Ничей

- Бункер! Юрий Борисович, вызывали? Вы меня слышите? Твою мать! Извиняюсь, вашу мать... Вот старый черт, техникой пользоваться не умеет.

Евгений так и застыл у стены, стоя на одном колене, опираясь рукой на пол. Он уже слышал этот голос! Да, сигнал был плохой, но перепутать трудно. Ни одно устройство не принимает голосов мертвых. Лампочка погасла, звуки исчезли. Связь прервалась.

Дела Главного остальным должны быть недоступны, он убедился в этом еще раз! Не веря в потусторонние силы, не страдая галлюцинациями, Евгений решил, что все же слышал голос живого человека. Вот только живым он быть никак не может... Ни по законам бункера, ни по законам человеческой морали! А голос звучал. Оттуда. Снаружи. Оставалась последняя надежда, последнее логичное объяснение: он ошибся и обознался. И это не Алексей Колмогоров, а кто-то из сталкеров. Ведь не пересчитывает их Евгений ежедневно, Главный или командир все же могли отправить добытчиков в город или по другому какому делу.

Стоило ему подумать об этом... И перед глазами возникло лицо Оксаны, светящееся каким-то неведомым счастьем. Девушка выходила от Грицких, что она могла узнать от него, какую новость? Сомнений больше не оставалось. Евгений отпрянул от передатчика, как от ядовитого цепня, и бросился бежать.

Дверь открылась без стука, Привратник Лапин удивился, когда в кабинет, почему-то очень смущаясь, зашел его сын.

- У тебя какое-то дело, Лерик? Или просто так, от нечего делать?

- От нечего делать, пап, взбеситься можно. Полный запрет на выходы! И что Юрию Борисовичу в голову пришло? Погода вроде хорошая, мутантов он из-под земли разглядеть не мог. Самодурство, честное слово!

- Валерий! Просто из уважения к старшим... Заткнись. И не тебе жаловаться на «нечего делать», я же вижу, как ты от Оксаны не отходишь. Кстати, что ты там себе думаешь?

Сын слегка покраснел, смутился еще больше. Неужели пришел просить разрешения жениться на этой стервозине?! Но ничего не скажешь, было на что посмотреть... Чувства Лерика Привратник понимал, кому ж не хочется затащить в койку одну из самых красивых девчонок бункера? Но жениться-то зачем, если у них и так все в порядке? Впрочем, слов о браке еще не прозвучало. Просто отец слишком хорошо знал своего сына - он не признавал ничего «слегка». Если уж сталкер, то один из лучших, если ухаживать, то с серьезными намерениями, а влюбиться - насовсем. Максималист чертов! И то, что отец заседает в Совете, сыграло в этом не последнюю роль. Он баловал мальчишку, но мать своими строгостями подняла планку достижений слишком высоко. Нужно быть достойным... Чего достойным? Вот пусть теперь и получает в невестки первейшую стерву. Зато достоинство семьи никуда не уронили.

Сам Лапин не возражал, но уже посмеивался, воображая вытянувшееся лицо жены. Она вообще не ожидала от сына столь быстрого взросления, даже вооружение сталкера воспринимала, как детские игрушки. Опасные игрушки, но ведь он на поверхность один не ходит, давно уж в убежище не случалось, чтобы сталкер погиб. Последним был Степанцев, и то, как выяснилось, по вине человеческого фактора.

Розовые пятна на щеках сына стали еще гуще, о чем же он хотел спросить и не решался? Девятнадцать лет парню, за девушками бегает. А с отцом поговорить - язык в заднице застрял.

- Что там у тебя с Оксаной?

- Ну...

- Что, уже залетели?!

- Судя по непонимающему взгляду Валерика и бледности, вдруг сменившей стыдливый румянец, о возможности появления потомков он вообще до сих пор не задумывался. Ну, хоть сейчас спохватился. Если не поздно.

- Нет... Пап, я тебя хотел попросить... Юрий Борисович запретил, но ты же Привратник. Мне очень нужно выйти из бункера. Ненадолго. Я Оксане покажу... Что там наверху очень интересно. Она и не видела никогда по-настоящему...

- А ей это нужно? Девчонки не любят средства защиты - выглядит некрасиво. Ты свою Оксану в противогазе видал? Не боишься, что разлюбишь сразу?

- Не боюсь. Пап, ну так как? Можно?

- Как говорится, будем посмотреть. Дай время. Все-таки указание Главного...

Лапин не понимал, почему вдруг Юрий Борисович запретил выходы сталкеров наружу. Странное решение, но Главный отличался здравым умом, возможно, затеял что-то с командиром отряда Серяковым. О таких вещах должен знать Валерий, но и он терялся в догадках. Неудивительно для молодого и прямолинейного, который дальше завтрашнего дня и не заглядывает. Но уж сам-то Лапин не первый год в Совете, знает, что просто так ничего не бывает. Хозяйственники не привыкли забивать себе голову посторонними вопросами, и своих дел хватает.

* * *

Ни разу в жизни ему не было так страшно, как сейчас. И никогда еще Валерий не знал такого позора... Дрожащие губы и - ужас - разочарованный взгляд Оксаны заставили опустить голову, он не мог даже снова посмотреть ей в глаза.

- Извини, я пробовал... Но это приказ Главного Привратника, наружу никого не пустят. Я отца попросил! Сделаю, что обещал. Обязательно! Только вот не знаю, когда.

Оксана не стремилась выходить наружу прямо завтра, там действительно было жутко холодно. Правда, именно такие зимние морозные рассветы самые красивые, по словам Валерки. Но не красота ей нужна, она готова и просто потренироваться надевать ОЗК в шлюзе, и даже сделать это занятие приятным для обоих. Его безмерное чувство вины искупало задержку исполнения планов. Так приятно было сознавать это: он готов сделать что угодно, ведь Лерик и постарался совершить невозможное, уговаривая Грицких отменить решение. Легче попробовать отжать герму собственными руками! И, учитывая силу молодого сталкера, в этом случае была хотя бы небольшая надежда на успех.

- Ничего, мы подождем, правда? - Оксана коснулась его щеки, чтобы Валерий перестал сосредоточенно пялиться в пол и посмотрел на нее. - Но не очень долго.

- Ксюша...

И он снова умолк, будто в ее имени должно было прозвучать всё невысказанное: и про любовь, и про непередаваемую словами нежность, отчего хотелось все время касаться девушки, брать за руку, обнимать покрепче. Не отходить от нее. Иначе приятное окрыляющее чувство ослабевало, а жить без этого было уже невозможно. Ни минуты.

Оксана и не ожидала продолжения, умением красиво говорить Лерик с детства не отличался. Рассказывал всегда что попало, бестолково, сбивчиво. Мальчишка! Но он умел слушать... Алексея никогда не интересовали ее слова. Внимательный к ее просьбам, он оставался глухим ко всему остальному, можно было просить хоть луну и получить почти равноценную замену, но вот запросто поговорить с ним... Болтать по-дружески Лёша мог только с Леной, разговаривать ни о чем, и Оксана никак не могла понять, в чем разница. Зато Лена не знала, как хорошо наконец-то остаться с ним наедине, и им уже было не до разговоров. Лёша... Без любви ищущий хотя бы ласки, но не нашедший счастья. Не там его искал!

Однажды, внутренне сжимаясь от страха, Оксана задала ему вопрос, который давно мучил: ты любишь меня? Алексей не рассердился, не увильнул от ответа, только улыбнулся и притянул поближе. «Такое красивое тело, разве можно его не любить?» Его?! Оксана хотела, чтобы любили ее! Но не стоило рассчитывать на большее, к сожалению. Валерий так не ответит, скорее спросит сам, мучаясь неопределенностью, недоверчиво заглядывая в глаза... Безразлично. Пусть спрашивает. У него тоже сильное, красивое тело, приятное лицо и ямочка на подбородке. Нужно ли любить его за это? Можно ли? В его объятиях не опаляло огнем, но было очень тепло. Оксана запустила руки под его куртку, нащупав пальцами крепкую спину и чуть влажную майку. Хороший мальчик...

Глава 9

ЗИМНИЙ РАССВЕТ

Евгений не мог осознать... Нет, не того прискорбного факта, что жив Колмогоров. А того, что об этом знает Оксана, что она настолько рада его возвращению из мертвых. У них снова что-то было! Он мог закрыть глаза на Валерку - это не конкурент, а просто ее развлечение. Алексей - совсем другое дело. Пропадала всякая надежда.