Время Бармаглота

Ван Белл достал из кармана платок, смочил за бортом и вытер лицо. На щеках остались темные разводы.

— Потом помню шелест крыльев, помню крики… Наш судовой кок — он стоит, бледнее смерти, а рядом — воробьи да синицы клюют тело боцмана. Птиц становится все больше, и уже не видно, ни неба, ни земли, ни моря — только перья, клювы и когти. Потом ничего не помню. Когда я очнулся, не осталось никого. Ни людей, ни птиц — один я на пустом берегу. Не спрашивай, почему меня не тронули — не знаю, и знать не хочу…

Полковник отвернулся, и уставился на плывущих и летящих мимо рыб.

— Вот так и закончилось наше плаванье.

— И с-снарка вы не поймали, — сказал Джек после некоторого молчания.

Ван Белл усмехнулся.

— Ну ты загнул, приятель. Как можно поймать снарка? Легче нарисовать множество, оно хотя бы имеет предел.

— Но вы же его ловили? — нахмурился Джек.

— Ты опять путаешь разные вещи. Ловить не значит поймать. Существует процесс, а никак не результат. Снарк — конечная недостижимая… Но она стоит того, чтобы к ней стремиться. Ты сечешь в математике?

— А Буджум? — спросил Джек.

Полковник вздрогнул.

— Буджума не существует, — сказал он. — Не существует в самом конкретном смысле. Буджум есть полное отрицание всего, большая черная дыра. Абсолютная пустота.

К лодке подлетела стайка мальков и зависла рядом с лицом Ван Белла. Их явно заинтересовала борода. На боку у каждого светилась одна из букв алфавита. Таким рыбам в Библиотеке самое место.

— Кыш! Пошли прочь! — крикнул полковник, а затем повернулся к Джеку. — Все, приплыли. Добро пожаловать в Город Устриц!

Джек огляделся. Он и не заметил, когда все успело измениться. Но книжные шкафы исчезли, и вместо туманной дымки над головой оказалось ярко-голубое небо. Вода стала прозрачной — внизу Джек увидел улицу, по которой ходили люди и ездили автомобили. Их лодка уже не плыла, а летела над домами.

Вскоре бумажный кораблик причалил у деревянной пристани на крыше многоквартирного дома.

— У нас есть два часа, — сказал Ван Белл, выбираясь. — Стоит поторопиться, пока не начался прилив.

21. Что сказал морж

Старший инспектор Лупс терпеть не мог скотч. И никогда не курил. Он даже гордился тем, что ему удается держаться, несмотря на нервную работу. Но сейчас перед инспектором стояла наполовину пустая бутылка виски, окурки вываливались из пепельницы. Над столом извивались струйки вонючего дыма. Впрочем, Лупсу было все равно.

На столе лежали два личных дела и поверх них — короткий отчет о том, что обнаружили в квартире девицы, которую Джек велел охранять. На девицу Лупсу было плевать — он ее не знал и знать не желал. В отличие от парней, чьи тела пару часов назад привезли в черных мешках. Инспектор видел, что с ними сделал Плотник. Видел до сих пор.

Лупс плеснул в стакан виски и осушил одним глотком. Сжавшись от гадкого вкуса, он затянулся сигаретой. Все изменилось. Плотник поменял правила. До сих пор его жертвами становились только девицы, Лупс и подумать не мог, что под скальпель попадут двое его подчиненных. И ведь он сам их туда отправил, сам подписал приговор…

В дверь постучали. Лупс не ответил, но спустя полминуты в кабинет заглянул один из констеблей, тощий и в больших очках. В руках у него была катушка с желтой перфолентой.

— Чего надо? — буркнул инспектор. — Есть новости от Джека?

— Нет, — констебль покосился на выпивку. — Кое-что поинтереснее… Жалко парней. Я их не знал, но…

— Не знал, так и заткнись, — перебил Лупс. — Говори, зачем пришел и выметайся. У меня бутылка недопита. А остальным передай, чтобы без новостей от Джека не лезли.

Он не стал наливать виски, хлебнул из горла.

— Я из-за этого, — констебль поднял катушку с лентой. — Мы закончили.

