Драконье золото (СИ)

— Впечатляюще, — нехотя признал принц, с трудом отрываясь от созерцания летающего ящера. Тот же не стал дожидаться какого-либо окончания и полетел дальше, оставляя своего пленника и его верную собаку в саду.

Дорос еще во время полета успел снять перчатки, туфли давно использовались как оружия освобождения, бант слетел с головы еще в момент похищения, а веер был сломан напополам в приступе ярости от бессилия. Булочка с любопытством обнюхивала ножку скамьи, когда сад начал наполняться странными существами. По форме они больше напоминали вытянутые капли больших размеров, ростом были не больше трехлетних детей, а в целом напоминали огоньки. Придворный маг иногда рассказывал принцу и принцессе о прислужниках — существах, сотканных из магии, которые выполняли все пожелания своего хозяина, который был достаточно силен, чтобы поддерживать в них жизнь постоянно.

— Большие капли чистого огня, ясно.

У каждого существа были маленькие ручки, но не было ног, поэтому они парили в нескольких сантиметрах над землей. Маленькие черные глаза смотрели прямо на Дороса, крохотные рты были плотно закрыты, пока одно существо не издало звук, напоминающий смесь шелеста травы и бульканья пузырьков воздуха в воде. Вскоре этот крик подхватил каждый из прислужников дракона, окруживших принца. Самый большой из них бесцеремонно приблизился к юноше и уверенно взял того за руку. Крохотная ручка казалась сухой и приятно теплой, а не обжигающей, как предполагал Дорос. Прислужник настойчиво тянул принца за собой, и юноше ничего не оставалось, кроме как повиноваться, свистом позвав за собой трусящую Булочку. Капли огня завели Дороса в замок и довели его до огромных покоев, а когда принц зашел внутрь, захлопнули за ним дверь.

Покои не уступали размером и убранством королевским, вот только поражали отсутствием хоть какого-либо гардероба. Зато были сносные покрывала и занавески, которые тут же оказались сдернутыми со своих мест. Булочка деловито обнюхивала новое помещение, заглядывая в каждый угол, а Дорос озлобленно стаскивал с себя платье и чулки. Спасибо Фроне — сестра несильно затянула корсет, поэтому тот не успел надавить на грудную клетку, и дышалось довольно легко и свободно. Когда с вечерним туалетом прекрасной леди было покончено, юноша победоносно вскрикнул, закручиваясь в самое тонкое из покрывал на манер тоги жрецов его страны. В конечном итоге принц сменил одно платье на другое, но все же чувствовал себя свободнее в одеяние из накидки. Булочка, долбя хвостом по округлым бокам, подскочила к хозяину и несколько раз толкнула его по направлению к софе, куда юноше в конце концов пришлось сесть.

Дорос помнил, как гончая впервые появилась в его покоях. Это был самый обычный осенний день. Король Филандер отпустил сына раньше обычного, Фрона была занята с Алгаей, разучивая новые па в танце, а тринадцатилетнему Доросу было отчаянно скучно. Даже библиотека с полными стеллажами книг никак не могла помочь принцу, который от отчаяния подумывал найти Ганса и пожаловаться ему на несуществующую боль в подреберье. Вообще-то донимать тонкую натуру, коей и являлся любимый слуга детей короля, было привилегией сестры, но иногда Дорос позволял себе отпускать такие шуточки в сторону Ганса, что где-то вдалеке на границе государств краснел один наемный убийца с двадцатилетним стажем, сидя за кружкой первосортного эля. Принц все же решил донять слугу, поэтому отправился на его поиски, для чего пришлось спускаться во дворик, где был выход в псарню и дверь, ведущая в крыло для слуг. Там-то Дорос и столкнулся нос к носу с придворным задирой, пятнадцатилетним громилой, — сыном придворного кухмейстера, — который в окружении свиты из таких же детей слуг гонял визжащего на весь двор щенка. Пегий детеныш одной из ощенившихся сук королевской псарни жался к земле и скулил каждый раз, когда носок сапога проносился в сантиметре от его головы.

— Ну и ну, — Дорос нахмурился и вышел из тени, привлекая внимание придворных. Те опасливо огляделись в поисках короля или гувернера принца. Но мальчик был один, даром что сжимал в руке черенок от швабры.

