Чертоги Казад-Дума (СИ)

— Решение пойти к Одинокой Горе без войска, способного победить дракона? — Даин снисходительно улыбнулся, как старший брат может улыбнуться младшему, в случае досадной ошибки последнего. — Знаешь, на своем веку я не встречал еще более умного и одновременно с тем безумного правителя. Не спорю, твои позывы были оправданы многим. Но Торин… Сам понимаешь, затея изначально была обречена на провал. И, учитывая, что я знаком с тобой много лет, могу предположить, что в твоей голове зреет очередной не менее сумасбродный план.

Торин нахмурился. Слышать в свой адрес нелестные высказывания ему привыкать не приходилось. Кем только не называли юного наследника трона Эребора: глупцом, храбрецом, алчущим богатства скупердяем, даже героем. Отрицать некоторых своих пороков Торин даже не хотел. Но с другой стороны не смел и отступиться от своих возможно дурацких, но, тем не менее, грандиозных планов. Пока даже не помышляя о Казад-Думе, юный гном лишь все чаще вспоминал лицо отца, медленно, но верно понимая – Траин жив. Он жив. Старый и мудрый предводитель гномьего воинства не был сном или миражом. Стоя пред Азогом, точно псинка, отец Торина Дубощита своими собственными глазами глядел на ратное место, где решились померить свои силы подгорные жители и чернокровые орки. Траин дышал, думал, существовал. И, возможно, тоже переживал за судьбу Эребора.

Разве мог Торин отказаться от намеченной цели? По какой, собственно, причине он мог так поступить? Разве имел он на это право? С раннего детства воспитываемый как будущий Король Одинокой Горы, Торин знал свое место и знал, как следует себя вести, неся на голове своей Корону предков. Король-под-Горой обязан быть храбрым. Вопреки всему.

— Твое нутро, что чует очередную мою проказу, слишком разжирело за последнее время, Даин, — шутливо произнес молодой эреборец, скрывая в своем голосе свирепую ярость. — Вот и ошибается, не ведая, что творится в мире. Я не собираюсь идти к Эребору тогда, когда стены его горят огнем. И уж точно не собираюсь идти к Мории, где Азог поджидает моих воинов и меня с кинжалами в руках.

«Но зарекаться не буду, — подумал про себя Торин. Опустив глаза к ногам, почему-то вновь подумал о сестре. Интересно, как она там? — В конце концов, где одна глупость, там и вторая. И раз уж поход наш все равно идет к Ривенделлу, можно будет узнать, как обстоят дела у ворот Казад-Дума. Надеяться на удачу не стоит. Но великий Аулэ, как же я снова хочу увидеть отца…».

К горлу подступил горький комок. Представив себе, как обрадуется Дис, узнав о том, что отец жив и в принципе здоров, Торин улыбнулся сквозь боль. Посмотрел на молчавших племянников. Молодых гномов, которым еще столько всего предстояло познать. Не стоило их брать с собой.

— Охотно верю тебе, друг мой, — провозгласил Даин, не став продолжать своей речи. Лишь вновь покачав головой, побратим двинулся к обеденному залу, в котором собирались остальные гномы, дабы позавтракать. Торин, благодарно кивнув Железностопу, обрадованно ускорил шаг. Надеясь, наконец, встретиться со своими спутниками и обсудить с ними дальнейшие планы, Король-под-Горой хмыкнул. А ведь жизнь все еще продолжала быть чудесным явлением.

«Как ни странно, — мысли текли в голове Короля-под-Горой плавной рекою. Не замечая повисшего в компании молчания, гном шагал вперед широкой пружинистой поступью. — Где судьба отнимает что-то, там же и дает. Обижаться не стоит. Хотя бы потому, что Кили и Фили я верну домой живыми и невредимыми. А это даже лучше, чем все золото Эребора. Так что пусть горит оно синим пламенем прямо под Смогом».

Торин широко улыбнулся. Еще не отказываясь от своих притязаний на трон Одинокой Горы, эреборец позволил себе немного расслабиться. Как часто любил повторять Трор, одна проигранная битва – еще не проигранная война. Не вышло в этот раз, выйдет в другой. А для начала следовало вернуть отца, потерянный ключ и, желательно, былую репутацию. Впрочем, без последнего можно было жить. Остальные проблемы не казались уже такими важными.

— Вот те раз, — голос Кили прозвучал прямо под ухом, заставив Торина подпрыгнуть от неожиданности. Сглотнув, гном посмотрел на племянника, найдя его лицо несколько растерянным. Вытянув вперед руку, юноша указывал куда-то в сторону, широко улыбаясь. — Наш взломщик раньше бегал не так резво, как сейчас. Гляньте на него, как лихо сигает по ступенькам. А ведь они для его роста великоваты будут.

