Прогулка по висячему мостику (СИ)

- Хорошо, – Женечка, улыбнувшись, похлопал Генку по плечу. – Звякнешь, как управишься, и жди меня на остановке.

- Как скажешь.

Генка отошел от них, заручившись поддержкой Татьяны Николаевны, технично вытолкал всех гостей на улицу и быстренько распихал по машинам, распределив Дашуньку к Владу, Алиночке, Люсе и Николаю, а сам уселся вместе с Наташей на заднее сидение к Валентинычу. Когда машина выехала за ворота, пред Ириным и Женечкиным взором предстала душещипательная сцена страстного поцелуя в неподражаемом исполнении, усиленно подмигивающего свободным глазом, Геннадия Логинова.

- - -

- Ф-у-у-ух!!! – тяжело перевела дух Ира, как только машины скрылись из вида. – Отдохнули!!!

Женечка молчал. Они поднялись в гостиную и стали помогать Татьяне Николаевне ликвидировать последствия нашествия. Генка позвонил, когда уже все сияло чистотой, а Татьяна Николаевна ушла домой.

- Ир, будь другом, сходи за ним, а то он мне весь мозг выест.

Ира, ничего не сказав, отправилась за Генкой.

- О! Ирчик! А Женич где? Боится, сволочь?

- Что-то вроде того. Сказал, что ты ему весь мозг выешь.

- И выем! Придурок! На приключения потянуло!

- Ген, да ладно тебе!

- Ирчик, знаешь, он, конечно, умный и мудрый, но периодами так дурковать начинает! У меня волосы во всех местах дыбом встают!

- Да успокойся ты, Ген. Ему просто эта Наташа давно уже оскомину набила.

- Ой, Ир, ну что я эту твою Наташу не знаю? Ну – дура! Ну что теперь! На нее раз шикнул – она и свалила! Прям уж так достала бедного, что и мочи никакой нет! Да плевать мне на эту Наташу!

- Да ему тоже плевать, просто случай подвернулся, вот и поглумился малость.

- Ага! Самую малость! Что аж тебя за мной послал!

- Геночка! Успокойся!

- Вот сейчас Гарову мозги выем – и успокоюсь!

- Ладно! Выешь! Идем.

Ира взяла его за руку, и они вошли к ней в дом.

- - -

Женечка сидел на диване в компании Зива и Лоренца. На столе стояли пять чашечек с раскаленным кофе.

- Ну что, Женич, опять дуркуешь? – грозно спросил Генка, едва поднявшись в гостиную.

- Генка, отвянь! – небрежно бросил ему Женечка.

- Что значит, отвянь?

- Это значит – прекрати.

- Что значит, прекрати?! Я еще и не начинал!

- Вот и не надо, по крайней мере, при Ирке.

- А-а! Так значит, при Ирке не надо! А чудил ты, сволочь, не в ее доме?

- Послушай, оставь в покое Ирку и ее дом. Она прекрасно все понимает.

- Так значит, понимает! Женич, а тебе не кажется, что ты – банальный козел?

- Генка, я уже перекрестился, так что больше не кажется.

- Не! Ирчик! Ну ты слышала?!

- Слышала, Ген, и больше не имею ни малейшего желания слушать, как вы тут препираетесь.

- И мы, между прочим, тоже, – важно промурлыкал Лоренц и отпил немного кофе из чашечки.

Генка вытаращил на Лоренца глаза:

- Ирчик, это ты так зверюгу выдрессировала?

- Спасибо за комплимент, – недовольно мурлыкнул Лоренц.

Генка на его реплику не обратил никакого внимания, а тем временем из своей чашечки отхлебнул Зив.

- Батюшки! Ирчик! Да их на прием к английской королеве вести можно!

- Мы и сами сходить можем, если приспичит, – проурчал Зив.

- Ирчик, как живность-то кличут? – Генка пришел в восторг и, хоть на время, забыл «выедать мозги» Женечке, который облегченно перевел дух.

- Зив, – представился Зив.

- Лоренц, – последовал его примеру Лоренц.

- Ирчик, песика-то с котиком как звать? – повторил, слегка модифицировав, свой вопрос Генка, решив, что Ира о чем-то, видимо, задумавшись, не обратила на него внимания.

- Генка, ты что, не слышал? – сканируя взглядом Генку, спросил Женечка. – Ребятки тебе представились.

- Не понял… в смысле?

- Вы уверены, что он должен вас слышать? – спросил Женечка у Зива с Лоренцем.

- Насчет «должен» – не знаем, но мы не ныкаемся от него, – промурлыкал Лоренц.

