Лед у подножья (СИ)

Дэн дал ей шанс начать новую жизнь. А присмотреть попросил их с Мишель. Ванда сразу согласилась, Ледяная Королева не возражала, а вот Мишель высказала свое «фи», но не стала расстраивать учителя и согласилась на эту авантюру.

Впрочем, Ледяная Королева осознала свою вину. Это служило началом ее исправления. Ледяная Королева каждый день выезжала в Ньюсибирск, работая акушеркой. Мишель и Ванда забирали ее после окончания смены, как и сегодня.

Полотно дороги закончилось, и леса отступили назад. Впереди показались маленькие сморщенные старички — дачи обычных людей. Хоромы богачей начинались сразу за ними, и кое-где показывались шпили усадеб.

Они втроем жили в небольшом, но уютном домике. Создавала уют Мишель, найдя в этом отдушину.

Ванда же все еще искала себя. Она напоминала себя прежнюю редко. В поездках по магазинам, например. Порой Ванда выпендривалась и парковалась необычным способом, вызывая зависть прохожих и нецензурные крики владельцев машин, поставленных на стоянку.

Они часто ездили вот так, вдвоем. Не считать же отключившуюся Ледяную Королеву. Только почти не заговаривали, будто и не было всех тех дней, что они провели вместе, гоняясь за силами и пытаясь написать письмо. Все хорошее, что сложилось между ними, испарилось в одночасье. Ванда боялась сказать что-то не то, она все чаще чувствовала неловкость. А Мишель все чаще пребывала в раздумьях, в своем внутреннем мире.

Неловкое молчание только отравляло атмосферу в их жилище. Да даже с Ледяной Королевой они общались намного чаще! И не только в плане «принеси-подай». Про свое трудное детство она раньше рассказывала только Ванде, теперь же этими рассказами прониклась Мишель.

«Тебе еще повезло», — любила повторять она. — «Ты хотя бы узнала своих родителей. А мне вот не довелось».

Ванда не стала объяснить разницу между ними. Лучше бы у них с Ледяной Королевой тоже не было родителей. Лучше бы они их не знали.

Автогонщица сбросила скорость, проехала по колее, оставшейся от внедорожного транспорта. Машина брюхом зацепила кочку, пассажиры подпрыгнули. Ледяная Королева с трудом разлепила глаза и принялась тереть их и потягиваться. Мишель стукнулась головой и теперь потирала ее.

— Не ушиблась? — спросила Ванда.

— Нет, все в порядке, — поспешно ответила Мишель.

Наконец, показался их домик. Ванда остановила машину у ворот. Пока девушки будут заниматься домашними делами, она загонит автомобиль во двор.

— Мы приехали, госпожи и господыни. Прошу покинуть карету, — произнесла Ванда, улыбаясь.

Лишь губы Ледяной Королевы тронула легкая улыбка.

*****

Ледяная Королева мыла посуду, а Мишель разминала пюре, когда в комнату зашла Ванда. Она села за стол и принялась строить глазки, словно была влюблена.

Мишель знала, что автогонщица часто разговаривала с Пиксель. Она подумывала сбежать в симуляцию, в которой чувствовала себя счастливой и умиротворенной. Там, в кибернетической виртуальной реальности она могла смоделировать любую ситуацию и сбежать от проблем.

Миша о таких вещах не задумывалась. И чем больше проходило времени, тем больше она раскаивалась в содеянном. Возможно, тому виной находившаяся на перевоспитании Ледяная Королева.

«Странно, на меня совершали пять покушений, я шла всегда впереди армии, а одолеть меня смогли лишь вы двое», — произнесла она в один из первых дней.

Когда эмоции взяли над ней верх, Ледяная Королева раскаялась в том, что взяла власть из рук родителей против их воли. Она их попросту заморозила и убрала с глаз долой. И вот теперь ей… не хватало родных человечков. Хотя они были неидеальными и часто издевались над девочкой (например, заставляли ее часами стоять на морозе в качестве наказания; когда же узнали о способности, то привязывали к креслу-качалке и сажали близко к камину), она знала, что поступила неправильно, не попытавшись примириться с ними. Или, хотя бы, простить.

В итоге, Ледяная Королева вкусила плод ненависти, отравивший душу. И лишь из-за его горького вкуса решила избавиться от чувств.

