Безумно опасна (ЛП)

— Да так, ничего, — ответила она, махая на прощание детям в ответ, и выехала на дорогу.

Их обычная доброта заставила ее улыбаться по пути до главной дороги, но ее хорошее настроение исчезло, как только она свернула к обочине, чтобы проверить коробочку, которую ей вернул Джесс.

Баночка была ее, да — маленькая, беленькая, почти прозрачная, с бледно-серой надписью "БЯ" вытравленной на крышке. Но содержимое только отдаленно напоминало ту мазь, которую она так тщательно приготовила. Кусочки чего-то темно-зеленого были вкраплены в мазь, которая должна была быть чистого бежевого оттенка, а еще запах — как гниющее дерево и скисшее молоко, как рассвет хмурого дня после ночи сильных гроз.

Какого черта?

Сжав губы, Баба завела мотор и выехала на шоссе, направляясь в сторону следующего адреса, который ей дал Боб. Здесь определенно творилось что-то странное, и она собиралась найти этому объяснение, даже если это ее убьет. Или, пока не убило, кто бы за этим не стоял, он совершенно точно задался целью дискредитировать ее. И что-то ей подсказывало, что тут замешаны изящные ручки Майи. Если эта сучка собиралась опорочить ее доброе имя, она за это поплатится.

***

К тому времени как она добралась домой, Баба была так зла, что ее трусило как осину во время урагана. Все что она могла сделать — это скатить БМВ по рампе ее грузовика и припарковать его возле трейлера, пока не найдет время на покраску. В данный момент у нее были более важные дела. Например, отследить того, кто навредил ее клиентам, и выбить все дерьмо из них.

— Теперь чувствуешь себя получше, когда вернула мотоцикл? — спросил Чудо-Юдо, когда она вошла. Он развалился по всей длине дивана, и положил большую белую лапу на один из Бабиных исторических романов. Он также как и Баба любил читать, хотя больше предпочитал фэнтези — особенно те, где были драконы.

Он пригнулся, когда один ее ботинок пролетел через весь Эйрстрим и ударился о буфет на другом конце. За ним быстро последовал его приятель, который со стуком угодил в то же самое место. Поток брани окрасил свет внутри в светло лазурный.

— Я так понимаю, это значит "нет", — протянул Чудо-Юдо, закрывая книгу с глубоким вздохом. — Разве механик не постарался?

Баба протопала к нему и села рядом, с облегчением погружая пальцы ног в мягкий ворс ковра. Она ненавидела носить обувь. И никогда не носила носки.

— Да нет, — сказала она. — С мотоциклом все в порядке. По крайней мере, настолько насколько возможно, пока я не сделаю что-то с его внешним видом. Но я столкнулась с проблемой.

Чудо-Юдо склонил голову набок:

— Как это необычно для тебя, — сказал он с сарказмом.

— Это серьезно, — сказала Баба, растирая лицо двумя руками, как будто пытаясь смыть последние несколько часов. После посещения еще трех человек и подвергшись различного рода оскорблениям, обвинениям и угрозам подачи иска, ей казалось, что она покрыта какой-то липкой дрянью. — Кто-то испортил мои снадобья, — сказала она псу.

Это привлекло его внимание, он сел прямо, не замечая, как книга упала на пол, где маленькие шелковистые цветочки смягчили ее падение.

— Какого черта? — его шоколадные глаза расширились. — Все? Как? Почему?

Баба покачала головой.

— Все что я смогла отследить. Боб сказал мне, что люди жаловались, а его отец…, — она сделала глубокий вздох, вспоминая мерзкие обвинения старика, — в общем "ведьма", это самое хорошее слово, которым он меня наградил. Я встречалась с женщиной, у которой сильно отекла рука после использования моего крема, другая так чихала, что упала со стремянки и у нее перелом лодыжки, и парень, который пришел ко мне за шампунем для роста волос, а в итоге у него выпали все.

И разве это было не здорово попробовать все исправить так, чтобы никто ничего не заметил. Боже правый.

— Мать моя женщина, — сказал Чудо-Юдо. — Это ужасно.

