Накануне катастрофы

Николай Владимирович Томан

Накануне катастрофы

1

Осколок зеркала едва держался в овальной оправе из пластмассы. Гровер с неприязнью смотрел на отраженное в нем лицо. Горбатый нос, мохнатые, бесформенные брови, злые, маленькие глазки - все казалось ему теперь чужим, несимпатичным. А эти складчатые мешки под глазами? Он впрочем, и в тридцать лет не был красавцем, но тогда хоть злости было меньше и мешки под глазами не висели так безобразно, как сейчас.

Давно уже выбросил он из своей комнаты все, что хоть в какой-то мере могло отразить его лицо, которое с некоторых пор стало почти ненавистным ему. Остался вот только этот осколок, в который он вынужден был смотреть раз в три дня, когда садился бриться. (Подумать только, что когда-то приходилось бриться ежедневно, каждый день, следовательно, любоваться своей физиономией!).

Пробовал он обходиться без зеркала и во время бритья, но после того, как однажды чуть не перерезал себе горло, вынужден был приобрести небольшое настольное зеркало. Однако в первый же день, как только увидел в нем свое изображение, хватил его об пол. Теперь остался только вот этот осколок.

Гровер медленно поднял руку и потрогал щетину на щеках. Зеркало отразило его короткие, волосатые пальцы с небрежно подстриженными ногтями. Он брезгливо поморщился и торопливо принялся намыливать щеки большой жесткой кистью. Безопасная бритва с таким скрежетом проложила первую борозду в щетине его бороды, что он выругался невольно и стал менять лезвие.

Коридор дома мистрис Андерсон, многочисленные комнаты которой сдавались в наем, был узок, а двери такими тонкими, что не являлись препятствием даже для не очень громких звуков. Мистрис Андерсон поэтому никогда не подглядывала за своими постояльцами, она слышала все, что делалось в доме и безошибочно определяла, чем занимался у себя, каждый из ее жильцов.

Молодая журналистка Керри, жившая напротив Гровера, тоже имела удовольствие слышать не только его проклятья, но и скрип зубов в ночное время.

Вот и опять проклял кого-то Гровер…

«Господи, - сокрушенно подумала Керри, - когда же, наконец, смогу я заработать столько, чтобы перебраться на более приличную квартиру и не слышать больше проклятий этого ужасного человека?..»

Утешала Керри лишь надежда на то, что Гровер вскоре, видимо, уйдет куда-то. Иначе он ни за что не стал бы бриться. Это уже Керри знала совершенно точно. Вот тогда-то, может быть, и удастся ей сосредоточиться и написать, наконец, статью, неожиданно оказавшуюся такой трудной.

Надо было бы, пожалуй, не откладывая, сесть за нее еще вчера, когда все было так свежо в памяти. Она и сейчас, конечно, помнила все в самых мельчайших подробностях, но теперь пропала непосредственность ощущений и все казалось уже не таким, как вчера. Это было особенно досадно Керри, так как вчера она чувствовала себя и своих товарищей героями. Они стояли тогда вокруг негритянского певца тройным кольцом, крепко взявшись за руки и прижавшись плечом к плечу. Тщетно бесновались вокруг хулиганы - им не удалось прорваться к Тому и он допел свою песню, припев которой горячо подхватывала Керри и ее товарищи. Всех, кто вчера стоял с нею в этом оцеплении, она считала своими товарищами, хотя многих из них впервые видела в глаза.

Но был с нею рядом и еще один человек, о котором все чаще думала теперь Керри, - астроном Джонни, «Небесный житель» Джонни, как она в шутку называла его за то, что он смотрел в свои телескопы на такое далекое и почти ничего не говорящее ей, Керри, небо. Зато он-то был просто влюблен в это небо и потому, может быть, так мало уделял внимания ей, Керри…

Девушка хотела было вздохнуть, но тут же подавила это желание и прислушалась. Похоже было, что Гровер собирался уходить. Керри прекрасно разбиралась в звуках, доносившихся к ней из комнаты Гровера и хотя ни разу не была у него, по грохоту посуды, скрипу стульев, тонкому писку дверцы шкафа, шороху выдвигаемых или задвигаемых под кровать чемоданов и по множеству других шумов знала почти все предметы его имущества. Разобраться в характере доносившихся до нее звуков из комнаты Гровера помогало ей еще и то обстоятельство, что он почти ничего не брал и не клал спокойно. Он все швырял, пинал и захлопывал с каким-то непонятным ей ожесточением.

Сначала Керри жалела его, считая несчастным, больным человеком. Потом, узнав от мистрис Андерсон, что работал он когда-то не то в полиции, не то в Бюро расследования антипатриотической деятельности, решила, что, видимо, его мучает нечистая совесть…

Да, Гровер действительно уходил куда-то. Вот скрипнул шкаф, из которого вытащил он свое пальто, грохнулась об пол вешалка, хлопнула дверь, щелкнул ключ в замке. Ушел! Теперь часа два - три можно будет посидеть в тишине и сосредоточиться.

Керри скомкала уже написанные страницы, бросила их в корзину и принялась писать все заново. Едва, однако, написала она заголовок и первый абзац, как в коридоре снова раздались чьи-то шаги. Но это не была гулкая поступь Гровера или шаркающая мистрис Андерсон. Не ходил так и сосед Керри, Нельсон, торопливо семенивший своими старыми подагрическими ногами. Не была это и вечно спешившая куда-то Грейс. Шаги были осторожные, нерешительные, и это насторожило Керри.

Звуки замерли возле комнаты Гровера. Потом негромко щелкнул замок, чуть слышно скрипнула дверь Кто-то вошел к Гроверу. Кто бы это мог быть? Никогда раньше никто не приходил к нему.

«Может быть, вор?» - тревожно подумала Керри и вышла в коридор. Дверь комнаты Гровера была прикрыта не очень плотно и в щель ее видно было, как какой-то совершенно незнакомый Керри мужчина, достал из-под кровати Гровера небольшую коробочку из темной пластмассы.

«Где-то я уже видела такие коробочки» - мелькнуло в сознании Керри, но незнакомец в это время шагнул к двери, и журналистка поспешила в свою комнату.

Снова скрипнула дверь, щелкнул замок и послышались шаги, теперь уже удаляющиеся в сторону выхода из квартиры мистрис Андерсон.

«Ах, так это ведь микромагнитофон! - вспомнила, наконец, Керри назначение темной коробочки, извлеченной незнакомцем из-под кровати Гровера. - Видимо, бывшие коллеги Гровера интересуются его разговорами, а может быть, и ночным бредом».

Казалось бы, что все это не имело прямого отношения к ней лично, но Керри не могла уже спокойно работать. Кто знает, может быть, и под ее кроватью или диваном запрятана такая-же вот звукозаписывающая штука. Керри даже поискала ее в разных местах и хотя ничего не нашла, чувство тревоги уже не покидало ее больше.

2

Местность вокруг была совершенно голой. Песок да колючие кактусы - настоящая пустыня Солнце тоже жгло немилосердно - как и полагается в пустыне Генерал Хазард давно уже снял свой пробковый шлем и держал его на коленях. Раскаленный воздух, врывавшийся в штабную машину, лишь усиливал духоту.