Мари (СИ)

   Мари улыбалась.

   - Зеркальщик Якоб, дай мне войти. Страх настолько пожрал твой разум и подчинил себе волю, что ты не сможешь даже коснуться меня. Я пришла не к тебе. И не с тобой буду говорить.

   Ганс с ужасом смотрел, как разжимаются пальцы отца, падает на крыльцо топор, а сам Якоб с белым, как мел, лицом пропускает Мари в дом и, пошатываясь, входит следом. Мелькнуло перед глазами воспоминание детства: разлетающееся сочными брызгами спелое яблоко, солнце, играющее на стрелках часов кирхи. И тут же - безумная пляска Петера, пляска марионетки в маленьких руках смеющейся Мари.

   - Доброго дня тебе, Ханна. Здравствуй, Ганс. Я пришла сдержать обещание. Сдержишь ли ты своё? - её звенящий голос заполнил комнату.

   Ханна вцепилась в плечо Ганса так, что стало больно. Парень одной рукой прижал её к себе, другой вежливо указал гостье на табурет у окна.

   - Присаживайся, Мари. Я тебя ждал. Слово сдержу.

   - Ты уже знаешь, что я возьму за желание? - она снова улыбалась.

   Ганс пожал плечами. Откуда ж ему знать...

   - Во сколько ты оцениваешь счастье для Ханны, скажи?

   - Дорого, - безжизненным голосом произнёс парень. - Бери. Какова бы не была цена - оно того стоит, Мари.

   Гостья взобралась на табурет, уселась, покачивая ножками в алых башмачках. Провела пальчиком по стеклу. Откуда-то прилетела божья коровка, опустилась на ладонь Мари - как маленькая капелька крови. С улицы доносились голоса прохожих, прогрохотала по мостовой повозка.

   - Что тебе надо, Мари? - глухо спросил Якоб.

   - То, что кому-то нужно, - ответила девочка.

   - Хватит загадок! - закричала вдруг Ханна. - Я знаю, чего ты хочешь, зачем пришла! Я тебе его не отдам! Мари, я перебиваю желание!

   - Ханна, нет! - ахнул Ганс.

   Мари подняла руку, призывая к тишине.

   - Стоп. Ханна, желание было загадано. И сделка заключена. Ганс согласился с моими условиями. Ты не можешь перебить его желание, потому что сама не знаешь, чего хочешь. И тем более не знаешь, чего хочу я.

   Она больше не улыбалась. Подошла к бледным от страха Гансу и Ханне, посмотрела на них серьёзно и печально. Долго молчала, потом проговорила:

   - Ганс, ты просил для неё счастья. А это - ты сам. Она поняла это сегодня, хотя знала всегда. Пусть так и будет.

   Что-то упало в глубине комнаты и покатилось, гремя, по полу. Мари нагнулась и подняла старую игрушку Ганса, сделанную когда-то Якобом - калейдоскоп. Перекатывались внутри цветные стёклышки, раз за разом создавая новые, неповторимые узоры. Мари молча прижала калейдоскоп к груди и выбежала из дома.

   И стало тихо-тихо. Казалось, замерла даже живущая своей жизнью улица. Лишь горячий солнечный свет лился в дом через распахнутую дверь. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем Ханна тихонечко спросила:

   - Всё кончилось, да?

   Якоб кивнул и подсел к окну набивать очередную трубку. Девушка поднялась на цыпочки и прижалась губами к щеке Ганса. Он зарылся носом в пахнущие летним теплом волосы Ханны и закрыл глаза.

   Спасибо, Мари...

   Прошло несколько дней, жизнь шла своим ходом. Одна лишь мысль не давала Гансу покоя, и сны его были грустны как осеннее небо. Хотелось увидеть Мари. Ещё раз. Обязательно.

   И вот, доставив адресату последнее поручение герра Леманна, Ганс пошёл в ту часть города, где ютилась в сырых ветхих домишках беднота. Он очень удивился, когда без труда нашёл тот самый переулок, заканчивающийся покосившейся дверью в грязном тупике. Тихо скрипнули несмазанные петли.

   Всё так же спала в своём кресле маленькая девочка. Лился на узорчатый пол яркий свет из окон за колоннами. И все фрагменты мозаики были теперь на своих местах.

   - Здравствуй, Мари, - негромко сказал Ганс. И понял, что не знает, что говорить.

   Подошёл ближе, бережно коснулся ладонью мозаики. Почувствовал странное тепло - будто тонкое стекло, словно одежда, скрывало живое существо. И это существо по ту сторону прижалось к ладони Ганса доверчиво и нежно.

   - Я хотел просто сказать тебе спасибо.

   И на глазах изумлённого Ганса тонкие линии, отделяющие друг от друга элементы мозаики, вдруг задрожали... и исчезли. Мари чуть шевельнулась и улыбнулась во сне. Ганс мысленно попрощался и ушёл на цыпочках, боясь разбудить девочку.

   Через несколько дней пожар полностью уничтожил бедняцкие выселки на краю города. Огонь чудом не унёс с собой ни одной человеческой жизни.

   Мари с тех пор не встречал никто. Лишь редко-редко тревожил сны Ганса звонкий девичий смех и удаляющийся звук каблучков бегущей по мостовой странной сказки в красных башмачках.

14-28.04.09г.