Пятьдесят первый дракон (сборник)

— Не забудьте бросить монетку в фонтан Треви, тогда вы наверняка снова вернетесь в Рим. И, пожалуйста, попросите Фатиму.

После ее ухода вернулась мадам.

— Приношу свои извинения, — поднимая бокал, сказала она. — Почти все мои девушки сейчас заняты. Но, надеюсь, вы сделали выбор?

— Они… так молоды… — сказал Арт, охваченный вдруг какой-то непреодолимой робостью.

— Молодость — это состояние, в которое время вносит свои поправки, — философски заметила мадам. — Если же вам по вкусу более зрелые женщины, могу сообщить, что и я доступна.

— Вы мне льстите, — пробормотал Арт. Мадам тут же завладела инициативой.

— Это вы мне льстите — ведь вы предпочли меня всем этим молоденьким девчонкам. — Она встала, и Арт машинально вскочил на ноги. Мягкие руки обвились вокруг него, и он ощутил себя Лаокооном, статую которого видел в Ватикане.

— А чем я могу быть полезна вам? — мадам улыбнулась Бену, не отпуская Арта. — Может, кликнуть Серафину?

— Для меня?! — воскликнул тот, и Арт сразу понял, что его приятель тоже трус. — Мне неплохо и с этой бутылкой, право.

— Ну что ж. А почувствуете себя одиноко, позвоните в колокольчик, — сказала мадам.

Мадам повела Арта наверх мимо таинственных закрытых дверей. Его пугала тишина. Мадам распахнула дверь в комнату, почти целиком занятую огромной кроватью, на стенах зеркала, красная лампа отбрасывает рассеянный свет. Арт юркнул в кресло у стены, натянув шляпу пониже.

— Женатые мужчина нередко тушуются, — заметила мадам.

— Откуда вы знаете, что я женат? — удивился Арт.

— По маленькой вмятинке на вашем безымянном пальце! Вы сняли обручальное кольцо и спрятали его, как делают все порядочные мужья. Мои посетители — люди большей частью женатые, но ведь мужчину не удержишь в клетке, как пташку.

— Не в этом дело, — возразил Арт, снова надевая обручальное кольцо.

— Тогда, может, причина вашей робости у вас под шляпой? — поинтересовалась мадам. — Вы плешивы? Лично мне лысые мужчины кажутся весьма привлекательными.

Резким движением руки она сорвала с Арта шляпу. Нимб засиял, как неоновая реклама.

— Святой! — взвизгнула мадам, проворно бухнувшись на колени и прикрывая подушкой бюст.

— Встаньте, — сказал Арт, пришедший в ужас при столь неожиданной реакции мадам. — Вы даже не дали мне объяснить.

— Святое пришествие! — мадам, выпучив глаза, неотрывно смотрела на сияние. — Посланник божий! В моем доме! С нимбом!

— Я хочу от него отделаться! — Арт в отчаянии схватил ее за покатые плечи: сейчас или никогда.

Но мадам стала отбиваться с неожиданной силой.

— Святой! Это искушение! Искушение! Не надо! Никогда больше не согрешу, клянусь! — Она поползла прочь от своего искусителя.

— Но только так я могу избавиться от нимба!

— Искушение! Посланец с небес! Обещаю навсегда прикрыть свое заведение! — Мадам в ужасе распахнула дверь.

Арт увидел с десяток обращенных к нему лиц. Встревоженные воплями мадам, девушки и их клиенты высыпали из комнат кто в чем был.

— Постригусь в монахини и стану замаливать свои грехи!

Арт никак не мог отыскать шляпу. Сбитый с толку, он с трудом протолкался мимо коленопреклоненных тел. В глазах у него потемнело.

— Девочки! — доносились до него причитания мадам. — Никогда больше не грешите! Никогда!

— Бен! Бен Шварц! — крикнул он, стрелой спускаясь по лестнице к выходу. Перед взором промелькнула перепуганная физиономия Бена. Какая-то девушка вцепилась в ногу Арта, он отдернул ногу, и сразу же в ушах заходили эхом дикие вопли.

Выбежав на улицу, он что было духу пустился по виа Граццини. Сердце у него чуть не выскочило из грудной клетки, и он остановился у небольшого фонтана. Ноги у него подкосились, и он повалился на бордюр, окаймлявший маленький бассейн. Он ускользнул от обезумевшей толпы, которая вполне могла разделаться с ним, но бегать по городу с нимбом тоже никуда не годится. Как жаль, что у него нет шляпы!

