Инвиктум (СИ)

танцевать. Я начинаю паниковать.

- Танцы — это, конечно, здорово, но…

Данте едва заметно вздыхает. Видимо, ему начинает надоедать это нелепое ухаживание.

Впрочем, как и мне.

- Но что?

- Я бы хотела выпить, - выпаливаю я первое, что приходит в голову, и это, как ни

странно, срабатывает.

Данте отпускает мое запястье и отходит чуть в сторону, и я уже радуюсь, что, хотя бы на

несколько минут смогу избавиться от его общества, но счастье длится недолго. Парень

окликает официанта, и в тот же миг в его руке оказывается бокал мартини с сочной оливкой, насаженной на шпажку.

- Прошу, - с придыханием говорит Данте, галантно протягивая напиток. Я, пытаясь не

зарычать от раздражения, провожаю официанта леденящим взглядом. Осматриваюсь по

сторонам – мамы поблизости нет, значит, не увидит, как я пью. Она все еще увлечена

разговорами, но теперь говорит с президентом, изредка кидая на него тот самый взгляд, что я

видела, когда застала их вместе. Никто больше не обращает на них внимания. Все наверняка

думают, что они обсуждают важные министерские дела. Но я вижу их насквозь. Вокруг них

прозрачным ореолом витает странная аура. Не понимаю, что это, и как я могу такое видеть, но факт остается фактом. Думаю – наверное, у меня поехала крыша от болтовни сноба

Манчини, и порываюсь выпить принесенный мне мартини.

Зажмуриваюсь и впиваюсь губами в бокал. Нутро уже готово почувствовать

обжигающий вкус алкоголя, но неожиданно моя рука оказывается пустой, а откуда-то слева

чувствуется терпкий аромат сигарет и приятного мужского одеколона. Я не понимаю, что

произошло, пока не распахиваю глаза и не слышу низкий баритон:

- Ужин еще не начался, а ты уже прикладываешься к напиткам для взрослых девочек,

Кис-Кис. Что скажет твоя мамочка?

Слева от меня, в костюме с иголочки, стоит Себастьян Нойр собственной персоной.

Серые брюки плотно обтягивают бедра парня, а белоснежная рубашка с парой расстегнутых

верхних пуговиц – торс. Пиджак покоится на плече Себастьяна, рукава рубашки завернуты

самым халатным образом из всех возможных. Он будто смеется и одновременно плюет на

работу личного дизайнера президентского семейства. Непроизвольно закатываю глаза –

всегда так реагирую на его появление. Черт бы его побрал.

Себастьян залпом выпивает мой бокал мартини и небрежно вручает его Данте, удивленные глаза которого напоминают блюдца. Он то открывает, то закрывает аккуратный

рот, чтобы что-то сказать, но Нойр его грубо перебивает, качая головой и хмурясь.

- Принеси-ка еще. Желательно виски.

- Я не официант, - возмущенно парирует Данте, желваки ходят ходуном, а брови

взлетают буквально до потолка. Прыскаю, но замечая недовольный взгляд парня, прикрываю

рот рукой. Манчини презрительно смотрит на нас обоих и, развернувшись на каблуках своих

13

1

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

дорогих ботинок, уходит в сторону гостиной. Я все еще стою у лестницы. Себастьян

хмыкает, разглядывая мои ноги. Платье короткое. Слишком.

- Ножки высший класс, - говорит он без улыбки, будто констатирует общепризнанный

факт. Молчу, просто глядя вперед, лишь бы не встречаться с ним взглядом. В прошлый раз, когда я на него посмотрела, он чуть не надругался надо мной. Себастьян обходит меня сзади

и становится за спиной. Не двигаюсь, почти не дышу. Он тихо смеется где-то в районе моего

уха.

- Думаю, ты мне задолжала, - шепчет он, а я только и делаю, что раздраженно фырчу, -

Я спас тебя от мистера «я могу все, что угодно, а еще я просто блистательный танцор».

- Подслушивал?

- Едва ли. Просто понял по выражению на твоем лице одну занятную вещь – ты терпеть

не можешь зануду Данте Манчини.

- И почему же занятную?