— Вашему Величеству сюда нельзя, — пробасил громила и повернулся к своей жертве, наступая щенку на хвост.

— Кто ты такой, чтобы говорить мне, что можно, а что нельзя? — усмехнулся принц, в пару шагов преодолевая расстояние между собой и мучителем животных. Его прихвостни малодушно расступились, а часть из них уже успела скрыться за толстыми балками и на кухне.

— Все знают о разделении территории, — лениво обернулся сын дегустатора и с вызовом уставился в глаза принцу. Тот, не будь белокурым ангелочком, резким движением ударил черенком в грудь сопернику с достаточной силой, чтобы тот согнулся, а свободной рукой ухватил его за ворот рубахи, приподнимая лицо на один уровень со своим.

— Послушай меня внимательно. Ты говоришь не с дочерью кухарки, не с пастухом, а с принцем, в котором течет кровь величайших из людей королевства. По моему приказу выстроится вся твоя разношерстная свита, и каждый бросит в тебя камень, если я только скажу. Ты станешь свинопасом, будешь жить в грязном, загаженном поросячьем дерьмом загоне, есть с ними помои, потому что вмиг превратишься из человека во всеми презираемое существо. Но я ведь этого не делаю. А знаешь почему? Потому что я — сильный, а ты — слабый, мелкий и жалкий. Как этот щенок. Но с сегодняшнего дня он будет жить в королевских покоях, а ты и ступить на территорию дворца не сможешь. Скажи спасибо, что за твою дерзость я тебя милую, а не отправляю на плаху, — Дорос разжал руку, но громила не разогнулся.

Принц поспешно поднял щенка на руки, прижал его к груди посильнее, чтобы никто не заметил, как трясутся руки мальчика. Когда Дорос заходил обратно в замок, во дворе уже никого не было, кроме насупившегося сына кухмейстера. Принц сдержал обещание и вынудил отца отказать семье придворного дегустатора заходить на территорию замка, а остальные дети придворных и самые юные из слуг старались больше не перечить юному принцу. Он, в свою очередь, поразмыслив над произошедшим, твердо решил больше не давать волю эмоциям, а держать марку хладнокровного, но справедливого будущего правителя.

С тех самых пор пегая собака жила в покоях принца, проводила с ним практически все время и толстела на глазах, уплетая всевозможные закуски, особенно уделяя внимание выпечке. Именно поэтому, подведя хозяина к софе в незнакомом месте, Булочка запрыгнула следом и устроила свою голову на коленях человека. Гончая внимательно следила за звуками снаружи комнаты, готовясь кинуться защищать принца в любую секунду.

========== 3. ==========

Дорос уже обследовал половину новой темницы, представленной покоями соизмеримыми с размером величия принца, когда Булочка залилась пронзительным лаем и кинулась к двери. В проеме тем временем показались три капли огня, как про себя продолжал называть их юноша. Первый из прислужников толкал перед собой небольшую тележку, на которой находился посеребре́нный поднос и одна большая миска с мелко нарезанным мясом для собаки. Второй и третий несли на своих ручках одежду и обувь, которую оставили тут же у входа, и сразу удалились. Первый, которого принц окрестил поваренком, докатил тележку до софы и поспешно поплыл в сторону выхода.

— Милейший, погодите! — переходя из угла комнаты, Дорос остановился позади прислужника, который обернулся, озадаченно наклоняя заостренный верх влево. — Скажите, могу я увидеть вашего хозяина?

Поваренок невнятно забурлил и указал ручкой на одежду, положенную своими соратниками. Принц нахмурился, пытаясь сообразить, как же объяснить незадачливому служащему дракона, — в возможности чего Дорос был не уверен, — что тот хочет добиться аудиенции с похитителем.

— Ясно. Я не понимаю, что говоришь ты, ты не понимаешь, что говорю я…

Принц сменил официальный тон на фамильярный и задумчиво потер подбородок, на котором начала пробиваться щетина — уж чем, а скупостью волос на подбородке юноша не отличался, явно в этом походя на отца с окладистой бородой. Судя по всему, все режущие и колющие предметы были заведомо убраны из покоев, поэтому был резон попытаться найти общий язык с прислужником, который медленно продвигался в сторону двери. Причем огненная капля двигалась спиной, все так же пристально смотря на задумавшегося юношу.