Вдруг он увидел на темной дорожке, оканчивающейся у фонтана, какую-то темную фигурку. Он слишком устал, и у него уже не было сил бежать. Да и куда бежать-то? Куда бы он ни пошел, он обречен таскать с собой свое проклятие.

Это оказался Бен Шварц. Без единого слова Бен уселся рядом.

— Человече, — сказал он наконец, — по-моему, вы пробежали милю за четыре минуты. Мировой рекорд!

— Что мне делать? — прошептал Арт. Он так запыхался, что ему было больно дышать. — Ну как мне от него избавиться?

— За деревьями мы не видим леса, — сказал Бен. — Зачем вообще избавляться от нимба, если на нем можно сделать пару миллионов долларов?

— Один из нас, должно быть, спятил. Кажется, вы.

— Я бизнесмен. Представьте себе большущий балаган, в котором сидите вы и две тысячи зрителей, заплативших по два доллара за право посмотреть на самого настоящего святого. Сеанс — двадцать минут. Восемь тысяч долларов в час! Шестьдесят тысяч в день! А еще можно давать вас напрокат религиозным общинам или выставлять напоказ в церквах всего мира! Неужели вы не понимаете, что таскаете на голове не просто нимб, а миллионы хрустящих долларовых бумажек?

— Тогда мне бы пришлось бросить работу в «Эдисон компани».

— Это за миллион-то? — спросил Бен. — Да мы посадим вас на золотой трон, а за вашей спиной поставим красивых девушек, одетых под ангелов!

— Согласен, эта штука и впрямь может принести целое состояние, — признал Арт.

— Поскольку идею подбросил я, — вкрадчиво заговорил Бен, — мне тоже полагается доля.

— Двадцать процентов, — предложил Арт.

— Тридцать три, и все заботы о постановке дела и рекламе я беру на себя. Вам нужен менеджер.

— Тридцать три процента?! — возразил Арт. — Это же триста тридцать три тысячи долларов с каждого миллиона! Нет, не могу!

— Арт! — воскликнул потрясенный Бен.

— Не больше двадцати семи с половиной! И не пытайтесь оказать на меня давление — это моё последнее слово!

— Арт, нимб исчез! — в тревоге сказал Бен. — И следа не осталось!

Арт посмотрел вверх, туда, где обычно виднелось бледное сияние, но увидел лишь звезды.

— Это ужасно! — ахнул он. — Как раз когда мы только собрались разбогатеть!

— Как же это, а? — спросил Бен. — Наверное, исчерпал свой запас энергии.

— Нет. — До Арта вдруг дошло. — Я совершил смертный грех. Алчность! Я и впрямь жаждал этих денег. Во все же другие грехи впадал без истинного убеждения.

— Вы все загубили своей жадностью! Надо было держать себя в руках!

— Зато мне теперь гораздо лучше. — Арт с облегчением вздохнул полной грудью. — То-то Энн обрадуется!

Когда Арт вошел в свой номер в гостинице, Энн лежала в постели с мутными от горьких слез глазами.

— Все! — гордо объявил Арт и покрасовался перед женой. — Я таки избавился от него. Ну и дельце вышло!

— Ты впал в грех прелюбодеяния, — отвечала Энн, у которой было время, чтобы все обдумать, — и это ты называешь «дельцем»?

— Да, но оно не помогло! — сказал Арт.

— Я уверена, ты буквально упивался каждым мгновением. — Горечь Энн сменялась вскипающей в ней яростью, слез уже не было.

— Не бойся, до этого не дошло, — возразил Арт, не зная даже, как бы ее убедить. Он попытался обнять ее. — Ты что, не веришь мне?

— Не прикасайся ко мне! — взвизгнула Энн и попятилась к ванной, которая уже один раз послужила ей убежищем.

— Шварц предложил нажиться на нимбе, — в гневе сказал Арт, — и мне понравилась эта идея. Вот когда я согрешил по-настояшему, впав в алчность. И нимба как не бывало!

— Складно у тебя получается, — прошипела Энн. — Лучше бы уж он у тебя остался, этот нимб!

— Я тоже так считаю, — ответил Арт, думая о миллионах.

От слез у Энн совсем пропал голос, и она заперлась в ванной.

— Открой! — Арт постучал в дверь.

— Оставь меня в покое, и видеть тебя не желаю! — вскричала Энн.

— Мы уже десять лет женаты, а ты мне по-прежнему не доверяешь, — сказал Арт исполненным искренней горечи голосом и юркнул в постель, еще хранившую тепло жены. Услышав, что дверь ванной открылась, он быстро закрыл глаза.