Торин перевел взгляд к месту, на которое указывал Кили. Увидев в широком лестничном пролете мчащегося на всех порах мистера Бэггинса, эреборец на несколько секунд оторопел. Замерев на месте, нервно сжал руки в кулаки. Предчувствуя недоброе, Король-под-Горой попытался припомнить, когда в последний раз имел честь лицезреть полурослика в таком растрепанном, взвинченном состоянии. Кажется, Бильбо вел себя примерно подобным же образом в момент, когда Азог загнал путников на высокие сосны. Испуганный, готовый прыгать в самое пекло сражения очертя голову, мистер Бэггинс тогда сильно удивил своих спутников. Но что могло произойти теперь? Ведь вокруг ходили лишь друзья, над головами простирались крепкие каменные потолки, а из-за углов выскакивали лишь резвящиеся по цитадели детишки.

— Что-то случилось? — соображавший быстрее брата, Фили с беспокойством посмотрел на дядю. Торин отвечать не стал, решив вначале дождаться вестей от Бильбо.

— Да что тут могло случиться? — Даин рассмеялся, безропотно отмахнувшись от догадки молодого воина. — В Железных Холмах спокойно и тихо. А если вдруг сюда явятся ваши друзья с Гундабада, то мои ребята быстренько лишат их голов еще на подступах к замку. Поверьте, ничего страшного случиться не могло.

Торин спорить не стал. Пойдя мистеру Бэггинсу навстречу, сбежал с нескольких ступенек, ведущих в очередной каменный коридор на пути к обеденному залу. Маленький хоббит, не заметивший вначале Короля-под-Горой, пролетел мимо. Затем, резко затормозив, обернулся. Торин взирал на Бильбо, даже не желая гадать о причине столь странного поведения спокойного полурослика. Последний, кстати, пытаясь отдышаться, согнулся пополам.

— Бильбо, братец, что стряслось? — подошедший к хоббиту Фили хлопнул взломщика по плечу. — Неужели у Даина Железностопа тоже неправильно заваривают чай?

Торин угрюмо зыркнул на племянника. Последний, пожав плечами, лишь улыбнулся. Невинная шутка в свете последних событий показалась наследнику эреборского трона тяжелой затрещиной. Бильбо же, судя по всему даже не услышавший остроты в свой адрес, замотал головой. Чихнув пару раз, хоббит таки нашел в себе силы начать разговор.

— Там у нас легкое происшествие стряслось, — то и дело грузно вздыхая, полурослик отер пот со лба рукавом чистенькой рубашки. — Скажем так, по части дорогостоящей посуды…

— Чего? — переспросил Кили, успев нагнать брата.

— Ничего, драка, — коротко пробубнил Бильбо, явно сдерживая в себе раздражительный писк. — Нужна чья-то помощь, потому что местным гномам наши остроухие друзья пришлись не по вкусу.

— Не удивительно, — мягко заметил Даин, спустившись на лестничный пролет. — Девушка, которую вы привели с собой, дочь владыки Элронда. Вряд ли он обрадуется, узнав, где коротает осенние вечерки его любимая дочурка.

— Эльфы дерутся? — сморщив нос, проворковал Кили. — То есть ладно эльфы… Но леди?

— Да нет же, — Бильбо зашипел на юного гнома, как разъяренная змея. — Эльфы стоят и смотрят на драку, как впрочем, и нам с Ниар следовало поступить. Мы лишь заступились за несчастных, а там такое началось…

Бильбо произнес что-то еще, но Торин уже не слушал. Уловив суть, эреборец помчался в обеденный зал, знать не желая, по какой причине разгорелся конфликт и кто был ему зачинщиком. Не зная, за что переживает в настоящий момент больше – за Ниар или за ее несчастного оппонента – Торин перемахнул сразу через несколько ступенек и быстрым шагом пошел по коридору.

Глотая волнение, Король думал о даденном Ниар обещании. И, представляя себе, что что-то плохое может произойти с маленькой кареглазой девочкой, ощущал, как ноги становятся ватными. Не понимая, почему волнуется так сильно и отчего сердце сжалось в один большой ледяной комок, Торин вспомнил свой последний разговор с лихой наездницей. Чувствуя вину перед крохотной девочкой, гном ругал себя за проявленную вечером строгость. Не стоило разговаривать с Ниар таким холодным тоном. А по сути, вообще не стоило с ней разговаривать. Хмурясь сильнее, эреборец свернул по направлению к обеденному залу. Из широкой арки через весь коридор до ушей гнома долетали громкие крики и звон посуды. Глотку Торина будто бы перетянули железной цепью. Пытаясь совладать с удушьем, юный Король-под-Горой, не утерпев, перешел на легкий бег. А крики разносились по коридору до ужаса громкие. И до ужаса яростные.