Семь снов черного кота

       - Извините, мне нужно с вами поговорить! – обратилась она к женщине.

       - Некогда мне с тобой тут лясы точить! – грубо ответила женщина, продолжая демонстративно тереть шваброй пол, - Мне еще у мужиков убирать!

       - Да мне всего два слова! – проговорила Аня, торопливо вытаскивая из кошелька несколько стодолларовых банкнот, - Это вам, возьмите!

       Женщина взяла деньги и небрежно сунула их в карман халата.

       - Ступай, ступай милая! – проговорила она немного мягче, - Не время еще! Завтра приходи!

       - Но почему завтра? – спросила Аня, - Что завтра изменится?

       - Доживешь – узнаешь! Ну, все, иди, я же сказала некогда мне! – и старуха буквально силой принялась выталкивать Аню.

*   *   *

       Дома Аня попыталась примерить новые платья, и чуть было не выкинула их тут же на помойку – они показались ей пошлыми и безвкусными. А игла в груди так никуда и не делась, только стала еще холоднее.

       Муж вернулся с работы раньше обычного и какой-то странный: волосы всклокочены, галстук на боку, пиджак измят. Не говоря ни слова, он бросился к телевизору, включил его и уставился на экран. В телевизоре какие-то люди что-то сердито кричали, размахивали плакатами, требовали вернуть какие-то деньги.

       - Что случилось? – спросила Аня.

       - Дура! Ты что, не видишь?! – крикнул в ответ муж.

       Надо сказать, что Аня вовсе не считала себя дурой, она же не вышла в свое время замуж за высокого голубоглазого красавца Валерку Смирнова, хотя от его прикосновений по ее телу пробегала сладкая дрожь, кружилась голова и сами собой закрывались глаза. Нет, она вышла замуж за Пряхина, который был похож на черного таракана переростка. Кроме того, этот таракан был на четырнадцать лет старше Ани и начал уже лысеть. Несмотря на русскую фамилию,  в роду у Пряхина явно не обошлось без примеси южных кровей, так как все тело его было покрыто густыми черными и чрезвычайно жесткими похожими на проволоку волосами. Впрочем, об этом Аня узнала уже после свадьбы, в первую брачную ночь. В первый момент кода она увидела супруга без одежды, теплая волна метнулась от желудка к горлу и Аня подумала, что ее стошнит прямо на дорогой персидский ковер, но ей удалось подавить рвотные позывы, и она даже смогла изобразить некое подобие страсти в постели.

       Короче, как уже было сказано, Аня вовсе не считала себя дурой и потому решила обидится.

       - Не хочешь, не говори! – сказала она и отвернулась.

       - Ладно, не дуйся! Иди сюда! – позвал Пряхин, не отрывая взгляда от телевизора.

       - Зачем? – спросила Аня, но все-таки медленным безразличным шагом подошла к мужу. Пряхин тут же сунул свои волосатые руки жене под платье и натренированным движением стянул с нее трусы. Надо сказать, что кроме всего прочего, к удивлению Ани, Пряхин оказался невероятно похотлив и мог исполнять свой супружеский долг по несколько раз на дню.

       - Что ты делаешь? Не надо! – машинально проговорила Аня, хотя и знала, что все отговорки в такой ситуации бесполезны, - Сейчас Жанна должна придти ковер пылесосить!

       - Ничего я успею! – успокоил Пряхин. Порой Ане казалось, скажи она ему, что у нее рак в последней стадии, и через час она умрет, он ответил бы: «Ничего я успею!».

       - Чего они хотят? – спросила Аня, кивнув головой на экран телевизора.

       - Денег они хотят! – ответил Пряхин, продолжая исполнять свой долг, - Идиоты, придурки! Не понимают что их денежки уже давно тю-тю! Узнать бы только какой гад пустил слух, что мой банк попал в черный список?

       Честно говоря, дела мужа Аню никогда не интересовали, денег которые он ей давал, хватало, а остальное не имело значения.

       - Мне надо будет на несколько дней исчезнуть! – проговорил Пряхин, застегивая брюки, - Переждать, пока все утрясется. Ты собери чемодан, рубашки трусы носки, ну, в общем, сама знаешь!

