На берегах озера Эль-явр

– А ведь этот грубиян Берсерк первый понял, что у тебя волшебные руки, он же не отходил от тебя и всё требовал, чтобы ты его лечила. Вот хитрец лохматый!

– Да, девочка, сила в тебе огромная, древняя. Ты должна научиться управлять ею, иначе добро может обернуться злом. Хочешь приехать ко мне весной? Я научу тебя беречь себя.

Фру Йотта Свамменхевен видела и слышала всё, что здесь происходило. Она с самого начала была с ними, но ее никто не замечал, потому что она отвела всем глаза, – этим мастерством древняя вёльва владела в совершенстве, и это было пустяком по сравнению с тем, чему она могла бы научить Забэл.

Голос профессора Вильфранда вернул Хильду и Забэл в наш мир. Он позвонил кому-то по мобильному телефону, коротко переговорил и громко объявил:

– Оле, дружище, прощаюсь ненадолго! Удачи тебе, и присмотри за семейством этого разбойника, там я видел чудесного котенка с голубыми глазами. Такие приносят удачу. Подрастет, заберу с собой и подарю одной храброй молодой женщине, – Артур подмигнул Хильде, и она расцвела улыбкой.

– Йотта, уважаемая фру Свамменхевен, – он близко подошел к Йотте-хромоножке и вполголоса проговорил, обаятельно улыбаясь: – не забывайте о Законе Проникновения, дорогая вёльва. Уходящее Зло должно смениться Добром… Чтобы не нарушилось Великое Равновесие. Вас заждалась радость.... И еще – смените свой гардероб. Мне кажется, вам очень пойдут легкомысленные платья светлых тонов. В конце концов, мир Эль-явра не единственный в Мироздании, в некоторых из них куртка из оленьей кожи будет неуместна. Мое глубочайшее почтение!

Йотта хотела что-то ответить, но он уже отошел от нее. Обнял Хильду и Забэл за плечи и тихо сказал им:

– Внизу, в деревне, вас ждет такси, самолет через два часа. Я успею к вылету. Они поспешили вниз по тропе, а профессор Вильфранд, махнув рукой Оле Мортенлину и Йотте-хромоножке, ушел по неприметной тропинке вверх, в гору. Проходя мимо тайного убежища Берсерка, он поднял голову, встретился с ним глазами и серьезно произнес:

– Ты отвечаешь за порядок и покой в этих местах, старый боец, – и Берсерк понял его…

За большим пнем старого ясеня Артур Вильфранд свистнул негромко, и сразу же из зарослей черники на тропу вышел небольшой лохматый черно-белый пес с висячими ушами и мудрыми карими глазами. Он не спеша, солидно подошел к Артуру и ткнулся мокрым носом в его протянутые ладони.

Артур присел на корточки, обнял пса за шею и так они просидели некоторое время. А потом пошли дальше в гору, человек и собака. Нет, не так… Две родные души, разделенные по воле Того, кто создает души и пишет их индивидуальные сценарии существования. И опять не так… Две части одной многомерной и разделенной Души, которой предписано собирать себя по частям, искать во многих временах и Мирах и заглядывать в глаза других в надежде на соединение.

Глава 18

День, когда упала сосна

На следующий день после ухода гостей из большого и чужого мира, поднялся восточный ветер. Как и предполагал профессор Вильфранд. В мире озера Эль-явр он всегда означал одно – сушь. Зимой с обжигающими морозами, летом – с обжигающим жаром.

В такие дни Йотта не находила себе места. Всё темное и дурное, что было в ее душе, рвалось наружу… Вся ее тоска, воспоминания о Бальдре, невыполнимое желание вернуть счастье и радость – всё было окрашено в цвет уныния, раздражения и злости, угольночерный с серыми вспышками.

Так было и в тот день, когда упала сосна. И столько в Йотте накопилось зла, что она невольно, даже не зная сама, усилила восточный ветер до свирепого урагана. Казалось, проснулись три Великанши в горах Йотунхейма и их древняя разбуженная ярость сейчас поднимет весь хребет в воздух. Как выгнутую спину гигантского Дракона с пронзающими мир шипами.

