Евангелие от обезьяны (СИ)

Подробнее? Да я нового-то ничего не скажу. Проще найти книгу Женьки Немца «Так замолчал Заратустра». Или залезть в Википедию. Там очень подробно все написано. И почти все – правда.

Но я расскажу, мне не трудно.

Если кратко… Это было в середине девяностых, излет киберпанка, его финальный инерционный заряд. Все, что было потом – судороги уже мертвого тела. Мы были небольшой толпой идеалистов, овердознувших ранних Гибсона и Стерлинга. Грезили дождем в Гонконге и при этом верили в светлое будущее. Я серьезно. Все идеалисты верят в светлое будущее. И у нас, разумеется, была своя философия – философия новой эволюции. Догмат, как и у любой революционной силы, и как любые революционеры мы безоглядно в него верили. Нужно быть в каком-то плане идиотом, чтобы совершать революции. Нужно видеть цель и не смотреть по сторонам, идти напролом, жертвуя и собой, и всем тем, что вставало на пути. Вы читали манифест Разъемщиков? "Кибер-сапиенс"? Его и теперь можно найти в интернете. Я был одним из тех, кто его создавал. Полное фуфло, конечно, но это я сейчас так думаю. А тогда это была наша Библия, наш "Майн Кампф", и любой из нас готов был идти под танки за каждую его запятую. "Человек – не тупиковая ступень эволюции, а мощнейшая катапульта, появившаяся лишь для того, чтобы зашвырнуть природу на новую высоту – к одушевленной машине, чувствующему механизму, кибер-сапиенсу"... Не могу поверить, что написал этот бред собственными руками. Но это факт, так оно и было...

Представьте себе... Грязная квартира на Домодедовской, почти флэт, несколько допотопных компьютеров прямо на полу, мегалитры дешевого портвейна… и отблески рассвета лишенной государственных границ эпохи интернета. Мы не догадывались, что это всего лишь отсветы порнобаннеров, мы свято верили во всю эту чушь, в то, что информация станет открытой и доступной для каждого, в то, что знание будет безграничным… Что человек окажется в условиях, когда у него не будет другого выхода, кроме как «поднять уровень завтрашнего обывателя до уровня сегодняшнего гения». И, разумеется, ресурсов человеческого мозга по состоянию на конец ХХ века будет недостаточно, что-то должно заставить человека развиться в носителя гигантских объемов памяти для хранения гигантских объемов информации... Машинные технологии. Мы верили, что века загрязнения окружающей среды, развития новых болезней, уничтожения планеты – не напрасны. Это жертва. Во всем этом был смысл, жертва приносилась ради неосознанной идеи – технологическое будущее новой эволюции…

Мы садились по очереди за клавиатуру и создавали этого монстра, наш Манифест. Глупее не придумать. Хуже того, что мы создали тогда, только манифест Унабомбера, в нем еще больше идеалистического бреда. Но Унабомбер был больным гением, а мы – молодыми идеалистами, переполненными юношеским максимализмом дидактическими скинхедами новой кибер-эры. Ее уличными бойцами, теми, кто первыми вылетает на щиты полицейских заслонов.

Когда Геронян выступил со своим заявлением о готовности произвести операцию по вживлению двухконтактного разъема в мозг человека, мы подписались не раздумывая. Мы все добровольно согласились на роль кроликов в лаборатории нового Хоффмана. Я был то ли четырнадцатым, то ли пятнадцатым на его операционном столе… И не сомневался ни секунды, наоборот, я был счастлив. Я делал шаг в будущее, практически создавал его. Я вам больше скажу, при операциях на мозге пациентов не вырубают, и я был в полном сознании, и все время смотрел на монитор, где показывали, как в мой мозг впаивают контакты... А мне показывали эти картинки, знаете, с яблоками, домами, облаками. Все время спрашивали, что это такое. Трудно поверить, но я ведь действительно был счастлив в тот момент...

Блок Героняна объединяет две части мозга: лимбическую область и внешнюю, "мышечную" ткань мозга. Потому этот разъем и назывался двуконтактным, хотя на самом деле контактов был много, они прошивали весь мозг. И заканчивались гнездом над виском. Потом, со временем, появились другие, круче, а тогда – вот такие. Модель 1.0.

