Двойники

Конечно, не ради одних лишь узелковых нитей трудился Единый Народ. Были и более действенные меры поощрения. О мерах же наказания рассказывать не будем. Упомянем лишь, что смертная казнь, она же низшая жертва, применялась довольно редко: империя ценила рабочую силу; а вместо тюрем и колоний практиковалось рабство под названием «принудительные работы». Вернуться из рабства в ряды Единого Народа возможно было разве что чудом — за исключительные производственные успехи.

В зависимости от количества и качества выполняемой работы Единый Народ поощрялся предметами роскоши, а также мог улучшить свои жилищные условия. Денег Единый Народ не знал. Всё золото, драгоценности, ювелирные изделия и прочее, радующее глаз и тешущее душу имущество принадлежало государству и выдавалось в пожизненное владение единонародцу-имяреку за его трудовые успехи. Эти предметы нельзя было дарить, менять или терять без разрешения чиновников-тольтеков, которые вносили в опись соответствующие изменения. Когда имярек умирал или забирался жрецами в качестве «достойной» жертвы, эти предметы роскоши возвращались вновь в государственные хранилища; члены семьи не имели на них никакого права. Если умирал глава семьи, отбирался дом и семья переводилась в дом нижней категории.

Семьи у Единого Народа были небольшие — муж, жена и дети. Когда ребенок достигал совершеннолетия, то покидал родительский дом и родителей, становился самостоятельным членом племени и обязан был завести семью. Женились исключительно по указанию жрецов.

Для тласкаланцев существовало более действенное средство поощрения — пейотль. Его выдавали из государственных хранилищ, причем племенам, вступавшим на путь растворения, — то есть когда дееспособность всего племени резко понижалась и племя фактически близилось к вымиранию, — выдавали не пейотль, а кокаин, и много больше, чем прочим племенам. Племенам воинов пейотля давали очень мало.

Более изощренными средствами поощрения были разврат и ритуальные радения. И то, и другое повышало содержание адреналина в крови; оргии и радения запоминались надолго; собственно, они и были настоящей потребностью Единого Народа. Подобные удовольствия предназначались высшим сословиям, в том числе народам ацтеков и тольтеков. Впрочем, есть сведения, что ацтекам разврат был запрещен. Но для них высшим удовольствием была война. Пейотль ацтекам и тольтекам был категорически запрещен, дабы эти народы не вырождались.

Итак, в 1883 году разразилась Морская война. Ацтеко-Тольтекские штаты впервые открыто выступили против Европы. Мощный броненосный флот ацтеков наголову разгромил португалльские эскадры в битве у островов Мадейра и двинулся к Гибралтару. Одновременно началась переброска огромного количества войск в Западную Африку. Сухопутные дивизии ацтеков вторглись в Сенегал и Мавританию. В Войну вступают Англикания и Пиренея. Однако флот Ее Величества также терпит поражение; ацтекские армады рвутся в Ламанш, дабы отрезать острова от континента, их с большим уроном сдерживают. Весь мир охватывает недоумение — войн такого размаха Европа никогда не вела.

Тем временем на африканском театре ацтеки одерживают победу за победой; Сенегал захвачен, начинается вторжение в Марокко. На очереди, очевидно, Алжир, Тунис и Ливия.

Именно в это время на сцене Морской войны появляется наш герой, наследный дюк Глебуардус Авторитетнейший. Решение дюка отправиться в Сахару командиром Добровольческого батальон-кортежа действительно было продиктовано весьма печальными обстоятельствами — горячо любимая супруга его трагически скончалась от преждевременных родов; ребенка тоже не удалось спасти.

Об этом Добровольческом батальон-кортеже, впоследствии получившем от берберов прозвище «Смертный ужас», стоит рассказать подробнее. Сформированный в Таганроге батальон состоял почти исключительно из офицеров — участников Туркестанского экспедиционного похода, хорошо знавших пустыню и умевших воевать в пустыне. Сам дюк тоже участвовал в свое время в этом походе, дослужился до звания штабс-капитана и, таким образом, повстречал в батальон-кортеже старых знакомцев, среди коих был и капитан Хлысток Артур, кельт древнего рода и дальний родственник дюка. К слову сказать, более всего набралось добровольцев из кельтов и казаков; они составили первый и второй эскадроны батальон-кортежа.

