Одиссея креативной королевы (СИ)

Хониара, о которой писал Рэндалл, исчезла в ходе Войны за Хартию, год с четвертью назад. Сейчас с высоты птичьего полета могло показаться, будто джунгли захватили бывший город, и только недалеко от бывшего центра остался островок цивилизации, точнее – полуостров, выдающийся на четверть мили в залив. И от этого полуострова веером расходились пирсы, служившие причалами множеству корабликов (включая, впрочем, и довольно крупные морские транспорты). Такой (повторим) была картина с высоты птичьего полета. Иная панорама открывалась с топ-бриджа яхты. Джунгли не захватили Хониару, а были частью дизайна, и представляли собой грандиозную аллею живых зонтиков, которые прикрывали от палящего солнца главную (и единственную) улицу и боковые переулки. Под этими зонтиками разместились сооружения сходной высоты (два этажа плюс мансарда), но абсолютно разных форм и цветов. Цилиндры и многогранники. Пирамиды и полусферы. Как будто здесь порезвился эксцентричный волшебник, начитавшийся книжек по занимательной стереометрии. Были тут и более высокие объекты - этажей пять-шесть, наверное, но их конфигурация была настолько причудливой, а их кровли настолько точно имитировали верхушки холмов, поросших кустарником, что, наблюдая сверху, их вряд ли можно было выделить из ландшафта.

Королева с удовольствием отправилась бы гулять по этой чудесной аллее, но…

  …На набережной королеву уже караулили полтора десятка нездешних репортеров с характерными бейджами на лацканах пиджаков:

*Times-online

*Daily-mail

*Euro-news

*Globe

*Guardian

*Herald

*CNN (как же без этого!)

…И прочие гиганты СМИ рангом пониже.

Всю эту стаю уверенно сдерживала одна некрупная девушка - этническая кореянка, в камуфляже со значком констебля, и вооруженная лишь короткой дубинкой. Похоже, репортеры пробовала надавить на кореянку, но ее реакция напугала их до чертиков, и теперь они соблюдали дистанцию.

- Aloha, сента Боудис, - произнесла констебль, - если вы не желаете общаться с этими субъектами, то я провожу вас до парковки, где вас ждет микроавтобус.

- Тогда вас обвинят в тоталитарном подавлении свободы масс-медиа.

- Не волнует, - ответила кореянка, - у нас острова свободы для людей, а не для медиа-магнатов. Тут никто не сможет навязать вам это, как оно? Близкие контакты. Вот.

- А что за люди на парковке? – подозрительно поинтересовался лейтенант Гэлтах.

Кореянка-констебль дружелюбно улыбнулась.

- Там просто такие люди, что пришли посмотреть на королеву Британии. Я чисто по-товарищески попросила их отойти туда, чтобы они не смешивались с потенциально-агрессивным контингентом этих инфо-наемников.

- Интересно тут у вас все устроено, - проворчал лейтенант Антрим.

- Ваше величество, - тихо произнес Лйалл Тью, – это явная провокация.

- Точно, - согласился с ним лейтенант Антрим,

- Похоже, - сказала королева, - но лучше я, все же, поговорю с ними четверть часа.

- Aita pe-a! - констебль кивнула, повернулась к репортерам, и коротко махнула левой ладонью в направлении королевы, - Алло! Можно подойти и спросить всякое такое. Только я предупреждаю: любое резкое движение, или тесное сближение с объектом, запрещается. Так что без штучек тут! Ясно? У вас 15 минут. Таймер включен.

…И началось!

- Ваше величество, как вы прокомментируете такое отношение к свободной прессе?

- Это, - ответила Боудис, - вопрос не ко мне. Но я замечу, что в этой стране лучше не злоупотреблять правами журналистов, и не вести себя агрессивно.

- Ваше величество, с какой целью вы выступили против решения всемирного съезда англиканских епископов по вопросу о миссиях в непризнанной Меганезии?

- Сэр, о чем вы? В решении Ламбетского съезда не было даже слова «Меганезия».

- Но Ваше величество, там было ясно сказано: «недопустимо сотрудничество наших миссий с властями, запрещающими христианскую веру».

- Да, - королева кивнула, - и это аргумент, чтобы прекратить всякое сотрудничество с властями ряда стран Аравии и Магриба, что, почему-то, не выполняется. А Меганезия вообще не та страна, в которой возможен запрет какой-либо веры.

- Ваше величество, а как быть с прошлогодней директивой судьи Малколма?

Боудис кивнула головой, показав, что вопрос понятен. На самом деле, она готовилась отвечать на такой или похожий вопрос (ведь, после публичного заявления по итогам завтрака с семьей Милтон, нетрудно было предвидеть тактику журналистов). Так что, королева спрятала соответствующий туз в рукаве, и сейчас зашла с него.

- Джентльмены! Вы задали несколько вопросов на одну и ту же тему. Я рада, что дела

Англиканской церкви интересуют прессу, и я отвечу подробно. Билль от 17 сентября прошлого года, принятый Верховным Жюри Меганезии, и известный, как Директива Малколма. Я цитирую: «запрещается распространение и демонстрация политических и религиозных убеждений, требующих ограничить свободу жителей сверх ограничений, записанных в Великой Хартии или следующих из нее».

- Ваше величество! Из-за Хартии случились две страшные войны с интервалом год!

- Сэр, потрудитесь не перебивать меня, - холодно сказала Боудис, - эти две войны не относится к данному вопросу, и если у вас вопросы о них, то ждите своей очереди. А сейчас я продолжу о директиве Малколма. Эта директива защищает любую частную  религиозную веру, включая и христианскую. Ведь в Лантонской Хартии нет никаких ограничений веры. Другое дело - религиозные нормы гражданской жизни. Директива запрещает их, поскольку в противном случае неизбежны конфликты из-за различия в трактовке морали и поведения людей той или иной религией. Иначе говоря, доктрина Малколма отражает в религиозной сфере принцип юридической симметрии: свобода любого субъекта ограничена равной свободой любого другого субъекта. Я не нахожу никаких признаков запрета на христианскую веру в этом судебном акте.

Несколько секунд после ее ответа, репортеры молча переваривали то, что услышали, а затем посыпались новые вопросы:

- Ваше величество, неужели, по-вашему, право на стороне морального нигилизма?

- Ваше величество, что вы думаете о запрете христианского брака в Меганезии?

- Ваше величество, одобрите ли вы расстрел любого человека твердого в своей вере?

- Тише! – потребовала королева, - Я не буду читать лекции о праве. Я изложила свою позицию по англиканским миссиям в Меганезии. А теперь, по очередности, вот этот джентльмен может задать вопрос о двух войнах, связанных с Лантонской Хартией.