— И это еще не самое плохое, — сказала она, с тяжелым сердцем, вспоминая, как кричала на нее мать, которая клялась что после Бабиного сиропа от кашля, ее ребенку стало так плохо, что пришлось везти его в службу экстренной медицинской помощи.

Женщина была просто не в себе, и, хлопнув перед ее лицом дверью, не пустила Бабу в дом, когда она попросила пустить ее внутрь. И поэтому единственное, что она могла сделать, чтобы помочь ребенку снаружи, это стать в небольшой тени возле окна спальни и молиться, чтобы никто ее не увидел и не подошел спросить, что она здесь замышляет.

— Что касается “как”, у меня нет ни малейшей идеи, — добавила она.

Ей казалось, что голова у нее вибрирует от всех обвинительных голосов, тех кого она подвела; она не могла ясно мыслить из-за беспросветности и страданий от всего этого.

— Все лекарства, которые мне удалось вернуть, были похоже на мои и в моих банках, но каждое из них было испорчено чем-то ужасно неправильным.

Она вытащила пузырьки и баночки из карманов, которые могли вместить в себе столько всего, сколько ей было нужно. Чудо-Юдо положил свою большую голову рядом и понюхал. После этого он громко фыркнул, его глаза заслезились, а нос не переставал подергиваться.

— Фу, какая гадость, — сказал он, потирая при этом морду лапой. — Ужас.

Баба оглянулась в поисках, что бы еще бросить, от всего этого расстройства ее пальцы прямо чесались от желания что-нибудь сломать.

— И не говори. И теперь все эти люди думают, что это я приготовила эти ужасные зелья. Ненавижу.

Обычно ее не сильно волновало, что о ней думают, но в этот раз было иначе. Во-первых, она находила этот городок, и его жителей, очаровательными. Прежде чем все это случилось, она мечтала остаться здесь. Это конечно просто фантазия, но все же. А во-вторых, это было дело чести, и это имело значение. А тот кто посмел специально отравить ребенка и свалить это на нее, получит море боли.

Морда Чуды-Юды выражала замешательство.

— Но, как кто-то смог испортить те лекарства, чтобы никто не заметил? Вряд ли кто-то мог ходить из дома в дом и проводить какие-то манипуляции с ними. Кто-нибудь обязательно заметил бы что-то подозрительное, ведь так?

Баба вздохнула.

— Думаешь? А если по какой-то причине за всем этим стоит Майя, она не тот тип девушек, который легко сливается с местными.

— Может она забиралась через окна?

Баба прыснула, когда представила такую шикарную, одетую с лоском Майю, проскальзывающую из-за клетчатых штор и приземлившуюся в чьем-то умывальнике.

— Почему-то я так не думаю, но — все возможно. Все что мы знаем о ней, что она какое-то существо размером с кошку, — она покачала головой. — Это начинает выходить из-под контроля. Пора звать Всадников, и выяснить узнали ли они что-нибудь полезное. Они околачиваются здесь все это время, и все что я от них получила, это сообщения с вариацией на тему "Прости, пока ничего". Может они видели что-то, пока искали пропавших детей.

Она посмотрела на свои татуировки драконов, покрывающие ее руки и плечи; пока Всадники исполняли ее поручение каждый был связан с ней посредством своего символа. Это облегчало задачу, так как пока у них был знак, она могла вызвать их силой мысли — хотя она должна быть сосредоточенной и целеустремленной. Иначе, они бы постоянно появлялись у нее, стоило бы только промелькнуть мысли о ком-нибудь из них.

Она закрыла глаза, села прямо и сконцентрировалась, отпуская гнев и беспокойство, выпуская их с каждым выдохом, пока не стала спокойной и сосредоточенной. Затем, представила Михаила Дей у себя в голове: его чересчур прекрасные черты, которые скрывали детскую увлеченность каламбурами и загадками, его слабость к спасению прекрасных дам, десертам и возможностью покрасоваться. Она представила белую одежду, которую он всегда носит, и на которой никогда не было ни пятнышка, его длинные светлые волосы, рассыпанные по плечам, в то время когда он вырезает деревянные фигурки сидя возле очага в избушке старой Бабы.