О, Путник!

— Сир, признаюсь как на духу, — выпил целых три рюмки для стимуляции творческого процесса, — ПОЭТ поставил поднос на стол, поклонился мне и ГРАФИНЕ, плюхнулся в кресло, с некоторой подчёркнутой вальяжностью свободно расположился в нём.

— И какой же это творческий процесс вы стимулировали? — сухо и иронично спросила ГРАФИНЯ. — Надеюсь, у вас родился очередной шедевр философско-любовной лирики?

— Не угадали, Ваше Сиятельство! Берите выше!

— Что может быть выше? — удивилась ГРАФИНЯ. — Всё остальное только ниже.

— О, женщины, — банальность ваше имя! — я громко рассмеялся. — Истинные вершины поэзии — это Поэма, Ода, Гимн! Кстати, здесь не так уж и важно качество. Главное — мощь, чёткость, чеканность, величественность, торжественность!

Я быстро налил всем в бокалы Можжевеловки, мы чокнулись, молча выпили, закусили. Жидкость горячо разлилась по телу, голова слегка затуманилась, сразу стало покойно и приятно.

— Неужели Гимн Гвардии уже готов?! — удивился я.

— Так точно, Сир! Выполнил все Ваши рекомендации, за качество стихов не ручаюсь, но истинный экстаз в них присутствует.

— Ну-ка, ну-ка, продемонстрируйте! — заинтересовался я, наливая по второму бокалу.

— Сир, я думаю, что моё, так сказать, произведение надо назвать как-то по-другому. Всё-таки Гимн — это действительно нечто эпическое, главное, грандиозное, основополагающее. Гимн Империи! — звучит! Гимн Гвардии! — как-то не очень.

— Согласен, — сказал я. — И что будем делать?

— Марш, — устало произнесла ГРАФИНЯ. — Марш Императорской Гвардии.

— Да, да!!! — воскликнули мы с ПОЭТОМ одновременно. — Вот это именно то, что надо!

— Так вот, Сир, представьте, что Марш исполняется в походе или при пешей атаке. Идут Ваши чудо-богатыри, чеканят шаг, сотрясают землю, рождают у врагов ощущения ужаса, полной безысходности и невозможности дальнейшего бытия!

— Великолепно!!! — с восторгом воскликнул я.

— О, Боже, — простонала ГРАФИНЯ.

— Сир! Марш будет вызывать у наших бойцов непередаваемый экстаз и окрылять, звать к вершинам!

— О, Боже! — ещё один раз простонала ГРАФИНЯ.

— Заткнитесь, сударыня!!! — заорал я.

— Молчу, молчу, Сир!

— Так, так, отлично! Превосходно! Экстаз — это как раз то самое, что нам крайне необходимо — оживился я.

ПОЭТ залпом осушил бокал, вскочил и начал ходьбу на месте, лихо звеня по мрамору полу металлическими набойками на башмаках, одновременно декламируя:

— Великолепно! Потрясающе! — я единым махом осушил свой бокал, вскочил, присоединился к ПОЭТУ.

Мы замаршировали вместе. Кровь вскипела в жилах, ноги чеканно впечатывались в мрамор, глотки орали на полную мощь, голоса срывались на фальцет. Воздух в зале сгустился, в нём испуганно, тяжело и хаотично металось пламя свечей.

На пороге распахнувшейся двери недоумённо застыли встревоженные часовые. Я сделал им знак рукой:

— Присоединяйтесь, господа!

Четверо огромных Гвардейцев, выстроившись вслед за нами по двое, замаршировали, вошли в ритм. Шесть глоток грянули во всю мощь лёгких:

Бледная и потрясённая ГРАФИНЯ, раскрыв свой прелестный алый ротик, с неподдельным ужасом смотрела на нас.

В её глазах я читал только одну мысль:

— Фантасмагория какая-то!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Покинул я замок со своим войском на следующее утро. Оставил в нём небольшой гарнизон во главе с СОТНИКОМ. Перед этим провёл переговоры с одним из Баронов Третьей Провинции, который защищал замок Третьего Графа рука об руку со своим сюзереном и был захвачен нами в плен. Все остальные вассалы погибшего Графа этой Провинции сейчас воевали в неведомых краях против войск Второго Острова.

Разговор с Бароном получился конкретный и конструктивный. Во время него ЗВЕРЬ, конечно же, постоянно находился рядом с моим собеседником, очень внимательно и с большим подозрением смотрел на него, периодически открывал пасть, демонстрируя огромные белоснежные клыки, от чего пленник довольно сильно нервничал, потел, время от времени вздрагивал и заикался.

Я сразу же предложил Барону присягнуть мне на верность, напомнив ему, что Король Первого Острова и Граф Третьей Провинции погибли, и он теперь ни с кем никакими обязательствами не связан и может с чистой душой признать мою власть. После недолгих раздумий сей господин согласился с моим предложением и принял Присягу Верности в присутствии моих ближайших сподвижников. Потом я дал ему указания по поводу мобилизации всех имеющихся в Графстве сил и назначил его их Командующим, а так же даровал ему звание Генерала Империи. Через неделю Барон должен был подтянуть свои войска к моей Резиденции. Вот, собственно, и всё. После этого я со своим войском отправился домой.

Домой, домой… Где же мой истинный дом, тот самый, настоящий, где я родился, вырос, где меня воспитали? Существует ли в мире такое место? В каком мире, где? Ну не из пустоты же я появился на свет, в конце концов!? Не может быть, чтобы я, вот так, внезапно возникший, неизвестно откуда пришедший, очутился на том благословенном пустынном пляже. У меня, как и у всех, должны быть родители, родственники, друзья, знакомые. Кто же я такой, где и на кого учился, каковы были род моей деятельности и профессия в той, другой и загадочной жизни?

Россия, Сибирь, Дальний Восток… Я помню те края, я каким-то образом с ними связан. Именно где-то там, очевидно, прошёл определённый период моей жизни. Но где конкретно это происходило, когда!? Туман, туман… В голове сплошной туман…

Ладно, чёрт с нею, с другой жизнью! Поживём пока этой, сегодняшней, реальной жизнью, в данный момент для меня чрезвычайно актуальной, интересной и, в общем-то, довольно неплохой. Сейчас я Император. Не садовник, не ассенизатор, не рудокоп, не крестьянин, не купец и даже не какой-то там удельный князь, а ИМПЕРАТОР! Это слово звучит так торжественно, так значительно, так величественно, так гордо! Это вам не Маркиз, Герцог, Царь или Король! ИМПЕРАТОР! Как же оно волшебно и сладко ласкает мой слух! Да, вот вам и ещё одна очередная жертва тщеславия! Вот ещё один индивидуум, соблазнённый и околдованный блестящей и завораживающей мишурой бытия…