Теперь же плотина дала течь, и Ледяная Королева принялась постоянно делиться бурей эмоций, словно неразумное дите, начавшее постигать окружающий мир. И каяться. С утра до ночи.

Но этим вечером она реально выдохлась. Ее глаза слипались, она все чаще потягивалась.

Молчание затягивалось. Обычно, когда они принимали ужин все вместе, разговор начинала Ледяная Королева, рассказывавшая в красках об ужасах, пережитых в детстве. Или рассказывавшая о том, как ей в голову пришли такие жуткие идеи, и как она теперь прозрела и поняла, что была неправа.

— Вы чего такие кислые? — попыталась завязать разговор Ледяная Королева.

Она подала тарелки, а блюдо поставила на стол Мишель. Разложив каждому свою порцию, Миша с чувством выполненного долга села на излюбленное место.

— А мне вот стало интересно, кто же из вас все-таки Избранная, если вы остановили меня вместе? — в десятый раз такой вопрос не вызывал ничего, кроме ухмылки.

Ванда уткнулась в тарелку. Миша потянулась за солонкой, автогонщица — за хлебом. Их пальцы соприкоснулись, и они тут же их боязливо отдернули, будто их как следует тряхануло током.

— Прости, — виновато опустила голову Ванда, уступая.

Ледяная Королева впервые за долгое время стукнула ручкой вилки по столу, привлекая всеобщее внимание.

— Да когда же вы поговорите друг с другом? — не выдержали нервы у Ледяной Королевы. Похоже, эмоциональность не пошла ей на пользу.

Впрочем, это говорила в Мишель обида на этих двух клуш, с которыми она делила жилье.

— Действительно, — но держать в себе эмоции было опасно. — Так, марш в кроватку!

Мишель указала пальцем на выход из кухни. Тон ее не терпел возражений, а потому Ледяная Королева решила не связываться. Несмотря на мучивший ее голод, она поднялась из-за стола и удалилась. Правильно, этот разговор ее не касался. Свое дело она уже сделала, когда промыла мозги промывательнице эмоций. Впрочем, свое слово она держала и способность не применяла. Хотя порой в кошмарах Мишель снилось фиолетовое свечение, обволакивающее ее тело.

— Ну, так больше продолжаться не может, — развела руками Ванда. — У меня такое ощущение, что главным злодеем ты видишь не Ледяную Королеву.

— Она хотя бы была честной, а не вела двойную игру, — Мишель чувствовала подкатывающую к горлу злобу. Хотелось выплеснуть ее наружу, высказаться едко, чтобы было стыдно ее названной подружке.

Миша хотела, чтобы тело ее бывшей проткнули миллионы иголок, чтобы она истошно кричала, поняв, что натворила. Чтобы пожалела, что вообще с ней связалась.

Но все эти мысли приходили лишь потому, что Мишель жалела саму себя. Потому, что ей разбили сердце, но когда предложили помощь в склеивании обратно — она отказалась. Ведь проще себя выставлять жертвой и наклеивать ярлыки на всех оступившихся, нежели пожелать им помочь.

Наказать и устрашить. Наказать и устрашить. Но не исправить и не дать второй шанс. Ведь это можно будет сравнить с честностью, с прощением, высшими идеалами. А Мишель была не из таких. Кто победил, тот и прав. Она прекрасно понимала, что могла погибнуть в ту ночь. И все из-за этих дурацких принципов.

Хотя… Миша понимала, что вовсе они не дурацкие. И что сейчас уж она точно не живет. Не живет полноценной жизнью. А учитель Дэн был прав, на своем примере показав, что порой нужно давать шансы другим. Что вечное раскаяние приведет лишь к большим потерям. В том числе, потере самого себя.

Она знала, что гложет ее злость лишь на саму себя, человека, не дающего второго шанса. Глупость — давать третий шанс. Но допустить ошибку может каждый, и лишь повторение ошибки может привести к закономерности.

— Если хочешь, я уйду. Меня уже тошнит от тишины, — произнесла Ванда, поднимаясь из-за стола.

Мишель схватила ее за руку и потянула вниз.

— Сядь. Мы еще не закончили, — отрезала Мишель. — Нужно расставить точки над «и».

Ванда прикусила нижнюю губу и кивнула. Мишель поняла, что примерила роль ее палача. Она теперь либо помилует, либо казнит человека, по-настоящему любившего ее.