- Генка, я тебя поздравляю! Ты не только слепой – ты еще и глухой!

- Ирчик, о чем это он?

- Геночка, они, – Ира кивнула на Зива и Лоренца, – разговаривают с тобой. Вот минуту назад по твоей просьбе назвали свои имена.

- Что?! Издеваетесь, да?

- О! У Генка крыша поехала! – Женечка немного повеселел.

- Женич! Связавшись с тобой, я свою крышу суперклеем приклеил и гвоздиками намертво прибил!

- А я-то понять не могу! И чего это ты слепой и глухой? А у тебя, оказывается, просто крыша напрочь лишена подвижности! – съязвил Женечка, все больше становясь самим собой.

- Ой! Развеселился! Думаешь, я забыл про все, что хотел тебе сказать? Женич! Я тебя сегодня все равно порву! – снова впал в ярость Генка, но тут же резко сменил интонацию и с ноткой легкого мистического трепета в голосе спросил Иру. – Ирчик, а они что, правда, разговаривают?

- Геночка, они не просто разговаривают – им бы кандидатские с докторскими писать, – ответила Ира.

- Ира! А это мысль! – вдруг аж гавкнул Зив.

- Что, Зив? – спросила Ира.

- Неси-ка ручку и бумагу! – проурчал он.

- Зив, ты что, серьезно писать будешь? – изумленно спросила Ира.

- Неси, неси…

- Женечка, принеси, пожалуйста, ручку и бумагу. Я, конечно, и сама могу, но боюсь, что пока ходить буду, Генка тебя и вправду порвет.

- Иришка! Ты просто ангел во плоти! – вставая с дивана, сказал Женечка, расплывшись в благодарной улыбке, чмокнул Иру в щеку, а потом скорчил рожу Генке и ушел в Ирин кабинет.

За все то время, которое понадобилось Женечке, чтобы принести канцелярские принадлежности, Генка не проронил ни слова, украдкой поглядывая то на Зива, то на Лоренца.

- Вот, – сказал Женечка, кладя на стол перед Зивом листок бумаги и ручку.

Зив взял в зубы ручку и немного крупновато, но вполне ровным, даже можно сказать красивым почерком вывел: «Мое имя – Зив», – а на следующей строчке: «My name is Ziv», – а еще чуть ниже: «Mein Name ist Ziv», – а дальше: «Benim ismim Ziv». Было понятно, что он вполне может продолжить, вот только места на листочке больше не осталось. Зив отнес ручку Лоренцу, а потом и листок.

Лоренц, просмотрев письмена Зива, перевернул его на другую сторону. Он написал ту же фразу, лишь заменив имя на свое и, помимо варианта на русском, вместо английского, немецкого и турецкого использовал финский, португальский, грузинский, арабский, украинский, идиш и санскрит – почерк у него был мельче, а потому и поместилось больше. Закончив, он взял листок в зубы, спрыгнул со своего места, размеренной поступью подошел к Генке и, поставив передние лапы ему на колени, торжественно вручил.

- Ни фига себе! – воскликнул Генка, изучая послание с обеих сторон. – Ну что ж, со стыдом должен признать, что из всего этого более-менее адекватно, кроме русского, понимаю лишь английский, немецкий и украинский.

- А ну-ка, дай сюда! – с энтузиазмом попросил Женечка, протягивая руку. – Батюшки! Лоренц, в том, что идиш для тебя язык не чужой, я не сомневался, – с намеком усмехнулся Женечка, – но на кой, скажите мне, вам санскрит?

- Евгений Вениаминович, я думаю, Вы не будете спорить с тем, что Веды лучше читать в подлиннике, – с достоинством проурчал Зив.

- Слушай, псина, будь другом, напиши, что ты сейчас сказала, – тараща на Зива глаза, попросил Генка.

- Евгений Вениаминович, будьте так добры, принесите еще листок бумаги, – проурчал Зив.

- Что? – как бы сам себя спросил Генка.

- Он попросил Женечку принести еще листок бумаги, – перевела Ира.

- А-а-а, – с «пониманием» протянул Генка.

Женечка, заливаясь веселым смехом, изображая страдающую излишней прыгучестью девочку лет восьми на школьной перемене, умчался за новым листком.

- Спасибо, – чинно поблагодарил его Зив, когда бумага легла перед ним на стол.

- Он сказал спасибо, – перевела Ира.

Зив взял в зубы ручку и аккуратно вывел: «Санскрит следует знать для того, чтобы читать Веды в подлиннике». Потом скосил глаза на Женечку и написал, правда, уже менее старательно, ту же фразу на санскрите. Генка взял листок и, прочитав, воскликнул: