День Астарты

— Остров Умбои это где? — спросил он.

— Сейчас покажу, — сказала она, энергичным толчком ладоней опрокинула мичмана на спину, и начала рисовать пальцем у него на животе, — вот это остров Кириси, там мой дом, вот это, в тридцати милях к северу, Большой Папуа. Вот это, в двадцати милях к востоку, маленький остров Толокива, он как одна гора в виде верхушки зеленой луковицы, а в двадцати милях к юго-востоку от него остров побольше, это Умбои. А дальше на восток, четверть-ста миль от Умбои, еще больший остров. Меганезийская Новая Британия. Там Кимби. Но я буду учиться на Умбои. Жить я буду дома. Утром летать туда, а в четыре пополудни — обратно. И два выходных в неделю. Классно, ага?

— Ага, — согласился он, — Но как подумаю, что еще месяц, и я больше тебя не увижу…

— Это почему? — удивилась она.

— Ну, как? Я через месяц полечу на северо-восток, ты еще через десять дней на северо-запад. Вечером я выйду на мыс Анакаи, за которым заходит солнца, и подумаю: там, в десяти тысяч километров, за океаном, есть та женщина… Ну, ты понимаешь…

— Ты, все-таки, нашел бизнес у себя на родине? — грустно спросила Оо.

— Нет, — Леон покачал головой, — У меня ни хрена нет на Рапа-Нуи. Но что это меняет?

Оо порывисто и стремительно вскочила на ноги.

— Эй, ты что, совсем затупил?

— Что ты прыгаешь? — спросил он.

— Я прыгаю, потому что ты тупишь! У меня на Кириси есть бизнес, и в Академии мне будут платить кое-какие деньги. А у тебя на Рапа-Нуи нет бизнеса. Значит — что?

— Значит, ты в шоколаде, а я в жопе, — ответил он, — Я же говорил: черная полоса.

— Нет, ты реально затупил! Собери мозг в кулак и смотри. Я показываю.

Папуаска вышла на середину маленькой каюты и показала пальцем на северо-восток.

— Там у тебя нет бизнеса, нет дома, нет семьи. Ни фига нет. А там… — она показала на северо-запад, — есть бизнес, дом, женщина. Все есть. Теперь думай: куда ты едешь, на северо-восток или на северо-запад?

Леон сел на лежбище по-турецки и сосредоточенно почесал густые волосы на груди.

— Это что же получается? Это ты, как бы, приглашаешь меня к себе жить?

— Да. А что здесь такого?

— Ну, я спросил. Мало ли: вдруг я не так понимаю. Вообще, мне это нравится! А как сделать, чтобы меня 20-го апреля отсюда не выпихнули?

— Заплатим за 5 дней в этой каюте, а 25-го улетим. Ты присмотри на конверсионном маркете летающую лодку. Тут дешевле, чем на Большой воде. Нужна шестиместная, и запас хода — тысяча миль. Нам хватит, если лететь через Баллени и Маккуори.

— А зачем шесть мест?

— У нас же бизнес! Туристы! А мы и флайку берем дешево, и на проезде экономим!

Леон снова почесал волосы на груди.

— Ого, у тебя котелок варит!.. Э… Слушай, у меня же вашей визы нет. Как быть?

— Дай мне любой свой ID с фото, я пошлю его факсом в нашу локальную полицию.

— Что, и все?

— Да. Мы платим налог на полицию, чтобы не думать о такой фигне… Ты выбирай не самое говно, но простую, надежную и дешевую. А скорости хватит полтораста узлов.

— Это нам два дня лететь до Папуа, — заметил он.

— Так мы потому и вылетаем с запасом, прикинь? А пилотировать будем посменно.

— Ну, тогда, вроде нормально… Э… Слушай, тут еще вот что…

— Что?

— У меня хер стоит просто так. В смысле, без дела… Я ничего не хочу сказать, но…

79

Рон, стоя на крыше домика-контейнера, повернул бинокль. Поле зрения окуляров переместилось с цепи африканских коммандос (редкой и почти невидимой среди низкорослой, но густой и яркой зелени) на позицию «противника». Противник, как водится, состоял из железных бочек, ящиков, и пластиковых мешков с мусором.

Выход на рубеж атаки лейтенант Котто выполнил корректно. Теперь ему осталось провести саму атаку без подсказок. Рон поправил наушники с микрофоном и…

— Тон-тон! Проверка связи.