— И что это? — нахмурился Лупс.

— Перфолента моржа, — сказал констебль.

— А! Вещественные доказательства…

— Не совсем. Составленная копия.

— Что? — не понял инспектор. От выпитого мутило, и в то же время Лупс был трезвым. В этом гадком мире можно пить, но нельзя напиться. Процесс важнее, чем результат. Придется открывать вторую бутылку, а там недалеко и до третьей.

— Это программа. Мы ее восстановили и теперь можем прочитать.

— И что с того? — вздохнул инспектор.

Констебль растерялся.

— Мы узнаем, как думают моржи… Их цели, планы, методы…

— А скажи, — инспектор посмотрел на констебля. — Почему мы не сделали этого раньше? Ждали, пока прирежут кого-то из наших?

— Раньше у нас не было целой ленты, — сказал констебль. — Одни обрывки — у моржей хорошая система безопасности. Лишь с последним мы смогли залатать дыры…

— Поздравляю, — инспектор усмехнулся. — Прекрасная работа, констебль. Напиши заявление о представлении к награде — я подпишу. Что-нибудь еще? А то я занят.

Он постучал по бутылке. Констебль отвел взгляд.

— Мне показалось, вам будет интересно присутствовать.

— Ты знаешь, что у констебля Линдона осталось четверо детей? Они еще не знают. Видишь — телефон на столе, надо только набрать номер. А я не могу…

Констебль уставился на ботинки.

— Черт… Я сам их туда отправил. Сам!

— Это не ваша вина, инспектор, — сказал констебль. — Если бы на их месте оказался кто-нибудь другой — что бы изменилось? Погибли бы двое других хороших парней. Не вы их убили, а Плотник.

— Я не понимаю, — сказал инспектор. — Где был Джек? Почему он его не остановил?

Констебль пожал плечами.

— Ладно, — сказал Лупс. — Пойдем, посмотрим, что там скажет морж. Так хочется верить, что они погибли не за зря…

Вычислительная машина занимала целую комнату. Безумное нагромождение стальных шкафов, полных диковинных механизмов, электрических плат, выпуклых мониторов и толстых шлангов водяного охлаждения. Все громыхало и звенело так, что трясся пол. Огромные вентиляторы с ревом гнали сухой воздух. То и дело в глубинах машины раздавались громкие хлопки. Между шкафами ползали несколько констеблей с воспаленными глазами. От бесчисленных ламп в комнате стоял такой жар, что инспектор мигом вспотел.

— Может, вам присесть? — услужливо предложил констебль.

— Делай свою работу, — огрызнулся Лупс. Он приложился к бутылке, но выпить не смог — выплюнул виски на пол.

Констебль установил катушку на бобине и протянул ленту под считывающий валик. Щелкнув зажимами, он провернул катушку, давая ленте зацепиться.

— У нас слабые мониторы, — сказал он. — Плохое финансирование. Так что графика выйдет немного смазанной…

Констебль развернул на штативах широкий экран, чтобы инспектор лучше видел. Пока на экране была статичная картинка — ухмыляющиеся котята в корзинке. Изображение прерывалось статической рябью. Вряд ли об этом думают моржи…

Тем временем из глубин вычислительной машины подтянулись остальные констебли. Лупс оглядел напряженные лица.

— Начинай, — приказал инспектор.

Констебль повернул рычаг, и бобина застрекотала, проматывая перфоленту. В тот же момент над головой лопнул один из шлангов, засвистел пар. Никто не обратил внимания — все смотрели на экран.

Сперва на мониторе сменяли друг друга цветные пятна вызывающе мерзких оттенков. Очевидно, эта часть программы отвечала за выбор моржами галстуков. Потом началась нарезка из фотоснимков, гравюр, коротких отрывков из фильмов… Череда образов, постепенно выстраивающаяся в единую картину. Ходы, методы, а самое главное — цели. Цель.

— Вот дрянь… — прошептал один из констеблей.

Лупс, не глядя, протянул ему бутылку. Инспектор ждал чего угодно, но то, что ему открылось…

— Где Джек? Нужно срочно найти Джека. Все не так!