырек. – Дома таких работ тоже полно. Лесорубы, шахтеры… Или, скажем, взрывников возьми…

– Так там-то – со смыслом!

– А вдруг и здесь тоже?

– Ну не знаю, – помрачнев, сказал Василий. – Не по мне все это… «Хрущобы» на потолке, люди вверх ногами… Вот найду Ромку – и будем как-нибудь отсюда выбираться.

– Не-а! – Пузырек решительно помотал головой. – Не захочет.

– Кто? Ромка?

– А вот попомни мои слова! Я людей насквозь вижу. Сколько их тут при мне поприбывало – ни в одном не ошибся. Ромка – эт-то, знаешь, орешек. Погоди, он еще тут всем даст прикурить… Э! А пакет-то! – спохватился он. – Заварить – заварил, да так в кошелке и оставил…

Пузырек снова вернулся к аппарату, достал из висящей на растяжках плетенки тугой прозрачный бурдючок и небрежным движением метнул его в черный, зияющий посреди стены пролом. Судя по раздавшемуся из темноты смачному шлепку, таких бурдючков там уже скопилась целая груда.

– А убежать, значит, так никто и не пытался? – спросил Василий.

– Ну а как тут бежать? Дальше потолка не убежишь. Ну сам подумай, Вась!..

Василий подумал.

– А если скоком попробовать? Может, какой-нибудь наружу выводит?

– Так тебе домой или наружу? – спросил Пузырек, присаживаясь рядом. – Наружу у нас все Клавка рвалась… Так что насчет скоков – это ты к ней. Только не сейчас. Сейчас она на тебя в обиде…

– На меня?

– А то на кого же! – Пузырек тихонько засмеялся, покручивая головой. – Она тебе: «Вва! Вва!..» – а ты за пистолет!.. С ней чуть родимчик не приключился. Ну, в «конуре», когда пугали вас…

– Вон оно что… – пробормотал Василий. – А зачем ей наружу надо?

– Ну как… Чтобы, значит, хозяевам про все наши безобразия доложить. А заодно и самим им чертей выписать… Все скоки, почитай, перепробовала. Ну и сунулась однажды… – Пузырек снова засмеялся. – То ли грузовой он был какой, этот скок, то ли просто испорченный, а только выскочила из него Клавка – под ноль стриженная! Брови – и те выбрило! Теперь вот обрастает…

Василий задумчиво подвигал челюстью.

– А в тарелке выбраться не пробовали?

Пузырек посмотрел на него с любопытством.

– Так ты что, серьезно бежать собрался?

Василий хотел ответить, но не успел, потому что к Пузырьку пришли.

Слава Богу, что колпачки в этот миг оказались пустыми, а то бы Василий зелье расплескал наверняка. Сам он уже раза три, чтобы не соврать, пользовался скоком, но пользоваться – одно, а вот наблюдать такое со стороны… Вполне естественно, что Василий вздрогнул и отшатнулся, когда неподалеку от световодов возник собственной персоной лопоухий стриженый Ромка.