До и После: Исход (СИ)

– Артик, – на выдохе прошептала Марин.

– Артур! – тоном наставника прикрикнул Гертон. – Ты что творишь?

Девчонка, не столько от боли, сколько взбешенная такой наглостью, стала испепелять их ненавидящим взглядом.

– Это будет он, – девчонка ткнула пальцем в малыша Артика. – Я хочу, чтобы это был он! – истерично взвизгнула она с упором на слово «хочу».

Лидер потянул ее за рукав спортивной летней куртки. Он что-то шепнул ей, и вероятно ожидал, что она также ответит ему шепотом. Но она былая слишком заведена.

– Мне плевать, что он совсем маленький! Он кинул в меня свой башмак! Кинул! В меня! – цедила она каждое слово.

Чтобы не потерять лицо, лидер ехидно улыбнулся и окинул взглядом своих жертв.

– Раз моя миледи желает мести, она ее получит.

Малыш Артик смотрел на мисс «драные чулки» с такой же неприкрытой ненавистью, как и она на него. Ему было уже все равно, пусть даже они избили бы его всей толпой. Глаза его застилала ярость, кровь в венах кипела.

– Ты, сопляк, – подняв руку с указующим на малыша Артика пальцем, сказал лидер преследователей, – позволил себе оскорбить мою девушку. Теперь сделаешь все, что она попросит, понял? – улыбнулся он и обернулся к промокшей девице, у которой под мокрой футболкой явно не было бюстгальтера. – Какой мести желает моя миледи?

Она приставила к лицу кулачок с оттопыренным вверх указательным пальцем, глаза ее смотрели вверх и чуть вправо.

«Будто это курица умеет думать», – усмехнулся про себя Макс.

– Он пройдет по перилам от начала и до конца, – в воздухе опять повисла удручающая тишина. Никто не понимал, всерьез она это или шутит.

– Да она совсем чокнулась! Разве ты не видишь? – возмутился все тот же парень в футболке лицея. – Да я его родителей знаю! Она вообще соображает или нет?

– И что теперь? Предлагаешь спустить ему все на тормозах?

Возмущенный происходящим парень вдруг вышел из оцепления, подошел к мальчику, взял его за руку и сказал:

– Мне плевать, мы с ним уходим. Жрите сами свое дерьмо.

Опешивший Артик пошел за ним, как щенок на поводке, изредка оборачиваясь назад, не веря тому, что происходит. И он был в этом не одинок, у всех на лицах застыл немой вопрос. Никто не понимал, что происходит. Ни одна сторона, ни другая. Тихий шум дождя прорезал очередной истерический вопль.

– И ты позволишь им уйти? После того, что он со мной сделал?

Лидер, не желая утратить свой авторитет, попытался взять ситуацию под контроль.

– Двое, – тихо и злобно произнес он. – Теперь поплатятся двое. Ты и ты! – он указал на Гертона и Кишана. – И это будет только начало!

Двое из его банды тут же скрутили ребят. Меленьких легко обидеть, и лидер шайки преследователей это прекрасно знал. Но как же приятно самоутвердится за чужой счет! Побить, сломать, нахамить! «Не можешь строить – рушь чужое» – золотое правило трудных подростков.

Гертон, будучи самым старшим в компании, все равно на несколько лет был младше своих преследователей, и пускай ростом он был почти с парня, который заломил ему руки за спину, худоба и растерянный вид выдавали в нем ребенка. Кишан же наоборот был много ниже своего мучителя и куда полнее. Он начал плакать, едва почувствовал, как ему заламывают руки.

– Это безумие, – твердым, но не настолько, насколько ему хотелось бы, голосом сказал Гертон. – Перила скользкие, мы упадем.

– Нет, не упадете, – таким же тихим и бесстрастным голосом сказал лидер преследователей, – не упадете, если хотите жить.

Но он ошибался.

***

Случилось так, что Гертон не умер в старости. Не умер взрослым. Он умер, не достигнув даже подросткового возраста, в дождливый туманный день, когда воздух кругом, казалось, вибрировал от капель дождя и выглядел, словно прозрачная рябь в телевизоре. Никто не мог поверить в случившееся.

Каждый на планете Земля до определенного момента не осознает, что не будет жить вечно. Но при этом каждый знает, что когда-нибудь смерть придет, но всегда думает, что этот день «не сегодня». Да и «завтра» существует только в мыслях. Есть только здесь и сейчас, и ничего больше.

