День Астарты

Фарук Шубри, Первый высокий советник и полномочный представитель Генерального секретаря ООН, обладал богатым опытом переговорной работы в зонах вооруженных конфликтов, но то, что творилось здесь сейчас, явно выходило за рамки этого опыта.

Начать с обстановки. В 15 милях к северу отсюда, на другой стороне пролива, вторые сутки шла война. Не локальный конфликт в виде политизированного вооруженного бандитизма, а классическое «длительное силовое противостояние организованных и обученных групп, вооруженных профессиональными средствами уничтожения». А на Атауро, на пляже Eco-Village плескались в воде и гоняли по белому песку мяч стайки местных детей, глазели на местную экзотику туристы, оживленно работал рынок, на причалах рыбаки торговали рыбой и ракушками прямо с лодок. Здесь раскатывали по узким улочкам велосипеды и трициклы, и ранние посетители в маленьких открытых ресторанчиках пили кофе, споря о футболе и политике. Здесь никто не вздрагивал от слышных через пролив взрывов. Война была рядом — но, в то же время, где-то далеко.

Фарук задумчиво посмотрел на сидящую посреди стола, рядом с вазочкой с яркими цветами, смешную, немного нескладную синюю матерчатую куклу с глазами в виде звездочек. Ну, разумеется: раз переговоры проходят на террасе кукольной фабрики (самого колоритного местного предприятия), то кукла на столе быть просто обязана.

Спецпредставитель МИД Австралии, Морис Бойд дипломатично откашлялся.

— Да, извините, — спохватился Фарук, — Я немного отвлекся.

— Ничего страшного, сэр, я повторю. На наш взгляд, те претензии, которые высказал уважаемый мистер Кунсонг Сай, не вполне обоснованы. Наши вооруженные силы не вторгались на территорию Индонезии, а лишь провели гуманитарную операцию на острове Роти, где имели место жестокие репрессии и расправы над гражданами со стороны нелегальных вооруженных формирований организации «Тахрир».

— Прошу прощения, — возразил директор департамента национальной безопасности Индонезии, — Я позволю себе повторить: высший офицер ВМС Австралии публично объявил аннексию острова Роти, а это уже далеко не гуманитарная операция.

— Позвольте вас поправить, коллега Кунсонг Сай! Адмирал Генри Уинсдейл в своем выступлении в Баа, указал, что вопрос о статусе Роти находится в компетенции международных органов юстиции, как и вопрос об отделении Роти от Индонезии.

— Да, но это говорилось под австралийским флагом, незаконно поднятым над зданием муниципальной администрации острова…

— Позвольте! — перебил Фарук, — Мне кажется, что вопрос об острове Роти сейчас на втором месте. Как бы то ни было, там прекратились вооруженные столкновения, там удовлетворительно работает народная милиция и медицинские учреждения…

— Незаконно вооруженная милиция с австралийскими инструкторами, — уточнил Сай.

— Там нет наших инструкторов, — возразил Бойд.

— Простите, а какую роль, по-вашему, там играл и играет австралийский спецназ?

— Его там просто нет и не было! — ответил австралийский спецпредставитель.

— Знаете, коллега, это не серьезный разговор. У нас есть видеодокументы.

— ОК, давайте разберемся, кто и что на них отображено.

— Именно на этом я и настаиваю, коллега Бойд.

Первый высокий советник умоляюще воздел руки над головой.

— Господа, прошу вас, давайте сейчас займемся действительно неотложной темой о прекращении боевых действий на Тиморе, и нам надо выработать договоренности с лидерами… — он сделал жест ладонью в сторону Ним Гока и Кайемао Хаамеа.

— ОК, — согласился Морис Бойд, — В начале я хотел бы услышать мнение ООН об их статусе. Особенно о статусе мистера Ним Гока. По моим данным, он разыскивается Гаагским международным трибуналом за военные преступления в Брунее.

— Разве меня трудно найти? — спросил Ним Гок, — Пусть приезжают. Я здесь.

— Это международно-юридический термин, — пояснил ему Фарук.

— Есть еще и вопрос о военном применении ОВ «Зарин», — добавил Бойд.

— А кто его применил? — поинтересовался кхмер.