       - Ладно, я скажу Жанне, она соберет! – ответила Аня.

                                                                                                                                    *   *   *

       Едва Пряхин уехал, как тут же заявилась Анина подруга Светка. Девушки пили кампари, и Светка долго и нудно рассказывала про своего любовника, как он вытягивает из нее деньги, а сам катает на «ягуаре» молоденьких девчонок. Кончилось тем, что у нее потекла тушь, и она полезла в сумку за косметичкой.

       - Да кстати, я тут такую книжку купила, - сообщила Светка, вытаскивая из сумки небольшой коричневый томик, - просто чума! Короче фишка в том, что одновременно существуют все мыслимые варианты твоей жизни. Вот ты, к примеру, сейчас сидишь в своем доме на Рублевке и пьешь кампари, а в это же время в другом варианте своей жизни ты, работаешь дояркой и в данный момент выгребаешь навоз из коровника. Короче лучше сама прочти, я уже дочитала, так что могу тебе оставить!

       - Ладно, оставь, - согласилась Аня, - Только знаешь, что давай сейчас куда-нибудь завалимся, а то просто тоска зеленая!

       Девушки отправились в ночной клуб, где тоже было скучно, сонные стриптизеры уныло демонстрировали накаченные телеса, какие-то укуренные придурки пытались затеять драку, а пьяные девицы визжали, но как-то вяло без огонька. В результате в два часа ночи Аня, наконец, вернулась домой прошла в спальню, разделась и вдруг поняла, что боится ложиться в постель. Ей почему-то казалось, что стоит только уснуть и она опять провалится в свой вчерашний кошмар. Она даже хотела позвать шофера Володю, но, вспомнив его холодные стеклянные глаза, передумала.

       Наконец она пересилила свой страх, разделась, залезла под одеяло, но свет гасить не стала. И тут она увидела оставленную Светкой книгу. Аня взяла ее в руки и открыла наугад.

       «…На самом деле все, что записано в поле информации, было там всегда и всегда останется. Линии жизни существуют как киноленты. То, что прошло, не исчезло, а осталось. То, что еще только будет, есть уже сейчас. Текущий отрезок жизни – это материальная реализация пространства вариантов на данном отрезке линии жизни…»

       Чтение всегда действовало на Аню как снотворное, веки у нее сами собой начали смыкаться, но едва они окончательно закрылись, как девушка почувствовала, что комната начала вдруг вращаться вокруг нее. Причем все быстрее и быстрее. Чтобы остановить это крайне неприятное вращение, Ане пришлось все-таки снова открыть глаза, но теперь это уже была не ее спальня.

*   *   *

       - Ну вот, наконец-то оклемалась! – сказала Клава, - А то ведь тебя хотели в реанимацию забрать, да я не дала. Сказала, что с Нюркой это бывает, не впервой, очухается! И вот очухалась!

       - Постой, а что со мной было? – спросила Аня.

       - Да ничего особенного, грохнулась на пол и начала биться как припадочная. Хорошо рядом мужик оказался, толстый такой и с портфелем. Он-то как раз реанимацию и вызвал! Айболиты раскудахтались «эпилепсия, эпилепсия»! А я им говорю: «Эх вы недоучки! Это же типичный синдром Больцмана-Эникевича!» Они сразу язык и прикусили! Ты Нюрка извини, что я так по-научному, я ведь раньше наукой занималась! Кандидат биологических наук, доцент. Работала в институте Общей Генетики. Мы там мышей клонировали, людей-то нам не разрешали! Помню, одна мышка у нас была, Маша, такая хорошенькая, шестка беленькая, гладкая, а глазки красненькие, и такие умные-умные!

       - А я королевой красоты была и фотомоделью, а потом замуж за банкира вышла! – сообщила Аня.

       - Верю! – сказала Клава и мечтательно вздохнула, - Да, раньше было хорошо!

       - Да какой раньше?! Всего пятнадцать минут назад я была королевой красоты и женой банкира! До того как уснула! Ведь это же сон?