Никто из них до этого дня еще не сталкивался со смертью по-настоящему. Когда ребята взбирались на перила, они боялись, но все равно верили, что все обойдется. Никто не собирался умирать. Но им не удалось пройти и шага в стороны друг от друга, потому что перила были мокрыми, а гравитация, как известно – бессердечна. Кишан потерял равновесие почти сразу. Позже он чувствовал вину за смерть Гертона, но что он мог сделать? Это инстинкт. Ты машешь руками, цепляешься за возможность, делаешь все, чтобы выжить. И этой возможностью для него стал Гертон. Никто ничего не успел сделать. Падая вниз, Гертон неудачно ударился головой о состав, стоящий под мостом. Умер почти мгновенно.

Макс, кинувшийся на помощь, едва успел схватить Кишана за край рукава. Его бросило на перила, он больно ударился о них ребрами, но удержать такой вес, конечно же, не смог. Рукав выскользнул из пальцев, и Кишан полетел вслед за Гертоном. Всего пара каких-то мгновений, а на перилах уже никто не стоял. Марин закрыла глаза ладонями и взревела как сирена боевой тревоги, ведь на ее глазах только что сорвался с моста друг, а следом и старший брат.

Кишан не умер, вопреки страхам присутствующих, но падение не прошло для него бесследно. Оно лишило его возможности ходить и вселило в него ненависть настолько сильную, что когда он ею делился, ее перенимали все слушающие.

***

Иногда, когда рядом никого не было, Кишан признавался себе в том, что отчасти завидовал Гертону. Эти мысли сжирали его. Все могли бегать, веселиться, а он был прикован к коляске и порой, глядя в окно, ненавидел весь мир. В один из таких дней, он позвал к себе Макса и раскрыл ему этот страшный секрет. Но за секреты почти всегда приходится платить. И Макс не стал исключением. Кишан попросил его об одной маленькой, но такой важной услуге. Попросил заплатить за свой секрет клятвой. Клятвой, во что бы то ни стало найти ту дрянь в драных чулках и вытрясти из нее весь ее гнилостный дух. Кишан знал, Макс станет идеальным орудием для воплощения мести. Он крепок, всегда защищает обиженных и в нем до сих пор живет чувство вины за то, что тогда на мосту пальцы его расцепились.

47(ПОСЛЕ) Покинутый дом

Лифт или лестница? Лестница или лифт? На лифте быстрее, но он может застрять, и тогда короткий и мучительный остаток жизни придется провести в замкнутой коробке. Кулькен поморщился. Лестница… Там мы уже бывали. Там вряд ли кто-то будет, хотя конечно и это не исключено. На такой случай можно взять с собой меч. В очередной раз, спасибо сотрудникам, они надарили кучу разных, бесполезных в обыденной жизни штук, но вполне значимых на фестивалях и, как оказалось, в жизни после апокалипсиса. Вот только… Он обернулся к дивану, на котором лежал костюм.

– Это будет очень тяжело…

Сказать, что Кулькен был в плохой физической форме – не сказать ничего. Жировые складки по бокам, внушительный пивной живот, да и ноги, полные, отечные, с целлюлитом на бедрах – все это было очень далеко от здоровья и силы. Но он и не питал иллюзий на этот счет. Он знал, что лестница тоже может стать его последним испытанием. Если у него схватит сердце от жары и усталости, то никто ему уже ничем не поможет.

– Нет, меч отложим на потом. Либо пан, либо пропал. Если костюм не спасет меня на лестнице, он уж точно не спасет меня на улице. Но я все равно возьму его с собой. Умру как воин, со своим мечом! – он прищурился, словно увидел что-то вдали.

«Ты его ни разу не использовал и, возможно, не используешь никогда. Так толку-то, что ты умрешь со своим мечом, самурай доморощенный!»

Проигнорировав Я, Кулькен в последний раз окинул комнату взглядом и начал одеваться. Рюкзак уже был собран, респиратор лежал наготове.

– Как нелепо я буду выглядеть… Хорошо, хоть никто не увидит, – он натянул нижнюю часть костюма, – а ведь я поклялся, что никогда его не надену. Кларест, долбаный Кларест, это ведь он его подарил, я знаю.