- Потому что ты и сама зануда. Я-то думал, вы спелись, - усмехается Нойр. Я

оборачиваюсь и возмущенно смотрю на него. Его голубые глаза поблескивают в свете люстр

и общей роскоши. Зрачки на этот раз нормального размера, значит, он не под кайфом.

Странно. Он улыбается краем губ и не отрывает от меня настойчивого и немного ленивого

взгляда. Я ехидно ухмыляюсь.

- Иди к дьяволу, - бросаю я и иду в гостиную. Как раз в этот момент мама возвещает о

начале ужина. Блюда готовы, стол накрыт всевозможными закусками и напитками.

Официальная часть встречи начинается. Хотя мама и говорит, что это просто дружеский

визит двух семей, на самом деле это нечто совсем иное. Вижу Реми – она только что

спустилась из своей комнаты. Сестра выглядит так, как никогда в жизни не выглядела.

Темные волосы распущены, губы приятного розового оттенка, а ресницы накрашены густым

слоем туши. Платье на ней черное, немного длиннее моего, с крошечным вырезом на боку.

Слева, у сердца, прикреплена золотая брошка в виде маленькой птички. Сестра улыбается, подходя к столу, и приветствует всех присутствующих. Затем садится напротив меня. Черт, а

я-то думала, она сядет рядом!

Мечусь и хочу перейти на другую сторону, чтобы занять стул, смежный с Реми, но не

успеваю. Чья-то рука буквально усаживает меня на место. Я поднимаю глаза и вижу

Себастьяна. Он нагло ухмыляется.

- Кажется, мы сидим вместе, - тянет он, подмигивая мне. А я просто в бешенстве.

Сегодня что, день надоедливых идиотов? Хочу ответить что-то едкое, но голос мамы

прерывает меня, и приходится опуститься на стул. Нойр поправляет воротник рубашки и

садится рядом.

- Рада, что вы пришли, - говорит мама, выпрямляясь, - Давно мы не собирались просто

так, без каких-либо поводов.

На самом деле у нашей семьи нет настоящих друзей. Все собравшиеся здесь – это лишь

те люди, которые не могут оказаться от посещения дома сенатора, а не приятели, жаждущие

поболтать о том, о сем с мамой или папой. Мистер Манчини говорит напыщенный тост, и мы

пьем. Затем начинаются разговоры: на общие темы, затем на тему воспитания детей, чтобы

те не выросли неблагодарными дегенератами, а после вся болтовня снова сводится к

проблемам в городе, политике и даже убийству канцлера Уитмора. Не ожидала, что мать

13

2

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

затронет эту тему на ужине. Замечаю, как во время разговора она поглядывает в сторону

Нойра-старшего. Почему так вышло? Чем он привлек ее внимание? Ведь я всегда думала, что

маму и отца связывает настоящая любовь.

Пока взрослые разглагольствуют о важных вещах, я упрямо пытаюсь игнорировать тот

факт, что Бастьян сидит рядом. Боковым зрением замечаю, как он наблюдает за мной.

- Смотри в свою чертову тарелку, - бормочу я тихонько. Он ставит один локоть на стол, что является, между прочим, верхом неприличия, и подпирает рукой подбородок, продолжая

сверлить меня настойчивым взглядом. Думаю, что ему доставляет удовольствие доводить

меня до состояния истерии. Решаю игнорировать его до конца вечера. Но спустя какое-то

время он отворачивается и уже глазеет на мою сестру. Она сидит прямо напротив. Возникает

такое ощущение, словно ему вообще все равно на кого пялиться.

Глубоко вздыхаю и вцепляюсь пальцами в стакан с апельсиновым соком. Подношу его к

губам, и в следующий момент чуть не захлебываюсь напитком. На мое бедро опускается чья-

то теплая рука. Она нежно, почти эротично проходится по поверхности ноги, и я дергаюсь

под столом так сильно, что привлекаю к себе внимание присутствующих.

- Александра, все в порядке? – спрашивает папа, и я просто сгораю со стыда. Бастьян

наигранно вскидывает брови, и когда он говорит следующую фразу, я хочу его убить:

- Тебе нехорошо, Александра?

Мне хочется провалиться под землю и никогда оттуда не выбираться. Отец, мама и

Реми, а также все остальные гости глядят на меня так, словно я в шоу «за стеклом», совершенно голая или делаю что-то неприличное. После затянувшейся паузы я