— Ваша сторона конфликта, судя по всему.

— Это в вас говорит предубеждение против социалистического строя, мистер Бойд.

Австралиец картинно развел руками и повернулся к Элвире.

— Мисс Лабриа, можно попросить у вас чашечку кофе?

— Конечно, — ответила она, — вам со сливками?

— Нет, черный. И два кусочка сахара.

— Нет проблем. Одну минуту.

Фарук Шубри, позвенел ложечкой по стакану, из которого пил минеральную воду.

— Господа, давайте обсудим практический вопрос разведения враждующих сторон.

— Каких сторон, уважаемый высокий советник? — спросил Кунсонг Сай.

— Извините, мистер Сай, я не понял вашего вопроса.

— Я спросил, какие враждующие стороны вы предлагаете развести.

— Вооруженные силы Восточного Тимора и индонезийских федералистов.

Директор индонезийского нацбеза покачал головой.

— На Тиморе нет ни тех, ни других.

— Позвольте! — воскликнул Фарук, — А кто же тогда там воюет?

— По моим данным, уже никто, — ответил Кунсонг Сай, — Вооруженные формирования непризнанной Социалистической Республики Тимор Лесте, СРТЛ, в 6:00 прекратили огонь и отошли за линию демаркации, на восточную территорию и в эксклав Оекусси. Морская авиация непризнанного Доминиона Моту Атауро, ДМА, вернулась на свои аэродромы еще раньше. Мистер Хаамеа, поправьте, если я ошибаюсь.

— Если быть точным, то в 5:45, - ответил Кайемао.

— Благодарю, — индонезиец кивнул, — …А кто такие федералисты? Я о них не слышал.

— По-моему, человек из ООН имеет в виду «Тахрир», — предположил Ним Гок.

— Ах, вот оно что! Так вы говорите о бандформированиях, господин советник?

— Ну… — Фарук задумался, подбирая слова, — Я стараюсь избегать жестких оценочных категорий. Это может помешать дальнейшему переговорному процессу.

— Какие переговоры могут быть с бандитами? — удивился Кунсонг Сай, — Если они не сдаются, их уничтожают. По этому вопросу у нас нет разногласий с правительствами СРТЛ и ДМА. По другим вопросам мы тоже придем к компромиссу. Мы достаточно разумные люди, и понимаем: нам предстоит еще долго жить бок о бок на этой земле.

Вернулась Элвира и поставила на стол бронзовый поднос с трогательно-пузатым бронзовым кофейником, чашечками, сахарницей, и кучей всякой съедобной мелочи.

— Мне показалось, что всем не помешает выпить кофе и перекусить, — пояснила она.

— О! Большое спасибо, мисс Лабриа. — сказал Морис Бойд и, повернувшись к Первому высокому советнику, напомнил, — Вы пока не ответили на вопрос о позиции ООН. Мы сейчас говорим с правительствами, которые могут быть признаны, или же с полевыми командирами, которые не могут получить признание в качестве легальной власти?

— Мне кажется, — ответил Фарук Шубри, — что однозначно решать этот вопрос сейчас просто нецелесообразно. Мы урежем степени свободы на переговорах, и это может фатально повлиять на судьбы людей, находящихся в зоне боевых действий.

Бойд отхлебнул кофе и сосредоточенно потер указательным пальцем подбородок.

— У нас ведь встреча без галстуков, не так ли?

— Безусловно, так, — подтвердил Первый высокий советник.

— В таком случае, я буду говорить прямо. В ходе известных событий, здесь, на Тиморе возникли три новых политических субъекта: СРТЛ, ДМА и НАР. Полагаю, они все, в одинаковом статусе, должны быть представлены на переговорах..

— Что такое «НАР»? — перебил Кунсонг Сай.

— Национальная Автономия Роти, — пояснил австралиец.

— Не надо приплетать сюда Роти, это совсем другой случай, — возразил индонезиец.

— А почему другой?

— Потому, что в случае Ист-Тимора мы имеем дело с уже признанным политическим субъектом, который раздробился надвое, а на Роти просто возник вздорный казус.

— А казус в Брунее не вздорный? — меланхолично поинтересовался Бойд.

— При чем тут Бруней? Его судьба обсуждается другой комиссией.