Америка XXI век

Мэри интригующе смеется, выскальзывает из сорочки.

— Увидимся, — машет кольтом Джон.

Мне тошно. Обнимаю Мэри.

17

— Плюнь, Мадди, наслушаешься еще лекций.

Комната с окнами на Ист-Ривер. Ужасный беспорядок. Студенты недавно проснулись. Уотерс на кровати недовольно морщит лоб. Вил Маклайф с ногами расположился в кресле. Он на голову выше и на год старше.

— Суум куикве, — изрекает Вил, — девочки в твоей группе все застенографируют, ну а я попрошу распечатку у дока Сикорски — все остальное ерунда. Где бутылка?

— Сам вчера под кресло спрятал.

— Мадди Уотерс! Хватит обиженного изображать. Такое имя носишь: веет от него началом XX века, гангстерами, виски и блюзом. Люблю твое имя! Поехали к неграм.

— Брось. А я сегодня собирался исследование начать.

— О, давай мыслить — когито эрго сум! Это интереснее, чем спать в аудиториях. Какая тема?

— Та же, что в прошлом году защищал.

— У тебя там со структурой прокол. Где стаканы? Вот. Держи. Значит так: правительство Переворота не могло так быстро умереть. Оно переродилось в Атлантическое правительство, которое действует как городской штаб в обстановке уличных боев.

Уотерс смеется. Маклайф вскакивает в кресле, размахивает стаканом с виски:

— Представь: исполнительные секретари — стратеги, они мыслят; у каждого в подчинении диспетчеры — тактики, они координируют действия используя связных. Связные передают информацию и приказы, общаются с массой людей где-нибудь работающих или служащих и свободных от знания о диспетчерах, секретарях и тайном правительстве.

— Постой! И поэтому в Интернете ничего нет.

— Они выше нашей электронной цивилизации. Давай выпьем.

— Здорово ты врешь.

— Еще не все, — Вил водружается обратно, изображает позу мыслителя. — Зачем это надо?… У стратегов существуют какие-то высшие цели. Они — носители идеи, а для нее требуется знамя. Все мыслители прикрываются знаменем и служат ему. Вот! У Атлантического правительства есть вождь, а может — духовный лидер. Вот кого надо искать, Мадди…

Кровавая дорожка бежит по волнам. В небе залитые пурпуром всех оттенков облака. Мэри любуется ими, по лицу скользят мягкие блики. Она улыбается небу, улыбается мне:

— Ты так смотришь, Сэм.

Молчу. Звонок.

Вилла в пригороде Кейптауна. Мужчина неопределенной национальности сидя в кресле внимательно выслушивает мою речь. У него ясные доброжелательные глаза. Но я не обманываюсь. Заканчиваю, сажусь.

— Как изволите Вас величать?

— Сэм Рэд.

— Сигару, мистер Рэд?

— Спасибо.

— Мы ценим человека, от имени которого вы обратились. Но этого недостаточно.

Достаю дискету:

— Ясно, что она неубедительна, сэр, — протягиваю ему. — В основе нашего сотрудничества может лежать только доверие.

— Вы ничего не рассказали о себе, мистер Рэд, — мужчина передает дискету стоящему позади кресла человеку, — принесите, пожалуйста, кофе.

— Я слишком молод.

— Сколько?

— Двадцать три года.

— Вы учились?

— Получил военное образование. Но мне не суждено быть военным.

— Кем же Вы хотите стать?

— Писателем.

Мужчина с удовольствием смеется:

— Пейте кофе, юноша. Вы мне нравитесь. Мы поможем. Завтра же наши люди в Вашингтоне вас найдут. У нас есть ряд условий.

— Да. Я передам.

— Не суетитесь, молодой человек. Диктовать условия мы будем тогда, когда страна будет принадлежать вам, — он дружелюбно наблюдает за мной. — Молодости свойственно отчаяние. Но, скорее, это больше достоинство, чем недостаток, — легко поднимается с кресла. — До свидание, мистер Рэд. Я Вас запомню.

18

Вашингтон. Из здания Конгресса выходит Селси, садится ко мне в машину.

— Куда поедем? — включаю зажигание.

— Никуда. Зачем самолично заявился, делать нечего?

— Не ругайся. При Сенате существует Комиссия по борьбе с коррупцией?

