Вчера, сегодня, позавчера...

Но для меня это было важным и осталось важным, хотя прошло много лет.

– Я тебе расскажу, что у меня было, – решившись, сказала я.

– А что у тебя было? – улыбаясь, спросил он.

– Ты не смейся. Это серьезно.

И это, правда, было серьзно для меня. Я считала, что обязана рассказать Алику о моей школьной любви. Тот мальчик все еще соперничал с Аликом, я вспоминала, как сильно любила его, и все поступки Алика испытывала с точки зрения той любви. Я давно уже его не любила, то есть не любила этого, который пил со мной газировку в Парке культуры, потом ушел в армию, дальше поступил в военное училище и учился в то время в Севастополе, как я знала. Но того, которого я любила преданно и обреченно, я по-прежнему любила. И я люблю его до сих пор, хотя он никогда не превратится для меня из семнадцатилетнего мальчика во взрослого мужчину.

Наверное, я люблю в нем свою юность. И Алик тоже любит в той девочке свою юность. Зачем он пытается ее вернуть?

Тогда, в читалке, Алик на мгновение растерялся, потому что подумал бог знает что. И когда я рассказала ему про моего мальчика, про дневник, про поцелуи на Каменном острове, он только рассмеялся.

– Это не считается, – сказал он.

Интересно, что бы он сейчас сказал?

– Я уж испугался, что у тебя с ним что-то было… – добавил он.

…Я смотрю сверху на Ленинград и вижу его в темных пятнах дождя, медленно перемещающихся в одном направлении. В пятне, захватывающем Казанский собор, площадь Искусств и кончающемся в районе Летнего сада, я вижу себя у памятника Пушкину и тебя с зонтиком на Невском проспекте. Ты приближалась ко мне, как маленький метеорит приближается к короткой и ослепительной гибели. Та же участь грозила и мне.

Тогда я этого еще не знал. Я стоял у памятника под дождем, чуточку гордясь собственным героизмом. До этого я сидел на скамейке, примчавшись на площадь за час до встречи, когда еще не было дождя. Рядом сидели молодые женщины с колясками. Когда дождь буквально свалился с неба, они побежали по аллеям, прикрывая детей чем попало и неумело управляя колясками. На аллеях остались тонкие переплетающиеся следы колес. Я вышел к памятнику, не делая никаких попыток укрыться от дождя. Проходящие мимо девушки взглядывали на меня из-под зонтиков с любопытством, вызванным моими странными глазами. Я смотрел на каждую с готовностью узнать, и это их немного беспокоило.

Когда я вдруг обернулся, ты уже стояла в двадцати шагах как ни в чем не бывало. Ты выросла на площади перед памятником, точно гриб под этим теплым дождем. Над тобой был цветной летний зонтик. Я подошел к тебе, отвел зонтик в сторону и, наклонившись, поцеловал безмятежным дружеским поцелуем. Это вышло естественно и непринужденно, потому что я мысленно репетировал момент встречи и сыграл его великолепно.

«Здравствуй», – сказал я и дотронулся до твоих пальцев.

«Здравствуй, Алешка!» – сказала ты, пряча меня под зонтик, пока я перебирал твои пальцы и нащупывал на одном из них тонкое колечко с твердым граненым камешком. Каким-то