Проклятый ангел

Тонкий юмор девушки мне понравился и я громко рассмеялся, представив себе дикую свинью, поднимавшуюся по траппу на борт самолёта, чтобы улететь в Израиль, где не едят домашних свиней, не говоря уже о диких. Вежливо поклонившись, я с широкой улыбкой ответил девушке:

— Вообще-то я благородный ночной охотник, Маша, и не стреляю в дичь из ружья. Я намерен догнать дикую свинью и заколоть её охотничьим ножом, чтобы накоптить себе мяса на целых две недели. Ну, раз вам предстоит отмечать свой день рождения в грустном одиночестве, то я согласен его скрасить. Тем более, что все царапины с моего лица уже сошли. Только учтите, у меня просто дьявольский аппетит.

Маша радостно заулыбалась и воскликнула:

— Я знаю об этом, Авик, потому специально заказала большого, запечённого поросёнка. Вы ведь любите свинину?

Можно подумать, что я на Земле успел попробовать какое-то другое мясо. Консервы, шесть маленьких баночек, я хранил на чёрный день, а после того, как вчера съездил на вещевой рынок «Людмила» за обновками, у меня в кармане лежало всего четыреста рублей на хлеб, если с заработками будет не густо. Тем не менее я улыбнулся ещё раз и сказал, что молочный поросёнок это моё самое любимое лакомство, после чего галантно предложил девушке руку и изменил свои планы, хотя до того места, где я устроил тайник, в котором лежала моя сумка, идти оставалось всего метров триста. Что же, ужин в ресторане, да, ещё с такой очаровательной девушкой, похожей на демонессу, представлялся мне весьма перспективным мероприятием. Однако, мы направились не прямо в ресторан, а сначала в санаторий «Красные Камни», где проживали Маша и Алина. Не думаю, что для того, чтобы девушка переоделась к ужину. По пути к ресторану мы весело болтали, я кормил белок, их в парке жило множество и почти все они уже хорошо знали и не только спускались ко мне на руки, но и смело бегали по мне вовсе не потому, что я и во время этой прогулки кормил их ржаными сухариками.

Маша пыталась расспросить меня, кто я и откуда, чем занимаюсь, но я лишь сказал ей о себе, что я просто Авель и куда больше рассказывал о белках и местных дворнягах. Приличия ради я спросил её кто она и чем занимается. Маша ответила довольно односложно, сказав, что она москвичка и работает, как и Алина, в модельном бизнесе, но не сказала, кем и на этом наш обмен информацией личного характера завершился. Девушка пыталась заговорить со мной о литературе и поскольку я раз пять провёл часа по полтора в книжном магазине, быстро перелистывая книги, а на самом деле их читая, то кое о чём мне было рассказать. Более того, я даже продекламировал ей несколько понравившихся мне стихотворений Семёна Кирсанова и Байрона. О музыке же я честно сказал, что в пребываю в ужасе от попсы, но мне понравилось кое-что из британского рока, но честно признался что тут мне нечем похвастаться. Зашел разговор о том, где я так хорошо выучил английский язык и я, ухмыляясь сказал, что знаю не только английский, но и другие языки. Девушка мне не поверила и тут же позвонила сначала своему другу Пьетро Доницетти, итальянцу, а затем шведу Свену Юхансену.

То, что я с обоими одинаково хорошо разговаривал и друзья Маши после этого сказали ей, что поражены таким отменным моим владением как одним, так и другим языком меня развеселило, а девушку поразило. Вскоре мы дошли до санатория, поднялись на второй этаж и поскольку Маша уже звонила куда-то по сотовому телефону, то я даже не удивился, когда увидел, что в её номере уже накрыт к ужину стол и на нём действительно стоит блюдо с запечённым поросёнком. В общем мне только и осталось, что снять с себя джинсовую куртку и помыть руки. После этого Маша закрыла номер изнутри на ключ, а снаружи повесила табличку «Не беспокоить». Вчера я впервые попробовал местные спиртные напитки и они мне понравились. Где-то через час после начала ужина мы уже вместе принимали ванну, а потом переместились в спальную. Поросёнок, съеденный мною почти целиком, Маша лишь попробовала его, уже полностью превратился в энергию и я показал этой молодой девушке с планеты Земля, как умеют любить своих даже мимолётных подруг ангелы. Девушка, как я понял, давно уже не была близка с мужчиной и потому соскучилась по ласкам и нежности. Наутро она спросила меня:

