Колдолесье (ЛП)

«Что вы думаете об этом?» - спросила она своих четырех воображаемых друзей.

Раб, как это часто бывало, был слабым и далеким. Хозяева ужасно перегружали его работой. Он посчитал теорию весьма правдоподобной. Молодой Харрисон – лакей, строящий из себя важную персону. Он знал такой тип.

Узник задумался. Если Энн права, сказал он, этот молодой Харрисон ведет себя очень глупо, таким образом привлекая к себе внимание. Ее первая теория была лучше.

«Но я подумала о ней, только чтобы быть беспристрастной! – запротестовала Энн. – Что ты думаешь, Король?

«Правдой может оказаться и то, и другое, - сказал Король. – Или обе версии одновременно».

Мальчик, когда Энн посоветовалась с ним, выбрал гангстерскую теорию, потому что она более захватывающая.

Энн ухмыльнулась. Конечно, Мальчик так решил. Он застрял у черта на куличиках, будучи кем-то вроде помощника у человека, который жил так давно, что люди считали его богом. Он чувствовал себя не в своей тарелке, рожденным не в то время и не в том месте. Ему всегда хотелось чего-нибудь захватывающего. Он говорил, что мог получить это, только болтая с Энн.

Энн слегка беспокоили взгляды Мальчика. Мальчик всегда вел себя так, словно он настоящий, а не просто выдумка Энн. Она слегка стыдилась того, что выдумала этих четырех людей. Они пришли в ее голову неизвестно откуда, когда она была малышкой, и она привыкла подолгу разговаривать с ними. В эти дни она нечасто обращалась к ним. На самом деле, она беспокоилась, не сошла ли с ума, разговаривая с выдуманными людьми, особенно, когда они высказывали собственные мысли, как Мальчик. И интересно, что говорит о ней самой то, что все ее выдумки по-своему несчастны. Узник всё время находился в тюрьме, и его посадили туда много столетий назад, так что Энн никак не могла помочь ему сбежать. Раба предали бы смерти, если бы он попытался сбежать. Один из его друзей-рабов однажды попытался. Раб не рассказывал Энн, что случилось с тем рабом, но она знала, что он умер. Что касается Короля, он тоже жил в далеком месте и эпохе и много времени проводил, занимаясь невероятно скучными вещами. Энн так жалела их всех, что ей часто приходилось утешать себя, твердо напоминая, что они ненастоящие.

Король снова заговорил с Энн. Он подумал, сказал он, что пока Энн лежит в кровати, у нее есть идеальная возможность наблюдать за тем, как молодой Харрисон выходит и входит. Она может обнаружить что-нибудь, что подтвердит ее теорию. «Ты можешь видеть ферму Колдолесье со своего места?» - спросил он.

«Нет, она внизу улицы на другой стороне, - объяснила Энн. – Для этого надо развернуть кровать, а у меня нет на это сил».

«Не обязательно, - сказал Король – он знал всё о шпионаже. – Тебе лишь нужно поставить зеркало там, где ты можешь видеть его с кровати, и повернуть так, чтобы в нем отражались улица и ферма. Этот трюк часто используют мои шпионы».

Действительно отличная идея. Энн немедленно выбралась из кровати и попыталась установить комнатное зеркало. Конечно, в первый раз не вышло, и во второй тоже. Она потеряла счет слабым, серым, шатающимся путешествиям, которые она совершила, чтобы повернуть зеркало, или толкнуть, или наклонить. И в результате она могла видеть только потолок. Так что она снова пошла, шатаясь. Но через двадцать минут того, что казалось отчаянно тяжелой работой, она рухнула на подушки глядя на идеальный перевернутый вид конца Лесной улицы и ветхих черных ворот фермы Колдолесье. И там был молодой Харрисон со своим хохолком оранжевых волос, высокомерно прогуливающийся обратно к воротам, неся утреннюю газету и молоко. Нет сомнений, он снова был груб с миссис Прайс. Он выглядел таким довольным.

«Спасибо», - сказала Энн Королю.

«Пожалуйста, Малышка», - ответил он.

Он всегда звал ее Малышкой. Все четверо ее друзей так ее звали.