Дельфийский синдром

Анатолий Иванович Горло

Дельфийский синдром

Вздрагивая на расшатанных стыках, потрепанная платформа лениво карабкалась по четвертой эстакаде, соединявшей восточную окраину с деловой частью города. Снизу платформа походила на гигантскую гусеницу, которая, покончив с кроной одного дерева, теперь переползала на другое. Сходство с гусеницей усугублялось тем, что платформу приводили в движение десятки ног: тот, кто крутил педали, обеспечивал себе бесплатный проезд. Поскольку восточный район населяли в основном безработные, сейчас педали крутили все за исключением трех пассажиров. Купив билеты первого класса, они сидели на передних местах и, прихлебывая горячий эрзац, играли в кости.

«Спекулянты», — покосившись в их сторону, подумал Юл Геркрафт, шмыгнул распухшим от хронического насморка носом и взглянул на часы. Оставалось пятьдесят семь минут — вполне достаточно, чтобы предупредить господина Блэкпойнта. Неудачная попытка объясниться с ним по телефону не обескуражила Юла Геркрафта, о подобных вещах следует говорить с глазу на глаз. Да и зачем говорить, «во многоглаголании несть спасения», надо вручить господину Блэкпойнту рассказ, и пусть он соблаговолит прочесть его с должным вниманием. Продолжая ритмично нажимать на педали, Юл Геркрафт сунул руку за ватиновый набрюшник и нащупал рукопись. Тут все написано, за достоверность он ручается головой. Когда будет удобнее оговорить сумму гонорара: сразу или потом? Если сразу, господин Блэкпойнт может вообще отказаться читать. Хвастал же он когда-то, что не привык обременять свой мозг всякой чепухой, к которой он причислял и беллетристику: «Если даже за чтениеромана мне выплатят столько же, сколько автору за его написание, все равно для меня это невыгодная сделка, на бирже за это же самое время я зарабатываю больше». Правда, это заявление десятилетней давности, господин Блэкпойнт давно не играет на бирже, и свободного времени у него более чем достаточно. И хотя Юл Геркрафт небеспристрастен в своих суждениях, он уверен, что его рассказ станет самой выгодной сделкой в биографии господина Блэкпойнта: в обмен на двадцать — запросить двадцать пять, а согласиться на двадцать фунтов он сохранит свою жизнь.

Поеживаясь от холода, Юл Геркрафт глянул вниз. Отсюда, с высоты восьмидесяти метров, крикливо раскрашенные особняки богачей казались ядовитыми грибами с вывернутыми шляпками — экранами АСЭ (аккумуляторов солнечной энергии). И где-то под одной из этих шляпок находится господин Блэкпойнт, не ведая, что ему грозит смертельная опасность. Неужели, чтобы отвратить ее, он пожалеет двадцать фунтов?… Юл Геркрафт спрятал озябшие руки в складках обшарпанного балахона. Мерное — оборот в секунду — вращение педалей не усиливало притока крови в окоченевшем теле. Покосившись на сидящих впереди спекулянтов, он вспомнил, что второпях оставил на столе недопитую чашку горячего эрзаца, теперь она была бы как нельзя кстати. Ничего, он хорошо разогреется, когда господин Блэкпойнт выдаст ему чек на двадцать фунтов. Для господина Блэкпойнта это не бог весть какая сумма — в свое время он ворочал шестизначными цифрами, — зато для Юла Геркрафта это было бы спасением: он избежал бы выселения за неплатеж и рассчитался бы с лавочником, чтобы снова можно было брать у него в долг эрзац и писчую бумагу. Честно говоря, результат, к которому он пришел после восьми лет полунищенского существования и каторжных трудов, стоит двадцати тысяч фунтов. Однако, с другой стороны, нельзя сбрасывать со счетов то обстоятельство, что Юл Геркрафт сам обрек себя на столь длительное затворничество, решение он принял добровольно, и было бы несправедливо требовать от господина Блэкпойнта возмещения затрат, о которых тот даже не подозревал. Двадцать фунтов — другое дело, это чуть выше средней суммы авторского гонорара за рассказ в две с половиной тысячи слов. Господин Блэкпойнт никогда не отличался чрезмерной любезностью, но, возможно, ознакомившись с содержанием рассказа, он новыми глазами посмотрит на своего бывшего банковского служащего, который много лет назад совершил, по мнению господина Блэкпойнта, глупейший поступок, оставив службу как раз в тот момент, когда перед ним открывалась блистательная карьера. Господин Блэкпойнт может даже расчувствоваться и проставить в чеке сумму, которая…

— Внимание, приготовиться к спуску! — прохрипел автоматический кондуктор. — Платформа приближается к Храму Воздуха. Следующая остановка — Авеню Солнечная Долина.

