Крым 2.0 Война

Интересно, откуда они берут их, в таких количествах?

Сам он, давно успел забыть, что такие еще встречаются в обыденной жизни. Жен миллиардеров, понятно, в расчет принимать не стоило. А именно там и встречались подобные экземпляры. Настоящие женщины теперь были по карману только толстосумам. Прочие удовольствовались эрзацем – длинные ноги, пара силиконовых грудей. И жадный взгляд голодного хорька.

Анна, увы, не снизошла. Жаль…

Отфыркиваясь, он подплыл к бортику и взявшись за перила неторопливо поднялся из воды.

Услышав телефонную трель раздававшуюся из дома, он накинул на плечи полотенце и обтираясь на ходу пошел в дом.

-Доброе утро, герр Винклер. Беспокоят с ресепшен.

-Гутен морген, фройляйн. Что случилось?

-Для вас принесли записку.

-Читайте.

-Минутку. Так… вас приглашают на завтрак. Господин Федоров из компании Поиск. Он ждет вас в баре Панорама.

-А где это?

-Рядом. Верхний этаж соседнего отеля. Хорошая кухня и отличный вид с самой высокой точки поселка.

-Спасибо, фройляйн.

Винклер положил трубку. Глава Поиска, собственной персоной. Пожалуй, самая крупная шишка в этих краях. Что-то он здорово задержался со звонком. Он ожидал его гораздо раньше.

Ладно, позавтракаем…

Мысль, что о его существовании до сегодняшнего дня здесь и не подозревали, в эту лысую голову не пришла.

Под потолком лифта раздался мелодичный звон. Двери разошлись, впуская солнечный свет. Винклер, жмурясь после полумрака кабины, ступил на темно-серый, мраморный пол. Прямо перед ним располагалась круглая барная стойка. С обеих сторон, широким полукругом ее окружали вольготно расположенные столы. Мрамор, полированная сталь, хрустящая белизна скатертей и блестящие приборы.

«Смотрится пристойно», - отметил про себя немец. Перед стойкой стояла миловидная женщина в брючной паре. Угадав в даме хостесс, Франц подошел к ней.

-Здравствуйте, моя фамилия Винклер. Меня должны ждать.

Женщина улыбнулась гостю.

-Добро пожаловать в «Панораму». Прошу.

Женщина направилась к одному из столов в отдалении. За столом, в одиночестве сидел худощавый мужчина, примерно его лет. Короткая стрижка, проседь в волосах, смешливые глаза. На столе стояла одинокая чашка кофе. Мужчина неполиткоректно курил, разглядывая окрестности.

Вид и вправду был хорош. С высоты птичьего полета можно было разглядеть лежащие внизу отели, голубые пятнышки бассейнов и утопающие в зелени дома. Горизонт замыкали низменные горы.

Мужчина перевел взгляд на подходивших, когда Франц и служащая подошли почти вплотную к столу. Слегка привстав, мужчина кивнул головой немцу и доброжелательно улыбнулся.  Его английский был небезупречен, но бегл.

-Прекрасное утро.

Франц кивнул и, отодвинув стул сел напротив. В залитом солнцем баре было свежо. Кинув беглый взгляд на вид за высокой стеклянной стойкой, заменявшей окна, он опять перевел взгляд на собеседника.

-Позавтракаем?

-С удовольствием.

-Если не возражаете, я уже сделал заказ. – Продолжил русский и сделал знак хостесс.

Та молча кивнула. Оба подождали, пока им накрывали легкий завтрак. Приступив к еде, они временами бросали друг на друга короткие, испытующие взгляды.

Немного насытившись, Франц откинулся на стуле. Взяв в руки нож и поджаренный тост, он неторопливо принялся намазывать его маслом. Поглощенный этим занятием, не поднимая глаз на собеседника, как бы между делом он произнес.

-Вы хотели поговорить, господин Федоров. Я слушаю.

Юмор моментально испарился из глаз собеседника.

-На прошлой неделе в Москве и Киеве побывали ваши коллеги из Берлина. В Москве их интересовал вопрос реальности гарантий безопасности судоходства, авансом объявленных нами. Точнее - Крымом и Кремлем...

Собеседник помолчал. Франц, не отрываясь от процесса намазывания бутерброда, подбодрил его.

-И…?

-Вопросы, задаваемые в Киеве, относились к иному. В основном, в какую сумму оценивает Киев ухудшение отношений с Москвой. Как я понимаю ситуацию – третья делегация, это вы.

Винклер меланхолично улыбнулся, не прерывая манипуляций с тостом. По прежнему, не поднимая глаз, он пробормотал себе под нос.

-Возможно…

-Логика подсказывает, что здесь, вас интересуют три вещи.

Немец отложил нож и с аппетитом хрустнул молочно-золотистым хлебцем. Прожевал. И подняв глаза, поинтересовался.

-И что же может меня здесь интересовать?

-Крымские достижения и неформальные контакты. Вы увидели первое и получили второе. В лице меня.

-А третье?

-Наш настрой. Дух.

Франц с ленивым любопытством посмотрел в карие глаза человека напротив.

-Поясните, профессор.

-С удовольствием. Что, кроме нехватки денег, мешает Европе навести порядок в море?

-Можно перечислять очень долго...

-Нет. Вы были вчера на побережье. И наверняка видели там множество отдыхающих. Хотя эти пляжи отделяет от Турции какая-то сотня миль. И никто из отдыхающих не боится. Ни нападений, ни набегов.

У побережья полно кораблей. И они тоже не боятся. Выходить в море без сопровождения. Рыбачить, возить грузы и людей. Вспомните Грецию. И сравните. Это и есть дух. Мы не боимся. Ни жить, ни драться. Весь Крым. И именно потому здесь безопасно.

Собеседник помолчал.

-Сказано горячо, но не убеждает.

Русский пожал плечами.

-Здесь собралась пассионарии. По преимуществу, из России. Хотя немало и других. Тут есть для чего жить. И за что драться. И этим, они отличаются от вас, европейцев.

И им, а не мне, вполне по силам навести порядок в море. Хотите безопасности – платите им. Насчет цены, думаю, вы в курсе. В крайнем случае – можно почитать газеты. Или позвонить в Берлин. – Закончил он с легкой издевкой.

Русский коротко кивнул и, положив на стол белый прямоугольник визитки, встал.

-До свидания, герр Винклер. Приятного аппетита.

Немец проводил взглядом высокую фигуру. Необычный бандит. Чувствуется масштаб. Да, француз был прав - «Продать безопасность и урвать кусок себе». Может это и есть тот автор, на которого хотел взглянуть банкир?

А вот Матвей, пересказывая вечером беседу с немцем, высказал совсем другое.

-Знаешь Валера, мне начинает казаться, что я недооценил масштаб перемен и ошибся в европейцах. Думал - они крепче. А это - кучка беззащитных, наивно полагающихся на правила, которые сами же установили.

Матвей нахмурился.

- Для соблюдения правил нужна власть. Как принуждающая сила. Власть слов и денег - уходит. А другой – у них нет. 

Глава 7.

 Раннее утро. Что-то около восьми, с небольшим. Аэропорт имени Христофора Колумба, что в Генуе. Кусок земли, отобранный у моря. Бетонный прямоугольник, подпертый снизу взлеткой,  с трех сторон очерчен водой. Посреди бетонного поля торчит круглая коробка терминала, окруженная серебристыми тушками блестящих фюзеляжей. Взлетная полоса, опять-таки, идущая вдоль воды. От моря ее отделяет узенький канал и полоска невысокого волнолома. Сразу за ней солидно, не торопясь, проходят контейнеровозы, шныряют катера.  Белоснежные многоэтажные яхты, которых хватает в местных маринах,  изредка скользят по волне, щеголяя тонированным стеклом надстроек.

Очередной лайнер, оторвавшись от гофрированной трубы терминала, развернулся с помощью приземистой черно-желтой машины. Тягач отцепил штангу и самолет, весело посвистывая турбинами, медленно порулил к ВПП. Развернувшись и встав на старте, аэробус посвистел еще немного,  и почти мгновенно сменил тональность, выходящих на форсаж двигателей. Мощный рык, отпущенные тормоза – пошел разгон.

Взлетающий самолет притягивает взгляд. Ревущая махина, с закладывающим уши свистом отрывается от земли, повисая над морем. С каждой секундой разлапистый силуэт становится  ближе и больше. Вот он нагоняет катер, несущийся параллельно ему, за барьером волнолома. Тот тоже выжимает из двигателей все. Почти полностью вышедший из воды корпус, раскидывает пену, оставляя сзади широкую, ровную, как линейка белую полосу на голубой воде.