— Штаб группы на связи, — раздался хрипловатый голос Котто.

— Проверка размещения полувзводов по звеньям, — распорядился Рон.

Из наушников понеслось:

— Это Первый-Альфа, на точке ноль-восемь-дробь-два-четыре, лицом к сектору джей плюс-минус два румба… Это Первый-Браво на точке один-ноль-дробь-три-пять…

Рон слушал и смотрел на экран ноутбука, где отображались сигналы с персональных радио-маячков, проверяя точность рапортов. Боевые стрельбы на такой вот сложной местности — это не шутки. Одна ошибка, и оглянуться не успеешь, как твои курсанты перестреляют друг друга. Но африканцы вышли на заданные точки четко…

— Внимание, группа! — сказал Рон, — Готовность пять… Три… Одна… Пошли!

Звук от залпа пневматики не совсем такой же, как от огнестрельного оружия. Более глухой и, в то же время, с каким-то звоном. Это можно записать в плюс. Если сильно повезет, противник потеряет секунду-другую, соображая, что случилось. Усиление эффекта внезапности… Взрывы четверть-фунтовых гранат разносят в клочья ящики. Тяжелые высокоскоростные снаряды из «динамических» ружей дюймового калибра навылет пробивают толстостенные железные бочки (как бы, бронетранспортерную технику противника). И последний аккорд артподготовки: снова гранаты, но уже со «сгущенкой» — желеобразной самовоспламеняющейся огнесмесью на основе спирта (напалм и фосфор при тренингах на обитаемых островах запрещены — экология).

А вот теперь, согласно плану тренинга, противник успевает сориентироваться. Два пулеметных гнезда, как бы, сохранили боеспособность. В направлении готовящихся к атаке коммандос летят пули… Точнее, красящие шарики из пэйнт-бластеров. Реально, бластеры размещены вне зоны учений. «Ответным огнем противника» дистанционно управляет сидящая здесь же, на крыше, Пума со своего ноутбука, но на позиции есть условные пулеметные гнезда — просто фонарики, мигающие при ее выстрелах. Их-то и должна подавить «ручная артиллерия» африканцев… Ага, подавила. Теперь придется преодолеть полтораста метров пересеченной местности… Качественно пересеченной.

Африканские коммандос появляются как чертики из коробочек, и проскакивают по несколько метров — по болоту, по кочкам, заросшим колючими кустами, по скользким каменистым выступам… Проныривают узкие протоки… И делают все это, как будто, независимо друг от друга Кажущаяся хаотичность перемещений это единственный способ избежать значительных потерь. Пума теперь стреляет одиночными. Летят красящие шарики, мигают фонарики, изображающие нескольких оставшихся в строю бойцов противника. Африканцы, почти не замедляя движение, расстреливают их из «карманных пулеметов». Рон пунктуально диктует на аудио-рекордер замеченные ошибки… Точнее, мелкие оплошности. Впрочем, на войне все оплошности крупные. Такой уж это бизнес, где любая мелочь может стоить кому-то жизни или здоровья…

Над пеленой дыма от горящих ящиков взмывает ярко-алый вымпел.

— Задача выполнена, — это запыхавшийся голос лейтенанта Котто в наушниках, — наши условные потери: один «zero», ноль «hard», два «light».

— Если «zero» оказался случайностью, то отличная работа! — объявил Рон, глянув на секундомер, — Собирай парней к пункту управления. Сейчас — обед, а потом разбор полетов. Мы должны выяснить, как получился «zero» и еще двое «покрашенных».

— Да, шеф!

— Ни хрена себе, страйкбол, — изумленно пробурчал социальный наблюдатель за его спиной, — Мне показалось, прошло полчаса, а оказывается три минуты.

— На войне всегда так, Олоис, — сообщила ему Пума, — Какая-то ерунда происходит с временем. То оно длинное-длинное, а то короткое-короткое.

— А, понятно, — соцнаблюдатель кивнул, — Как вы нервы не порвали, на такой работе?

— С чего бы им рваться, если в тебя не попали? — удивилась Пума.

— Он имеет в виду стресс и все такое, — пояснил ей Рон и повернулся к Олоису, — Есть замечания к нам, или все нормально?

— Типа, да, — подтвердил социальный наблюдатель, — В смысле, что, да на оба вопроса. Только вы не забудьте убрать это говнище… В смысле, отходы тренировок.