Через два года операции по вживлению запретили. Из-за меня. Из-за того, что я подрубил напрямую в мозг цифровые наркотики и спалил некоторые из вживленных контактов.

При помощи двуконтактного разъема можно было подрубиться к компьютеру. Тогда это был пик технологий... Мы лежали, размышляли, сопоставляли, искали в глубинах собственного мозга выходы на еще большие глубины, те отголоски воспоминаний о забытых временах, событиях, чувствах, которые хранятся в нашей лимбе, а на выходе из внешнего блока получали сформулированный текст, или графическую работу, или нарезку кадров – что-то.

Беда в том, что если тебе не дано писать, то, с разъемом или без, ты ничего толкового не создашь. Из всех Разъемщиков только несколько человек стали творцами. Но мы-то на самом деле думали о другом, не о славе, не о произведениях, которые создадим, мы думали о том, что буксируем человечество в обновленное будущее. Я же говорю, мы были идиотами, идеалистами, долбанными фанатиками!

Чудо, что в тот момент нас не нашел какой-нибудь больной мозгоправ, способный использовать инерцию молодого движения в своих целях, потому что, клянусь, скажи нам тогда, что для нашего дела нужно бросать бомбы, мы бы ушли в бомбисты не задумываясь. Мы бы создали свою собственную боевую организацию и начали взрывать царей и Столыпиных. Но когда на нас вышли дельцы, было уже поздно, к тому времени, когда они поняли, что на Разъемщиках можно и нужно делать деньги, я уже сжег себе мозг. Стал первым кибер-мертвецом. Меня издали и у книги был мощнейший резонанс. И дело не только в том, как она написалась – книга-то ведь и правда получилась отличная… Но после истории с моим цифровым овердозом все поняли, что да, все клево, конечно, но как-то хреново это попахивает... Какой смысл вкладывать деньги в раскрутку и издание одноразовых писателей? Бред, конечно, полное фуфло, это я сжег мозг, но были и те, кто писал очень не плохо без всякой цифровой наркоты.

Как бы там ни было, революция на этом обвалилась. Я был среди ее разжигателей и я был тем, кто на хрен все порушил, и слава Богу, если честно.

К слову, никто никогда меня в этом не винил. Из Разъемщиков – никто. Отчасти потому, что в конечном итоге я совершил вроде как благое дело. Движение Разъемщиков так и не стало по-настоящему массовым, его так и не опошлили, как это случилось с панками, хиппарями, гранжем, хардкором. Почему-то сжигать мозги не стало модным... Мы не выродились в широкоформатный лаунж, мы просто тихо сами в себе разочаровались. Не самый плохой конец... Мы же не были дураками, в конце концов.

Очень скоро стало очевидным, что проклятый мир меняется совсем не так, как мы описали в нашем Манифесте. Мы угадали с гигантскими массивами доступной информации, но с человеком просчитались по всем статьям. Потому что… зачем быть носителем информации, зачем ее аккумулировать, когда вот она, под рукой, и в нужный момент ее можно просто найти, воспользоваться и отбросить. Вместо того чтобы расти до гениев, люди начали опускать даже те планки, которые существовали до появления интернета. А сам интернет очень быстро превратили в уродливое, ущербное, но очень живучее подобие общества. Появились свои границы: блогосфер, комьюнити, тематических областей влияния. Каждая из которых обладала иерархическим дерьмом, плодя мелких баронов и не менее мелких терпил. В общем, у нас получилась натуральная рейхс-революция, революция долбанной хлебной марки, такая, знаете, революция ни о чем.

И все-таки она была, а я был в ее сердце. Это никогда не проходит просто так. Не может пройти...

И вдруг – представьте! – вокруг меня закипает что-то новое, что-то радикально меняющее мировоззрение, меняющее все, а в центре этого нового движения – один из наших. И вот я вижу, как поднимается ураган, и этот ураган готов снести все старое, все отжившее. Но я почему-то не способен быть его частью, я не могу даже понять, какая сила им движет! На какое-то мгновение я испугался, что окажусь тем самым старым и отжившим. Это унижало, как и любое бессилие. Минуту назад я был впереди колонны, на гребне волны, в шаге от будущего... А теперь я сам стал прошлым и даже не понял, как это произошло. Так что да, конечно, я парился этим...