Юл Геркрафт отстегнул педальные крепления, с трудом высвободил обутые в ошметки ноги и бросился к выходу. Платформа не останавливалась полностью, она лишь замедляла ход, и Юл Геркрафт опасался, как бы другие пассажиры не оттерли его от дверей.

Подхваченный людским потоком, он вскоре очутился на ступеньках эскалатора, которые со ржавым скрипом ползли вниз, сквозь анфиладу заплесневелых залов Храма Воздуха. Как и платформа, эскалатор приводился в движение безбилетными пассажирами, только здесь им приходилось работать руками, подтягивая к себе канат по принципу паромной переправы. Когда-то Юл Геркрафт ежедневно спускался и поднимался по этому эскалатору, держа руки в карманах, и Храм Воздуха казался ему одним из чудес света. Совершенно прозрачные стены были увиты мелиссой и пассифлорой, вдоль самодвижущейся ленты росли катальпы и латании, кринумы и нимфеи, а между ними стояли, развлекая пассажиров, говорящие муляжи Мома, древнегреческого бога шуток. Все это исчезло, потому что никто не хотел утруждать себя заботами о грядущем. Люди жили сегодняшним днем, слепо веря, что завтрашний будет таким же или еще лучше. Впрочем, многое ли изменялось за то время? После Холодной Ночи, казалось бы, должна наступить пора всеобщего прозрения. Увы, слепорожденная вера людей в лучшее будущее продолжала мешать им видеть Реальное Будущее и соответственно к нему подготовиться. Конечно, зондирование Реального Будущего — дело нелегкое, несмотря на огромный объем работы Юл Геркрафт еще не достиг значительных успехов, его зондаж невелик — три часа, всего три часа, выкраденные из несгораемого шкафа времени. Будь у него достаточно средств, чтобы форсировать изыскания, он мог бы заглянуть гораздо дальше. Если же работать не в одиночку, а с большим коллективом, зондаж мог бы схватить жизнь не одного человека, а целого общества…

Подтягивая к себе узловатый канат, Юл Геркрафт еще раз взглянул на часы и забеспокоился: оставалось тридцать девять минут, времени в обрез, если учесть что перед тем как вызвать полицию, господин Блэкпойнт должен прочесть рассказ. Юл Геркрафт мог бы сам обратиться в полицию, но тогда его шансы получить авторский гонорар резко бы снизились. Почувствовав себя в безопасности, господин Блэкпойнт просто забыл бы выписать чек на двадцать фунтов, а Юл Геркрафт не осмелился бы напомнить ему об этом.

Дом № 247, в котором жил господин Блэкпойнт, находился неподалеку от Храма Воздуха. Юл Геркрафт шагнул в подъезд, провонявший карболкой и чесночным соусом. Привратник с заспанным лицом не сразу узнал его, долго вертел в руках карточку непрезентабельного гостя и, проворчав осипшим голосом, что хозяин никого не принимает, все же впустил его.

Спотыкаясь о раскрошенные мраморные ступени. Юл Геркрафт поднялся на бельэтаж и очутился в мрачном холле с низким сводчатым потолком. Облизав пересохшие губы, он осторожно нажал кнопку звонка. Не услышав за дверью никаких признаков жизни, позвонил еще раз, подольше.

Наконец по ту сторону двери послышались шаркающие шаги. Долго гремели засовы и задвижки, лязгнула цепочка, одна из дверных створок приоткрылась, и сквозь узкую щель Юл Геркрафт увидел полоску бледной лысины и лохматую бровь, из-под которой на него пялился водянистый глаз господина Блэкпойнта: