Колдолесье (ЛП)

Звук разозлил Мея. Он расправил крылья и немного спустился по холму, где приземлился и развернулся, чтобы зареветь в ответ производившим шум штукам. Двойной рокот был кошмарен. Вайеррэн попыталась прикрыть уши руками – жирной и держащей хлеб, – когда невыразительный голос Яма проник сквозь гам:

- Это не Мордион. Это другой дракон.

«Так и есть!» - поняла Вайеррэн. У этого дракона были лохматые брови, росшие пучками над круглыми желтыми глазами, и еще пучки над и подо ртом. Это и отчасти закругленные голова и нос придавали его желто-зеленой морде иллюзию лица доброжелательного старика. Бородатого старика. Хлеб выпал из руки Вайеррэн и полетел на траву. Ее затошнило. Если один человек может стать драконом, значит, может и другой.

- Ям, клянусь: это Властитель Первый!

Она ничего не могла сделать. Во время звучания фанфар открылись ворота, и Чел уже вышел наружу, держа в руке свой драгоценный меч. Он решил надеть самые легкие доспехи (очень малую их часть), и те – из закаленной кожи. Это выглядело впечатляюще дерзким, в то время как он знал, что ему ничего не грозит. Его фигура, появившаяся у основания замковых стен, казалась крошечной.

От драпированных деревянных сидений на стенах раздались короткие аплодисменты.

- По-моему, он плохо вооружен, - заметил Амбитас между двумя глотками горячего пряного вина. – Надеюсь, он знает, что делает.

Пока Амбитас говорил, Чел прошел достаточно далеко за ворота замка, чтобы увидеть тело сэра Харрисоуна, сваленное в углу позади левой башни ворот. Возможно, это был худший момент в его жизни. Он посмотрел на труп, его бело-зеленое лицо и кровь на горле. С остолбенелым ужасом Чел посмотрел вниз на Мордиона. И понял, что этот дракон не Мордион.

Одно мгновение Чел так дико хотел убежать прочь, назад в замок, что всё его тело дернулось в том направлении. Но это было бесполезно. Он слышал, как позади него лязгнули, закрываясь, последние решетки. Ворота теперь надежно заперты. К тому времени, как они снова откроются, дракон уже доберется до него, и он составит компанию сэру Харрисоуну. Кроме того, там наверху находилась леди Сильвия, ждущая, что он сразится с чудовищем. Похоже, у него нет выбора.

«Мордион волшебством создал меня именно для этого, - сказал Чел сам себе. – Я предназначен для этого!» И всё-таки, когда он заставил себя двигаться, он не ощущал особого предназначения к чему бы то ни было – необученный, нескладный, слишком юный, слишком испуганный и, сверх всего, самым глупым образом в неподходящих доспехах. Но он собрал то малое мужество, что у него оставалось, и очень медленно и твердо направился вниз к дракону, выставив меч.

Дракон наблюдал, как он приближается, вопросительно наклонив голову, словно проявлял доброжелательный интерес к этому тщедушному существу, или словно думал, будто меч – это игрушка. Но Чел видел, как сильные мышцы его задних ног медленно группируются, а круглые глаза безошибочно фокусируются. У Чела, пока он шел, было время подумать, что, возможно, он сумеет вымотать дракона, а затем отмести эту идею. Дракон слишком большой и слишком сильный. Чел сам вымотается быстрее него. Но Чел может заставить его исчерпать огонь. Он не имел представления, сколько у драконов огня, но, когда-нибудь он точно должен закончиться. И тогда Чел сможет подобраться снизу. Говоря самому себе, что меч у него в руках – драконий клинок, предназначенный, так же как и он сам, убивать драконов, Чел продолжал идти.

Дракон прыгнул гораздо раньше, чем он ожидал. Он внезапно оказался над Челом, помогая себе крыльями, вытягивая громадные когти и шестидюймовые зубы в широко раскрытой пасти. Лишь то, что Чел смотрел на группирующиеся мышцы, вовремя предупредило его. Когда дракон начал движение, Чел сделал то же самое – бросился вперед, стремительно прокатился под ним и дальше. Дракон по-змеиному быстро наклонил голову ему вслед и изрыгнул смертоносную струю пламени. Не просто пламени – ядовитого газа, горячего, маслянистого дыма, и вместе с этим – мысленную волну чистой злобы. Чел, кашляя, откатился в сторону – опаленный, засаленный испарениями этого дыхания, и поднялся на ноги, испытывая от пришедшей с пламенем ненависти скорее головокружение, чем что-то еще. Он побежал по кругу. Пусть дракон сожжет сам себя. Пусть сам себя собьет с толку своей собственной ненавистью. Он бежал изо всех сил, и дракон преследовал его, шумно двигаясь по кругу, наполовину загнув крылья на кончиках и выплевывая сгустки жирного огня. Большей частью огонь попадал в землю, как раз позади Чела, но пару раз мучительно больно коснулся его ног, опаляя сквозь толстые кожаные гетры. С каждым взрывом приходил всё тот же выплеск крайней злобы, нацеленной лично на Чела. Это было ужасно, но это помогло. Злоба появлялась чуть-чуть раньше огня. Чел пошел на третий неистовый круг, ожидая ненависти, прислушиваясь к жужжащему порыву ветра, который производил огонь, затем на бегу прыгал и смотрел, как огонь ударяет под ним черной пылающей полосой.