— Авель, хотя ты парень и со странностями, разговаривая с тобой я постоянно ловила себя на мысли, что ты вырос в какой-то другой среде, и меня очень удивляет, почему ты бомжуешь в парке? Не бойся меня, Авель, расскажи, что с тобой случилось? Это Алина на тебя до сих пор бесится, дура, за то, что ты её так жестко обрезал. И правильно сделал. Протрахалась, идиотка, всю ночь с кем-то из соседнего корпуса до полудня, а потом, даже не приняв душ, потащила меня в город, грязнуля. Что с тобой случилось, Авель? Учти, я не поленилась узнать, отправлялась ли хоть какая-то группа альпинистов или горнолыжников на Эльбрус в те дни, когда ты появился в Кисловодске. Никто и никуда не выезжал. Только через два дня отправили группу на Эльбрус.

Мне такой поворот не понравился и я, пристально глядя Маше в глаза, сказал прямо и честно:

— Это моё личное дело и я сам решу все свои проблемы. Тебе не нужно об этом ничего знать, Маша. Всё, я пойду приму душ и отправлюсь по своим делам.

Не тут-то было. Девушка вцепилась в меня, как клещ. Теперь я уже на собственном опыте знал, что это за насекомое. Она снова затащила меня в ванную, но перед этим открыла дверь и позвонила куда-то, чтобы в её номер подали завтрак, заказанный, кстати, заранее с учётом моей прожорливости. Между прочим, вчера, во время ужина я, наконец, нашел тот продукт, который отлично наполняет мой желудок. Это были бастурма и сырокопчёная колбаса. После завтрака мы снова очутились в постели, но на этот раз занимались сексом недолго, всего до полудня, после чего Маша снова принялась пытать меня и я коротко сказал ей:

— Девочка моя, то что Авель пал так низко, ещё ни о чём не говорит. Я молод и полон сил, а потому скоро поднимусь, но слишком высоко вверх не полезу, мне этого не нужно.

Маша вздохнула и тихо сказала:

— Знаешь, Авель, а ведь глядя на тебя я могу сказать только одно, ты можешь достичь любых вершин хоть в бизнесе, хоть в искусстве, хоть в политике, хотя для неё ты ещё слишком молод.

Громко рассмеявшись, я признался:

— Поверь, Машенька, ничто из того, что ты перечислила, меня совершенно не прельщает. Так что даже не надейся. Единственное, чем я хочу заняться, так это целительством.

— Целительством? — Воскликнула Маша — Но это же шарлатанство, Авель! Ты не такой, ты ведь благородный.

Меня это тотчас возмутило и поскольку к тому времени я уже прочитал несколько книг про целителей и даже посидел два часа в Интернет-кафе за компьютером, а они у людей оказались очень даже неплохие, то убедился, что девяносто пять процентов всех целителей это действительно шарлатаны, но, похоже, среди них встречаются и настоящие уникумы. Поэтому, усмехнувшись, я постарался сказать самым дружелюбным тоном:

— Маша, пусть настоящих целителей очень мало, но они всё-таки есть, хотя многие из них сами не понимают, как они умудряются лечить людей и они ведь их действительно лечат. Хочешь мы проведём эксперимент? Ты ведь приехала в санаторий с какой-то целью и знаешь свой диагноз. Вот мы сейчас и посмотрим, смогу ли я поставить тебе точный диагноз, а затем исцелить твоё заболевание всего за полчаса, если оно у тебя действительно имеется. Знаешь, по той активности, которую ты проявляла сегодня ночью и недавно на этой постели и не только на ней, я нахожу, что ты в общем-то здоровая девушка, хотя это ещё ни о чём не говорит. Есть множество заболеваний, которые не лишают человека ни подвижности, ни физической силы, но он, тем не менее, не является полностью здоровым человеком.

Моя мимолётная любовница посмотрела на меня с явной настороженностью и со вздохом сказала:

— Ладно, Авель, попробуй. — После чего вдруг возмущённо воскликнула — Боже, какие глупости мы говорим тут оба! Ты ведь не гинеколог, Авель. Может быть ты хорошо разбираешься в этих твоих чёртовых белках, но только не в женских болезнях. К тому же мы не в гинекологическом кабинете.