— А я, по твоему, где работаю?

— Не знаю, Селси, мне неинтересно. Необходимо, чтобы Комиссия заинтересовалась, — понижаю голос, шепчу ряд имен.

— Ты машину сегодня проверял? — Селси недовольно обозревает сквозь тонированные стекла окрестности.

— Артур этим каждое утро занимается. Дело тонкое, поэтому сам приехал.

— Перестрелял бы всех просто, у тебя же куча молодцов, Сэм.

— Кого надо перестреляем, а этих не могу.

— Тебя самого убить надо, — Селси хлопает дверцей.

Теперь можно пообедать и выспаться.

— Отвлекись, Вил, я еду принес, — Уотерс залезает на стол, машет рукой между лицом Маклайфа и экраном компьютера, — сидишь тут безвылазно, а страна впадает в анархию. Включи хоть телевизор.

Телеобозреватель вещает о пришествии Царства Зла: экономический кризис, разбой, коррупция, политические убийства.

— Чушь он несет, — отмахивается куском пиццы Вил. — Что есть Зло?

— Атлантическое правительство, разрушающее Федерацию.

— Чушь! Ты — гуманитарий, а ничего не понимаешь в определениях. Только кофе и умеешь варить. Разве буря может быть злом? Только при анализе люди дают оценку действиям и поступкам. Называют их хорошими или плохими. Но действия и поступки — всего лишь физические феномены. А любое явление вызывается к жизни энергией. Именно ее мы называем добром или злом — самообман. Добро-Зло неразрывны — это энергия Космоса, еще ее можно назвать Силой-Насилием.

— И значит?

— Добра и зла нет, есть движение и результат.

— А смерть?

— Ты думаешь, существует смерть? — Вил удивленно смотрит, ненадолго задумывается. — На свете много есть такого, друг Мадди, что и не снилось нашим мудрецам… Никогда не делай оценок и не мешай — для тебя же работаю.

— Нашел что-нибудь?

— Дураку полдела не показывают. Ладно, не обижайся, иди смотри…

— Разве тебя зовут Сэм? — Мэри проводит пальцем по моей груди, замирает, долго смотрит в глаза, — Ты — Эндрю!

— А тебя зовут Анджела.

— Да! Я угадала. Мы — очаровательная пара: Анджела и Андрей.

— Нет: Андрей и Анджела. Давай поженимся, — сжимаю в ладонях ее упругие ягодицы, прижимаю Мэри к себе.

— Давай, несносный мальчишка!

Небо сходит с ума: полыхает солнце и сверкают звезды.

19

.

Поздний вечер, но сенатор не отпускает Селси. Они только что закончили работать и пьют холодный кофе.

— Ты считаешь, что стоит проголосовать за восстановление института президента? — вспоминает сенатор о завтрашнем дне.

— Обязательно. Я подготовил меморандум, — Селси передает сенатору файл с бумагами, — политическое устройство США до Переворота являлось оптимальным. Страна к нему вернется, не смотря на любое развитие событий.

— Да? Я почитаю перед сном. На сегодня все. Жду тебя завтра в 9 утра.

Селси едет в Арлингтон. Немного не доезжая города сворачивает к мотелю. До полуночи сидит в темном номере, съедает купленный по дороге холодный ужин. Затем покидает мотель и возвращается домой.

Во сне он встречается с Кэмолом. Рэй что-то выговаривает ему. Селси видит в открытом окне дома напротив яркий солнечный блик — оптический прицел. Он толкает Кэмола. Пуля попадает в сердце Селси.

Утром он не проснулся.

Кэмол спускается вниз и впускает в дом Бонза.

— Давно не общались, — Бонз не раздеваясь грузно опускается в кресло.

— Ну? — Рэй пододвигает стул.

— Выпало звено — Селси погиб.

— Каким образом?

— Умер как старик в кровати, только детей и внуков вокруг не хватало.

— Ты что-то подозреваешь?

— Может быть… Селси мы заменим. Меня другое беспокоит: ситуация уходит из-под нашего контроля.

— Бакдэаз?

— Нет, Рэй, его ты сам себе придумал. Нас стало очень много. Мало того, что мои поручения выполняются в совершенно извращенном виде, я еще получаю извращенную информацию, граничащую с ложью. Мы играем в испорченный телефон?