Этот ураган принес немало неприятностей – в деревне ветер сорвал крыши с курятников и всех кур разнес по соседним лесам. Впрочем, только на радость лесным котам, лисам и троллю Трумпу.

В Санхеттен-фьорде поднялись волны такой высоты и силы, что перевернули два рыбацких судна и разбили старый деревянный причал в порту деревни Тиммерхавн. Дружина морских спасателей,

которой командовал отважный шкипер Оле Мортенлин, спасла своих собратьев, не позволила им уйти в последнее плавание. И вытащила из-под обломков причала старого Кёнига, козла старушки фру Андерсен. Он решил там переждать ураган. Но этому бородатому дураку объяснили по-мужски, что спасать свою жизнь около неверной воды фьорда – последняя глупость в его рогатой козлиной башке. Впрочем, уже не рогатой – упавшее бревно обломало ему рога почти до основания.

Даже дорога в Осло оказалась под водой.

Много бед натворила Йотта своей несдержанностью в ожесточенном страдании.

Одинокая кривая сосна на скальном выступе позади ее дома со скрежетом сломалась, корни ее оторвались от почвы, и она упала прямо перед крыльцом. Рухнувшее дерево задело крышу и содрало с нее изрядный пласт дерна.

Ярость охватила Йотту. И тоска, которая третий день душила ее и скручивала душу в узлы, прорвалась криком и обжигающими слезами.

Она бросила на пол деревянную ступку с почти готовым порошком от плешивости для капитана Асгера Йенка, отшвырнула мраморный пестик и выскочила на крыльцо.

Разрушения были велики. Заросли высоких мальв с цветами размером с голову крупного лося были погребены под колючими ветвями. Ковер из маргариток покрылся обломками сучьев и слоем ржавых длинных игл.

Сосне этой было лет тысяча, не меньше. Йотта сама взобралась на скалу и посадила проклюнувшееся семечко в маленькую трещинку в граните. Это было после гибели Бальдра.

Тогда она категорически отказалась сопровождать валькирий на очередную битву. Она вдруг почувствовала, что не может больше видеть смерть и сверкающие мечи в руках своих прекрасных сестер. Но она ведь старшая и должна строго присматривать за ними. Чтобы они не теряли разум от крови и стонов умирающих бойцов и не ошибались в выборе – какого воина сопровождать в небесную Валгаллу к Великому Одноглазому Одину, а кого сразу в подземное царство Хель. К тому же исход битвы ей был известен и, если бы Один спросил ее, она бы ему рассказала. Но он предпочел неизвестность, а Высшие запретили Йотте предсказывать будущее, пока ее об этом не попросят.

И вот тогда Йотта Свамменхевен вогнала сосновую иглу себе под ноготь большого пальца правой руки. И он раздулся, как большущая шишка, – меч в руке не удержать. А без меча нечего делать там, где люди убивают друг друга. Даже если ты только следишь за битвой. Ведь Валькирии помогают умереть тем, кто не может сделать этого сам.

Великий Одноглазый Один не любил, когда люди мучились перед смертью. Мучения делают мужчин слабыми. Одину нужны сильные воины. И в Валгаллу Валькирии провожали только самых свирепых и умелых бойцов.

Когда ее палец превратился в большую сосновую шишку, она сказала Одину, что устала помогать воинам уйти из жизни. Еще она сказала, что хочет делать в жизни не то, что делает сейчас. И показала Одину свой распухший палец. А Великий Один только усмехнулся и махнул рукой.

Тогда она объявила, что будет жить около озера Эль-явр и знакомиться с каждым, кто придет к его берегам. А потом будет рассказывать ему три дня и три ночи «о прошлом всех сущих, о древнем, что помнит». И о нем, Одноглазом Одине, и его стране богов – Асгарде, будет рассказывать, и о других Асах и их подвигах.

И Один согласился, ему стало лестно, что о нем снова заговорят в мире людей. У людей-карликов в стране Митгард память короткая, и они всё время норовят забыть старых богов.

Только одно потребовал он, чтобы Йотта Свамменхевен называла себя вёльвой, то есть колдуньей-прорицательницей.

Она согласилась, хотя всё про себя знала. Вовсе она не прорицательница и не колдунья. Она просто знает прошлое и знает людей. И ей даны были Книги, которые, кроме нее, никто не умел читать и понимать.