Третий же эскадрон составили черкесы под командованием самого Вахи Магомедгаджи, младшего отпрыска знатного лезгинского рода, в прошлом — знаменитого разбойника, в свое время немало потрепавшего Кавказский экспедиционный корпус, приговоренного к смерти, но помилованного высочайшим соизволением и сосланного на вечное поселение в Сибирь. Судя по тому, что Ваха получил разрешение покинуть ссылку, дабы примкнуть к батальон-кортежу, было ясно, что к добровольцам приковано весьма пристальное внимание самого Государя Императора.

По прибытии в Алжир батальон-кортеж поступил в распоряжение Третьей стрелковой дивизии Ее Величества, королевы англицкой, и приступил к разведывательно-диверсионной деятельности. На быстрых скаковых верблюдах отряд совершал глубокие рейды по тылам противника, сеял панику, нападая на обозы и небольшие отряды врага.

Основной базой батальон-кортежа стал мелкий городок эль-Бессар, расположенный в южных предгорьях Атласа, неподалеку от марокканской границы. Отсюда кортеж пускался в свои длительные экспедиции.

Обстановка на фронтах между тем сгущалась. Ацтекские дивизии наступали двумя мощными колоннами — одна вдоль побережья, на Касабланку, имея целью, очевидно, выход к Гибралтару и на североафриканское побережье, и вторая — южная — в обход Атласских гор, в отрогах которых засели упрямые дивизии шотландских стрелков Ее Величества, и дальше, в глубь алжирской территории.

Продвижение южной группировки ацтеков не встретило серьезного сопротивления. Вообще непонятно было, зачем ацтекам бросать такое количество людей в самое сердце Сахары. Однако войска индейцев, пройдя самым скорым маршем трехсоткилометровый коридор, пролегающий между Игидрийским и Великим Западным эргами, этими песчаными океанами смерти, смели немногочисленный гарнизон в городке иль-Адар и захватили оазисы Тидикельт, обширный плодородный остров среди песков пустыни. На этом продвижение Южной группировки, как ее условно называли в англицком генштабе, закончилось.

Именно в этой местности и действовал батальон-кортеж. Мобильный отряд, выскакивая из песков Западного Эрга, как чертик из табакерки, наносил молниеносные удары по фуражным караванам, идущим в оазисы, вступая в стычки с конвойными отрядами и летучими патрулями охранения ацтеков. Удавалось и пленных захватить. Однако, как вскоре выяснилось, все пленные были тласкаланцы, и по их словам выходило, что собственно ацтеки в боевых действиях участия как бы и не принимают, хотя, опять же по словам пленных, в тех же оазисах Тидикельт расквартирован один большой отряд ацтеков. То же, что рассказывали пленные о целях военной акции, об устройстве Великой империи Смеющегося бога, было столь маловразумительно и невероятно, что вряд ли могло быть правдой.

Между тем наступил сентябрь, близилась осень. Батальон вернулся на базу в эль-Бессар. Здесь имелась примитивная радиостанция, что позволяло обмениваться информацией с аль-Джером, со штабом Африканского корпуса Англикании.

Сведения из столицы были неутешительны: Капабланка в осаде, падет со дня на день, после чего неизбежно последует выход к Гибралтару, на море — возможный разгром остатков англо-португаллской эскадры, прорыв ацтекского флота в Средиземное море и сухопутное наступление на столицу Алжира, собственно аль-Джер. То есть англицкое командование полагало целью ацтеков овладение Северной Африкой. Об истинных планах ацтеков никто не догадывался. Показания пленных тласкаланцев командование расценивало как религиозный бред и всерьез принимать отказывалось. Никто не верил в возможность вторжения в Европу.

Между тем среди арабов и берберов нарастали пораженческие настроения, а в эль-Бессаре многие уже чуть не в открытую называли себя тласкаланцами. Это означало одно — на местное население больше рассчитывать нельзя.