Революционер (СИ)

-Конечно, нет! У нас ещё вся ночь впереди – а дальше ещё много замечательных дней до того как я разорву контракт с этой армией!

-Ну раз у нас целая ночь – давай напьёмся до усрачки? – предложил доберман, подвигая стакан поближе к бутылке. Судя по звону в пакете песца, нам должно было как раз хватить на такое состояние.

-Ну... – Протянул песец, смотря недоверчиво на Добермана и Меня.

-Он сказал “поехали” – и махнул рукой, – Подмигнув песце, сказал Добб, наполняя стаканы, – За силу атома? – он кивнул в сторону головного вагона и локомотива.

-Определённо! – заверил я, поднимая рюмку.

-Однозначно! – крикнул песец, поднимая свою рюмку.

А потом я опять плохо помню дорогу, разговоры и наши действия. Вроде из купе никуда не выходили, вроде даже хотели не злоупотреблять, но вроде бы Песец решил остаться у нас ночевать. Ему пришлось ложиться со мной, на верхнюю полку – вместе с Доббом на одной они ну никак не умещались, даже на боку. Ну а я к тому времени был в состоянии полного несостояния...

Никогда не пил столько в дороге.

В глаз ударил луч восходящего солнца и к горлу тут же подступил тяжёлый комок вчерашнего пьянства. Я открыл глаза и поспешил отодвинуться от Песца, который чуть было не вытолкнул меня с моей законной полки.

-Твою ж мать... – когда я попытался его поднять, то мне показалось, будто я хочу сдвинуть с места вагон, а то и весь наш локомотив. Он был нереально тяжёлым, особенно для моего нынешнего состояния. В прочем это и не было столь необходимо: комок поднялся по моему телу ещё раз и я понял, что мне немедленно надо освежиться. До туалета, на другой конец вагона бежать было слишком долго, а окна лучше было не открывать. Они потом могли не закрыться. В одних трусах и белой майке я выскочил в коридор и ворвался в прокуренный тамбур, где быстро отпер дверь и согнулся пополам от выходящего из меня избытка яда.

Никогда не блевал на полном ходу, но ощущения мне понравились. Всю парашу уносило под колёса, а то что задерживалось на корпусе вагона попросту сдувалось ветром. Слава богу из меня всё вышло быстро, потому что стоять было довольно холодно. Но я уже собирался закрыть дверь, как услышал издалека рёв двигателей.

Высунувшись в дверь, я протрезвел моментально: к последнему, чёрному вагону прицепились две машины! И какие-то звери уже перебирались с капотов на наш состав!

Потом я глянув в другую сторону, и потерял дар речи: наш поезд “вели” ещё две машины, и каждая была с пулемётом! И самое худшее – меня увидели!

Когда на меня развернули пулемёт, дар речи вернулся. И мозг стал действовать по совсем другой программе.

Я бросился внутрь вагона и что было мочи заорал на весь коридор:

-ВСЕ ВНИЗ!!! ВСЕ ВНИЗ, НА ПОЛ, НА ПОЛ, НА ПОЛ!!!! – и тут же дёрнул стоп-кран, чтобы две машины, пристроившиеся к нам сзади, столкнулись с последним вагоном – на такой скорости это было бы летально.

Я совершил, наверное, самую ужасную ошибку в своей жизни – пулемёт, вместо того, чтобы ударить в одно место, прошёлся очередью по всему вагону. Разбились стёкла, и несколько бойцов упало с боковых полок на проход, а огромный пули продолжали решетить наш вагон. Чуть не убив себя за подобную ошибку, я вернул стоп-кран в обратное положение, и побежал в своё купе за пулемётом.

-Вставайте, быстро! – заорал я, ворвавшись в купе, и рывком спихнув добермана с его полки.

-Чего случилось-то? – прорычал он, открывая глаза.

-На нас напали! – я схватил пулемёт и пару коробов к нему, быстро зарядил оружие.

-Напали? Кто?

-Нечистые силы, твою мать! – крикнул я, и, дёрнув затвор побежал в тамбур.

Машина ушла далеко вперёд, но я, упревшись плечом в вагонную стенку, прицелился и открыл шквальный огонь по нашим противникам. Разбуженные очередью тяжёлого пулемёта остальные солдаты тоже начали палить из окон по машине. Лёгкий, не бронированный джип вильнул в сторону и поспешил уйти от огня, но к нему присоединилась вторая машина – и пулемётчик в её кузове уже наводил свою волыну на наш состав.

-ВСЕМ ЛЕЧЬ!!! – заорал я снова и укрылся за перегородкой, надеясь, что он не достанет нас или хотя бы будет мазать как последний идиот!

В общем-то он и мазал – сплошная длинная очередь прошла по крыше вагона, не задев никого из бойцов, но вторая – короткая – явно метила в тележку нашего вагона. Крупнокалиберные пули, звеня, отскакивали от тяжёлых колёс, почти не нанося им вреда. Но вдруг небольшое окошко рядом со мной разбилось, и из него высунулся гранатомёт Добба. Наконец-то!

Громыхнула тяжёлая очередь и рой маленьких гранаток полетел к нашим обидчикам, тут же закутав их в клубах пыли. Добб метил на опережение, нормально прицелится на полном ходу он не мог. В этот момент я услышал выстрелы сзади – наши пастухи пытались оторвать от нашего поезда вагон с боеприпасами и оружием людей! Несколько тёмных фигур уже подобрались к сцепке второго вагона и сейчас пытались разорвать её.

-Хрен вам, позорники! – закричал я, начав стрелять в их сторону, но это помогало слабо. Тогда я решился дернуть ручник второй раз!

Как только состав дёрнуло во второй раз один или два зверя от неожиданности сорвались с перил и упали под колёса громыхающего багажного вагона. Решив, что медлить нельзя, я перезарядил пулемёт и закинул его за плечо. Идти через полные вагоны было слишком долго, поэтому я воспользовался лазейкой, которую нашёл при запуске атомовоза – забрался на крышу и что было сил, побежал к последним вагонам, перепрыгивая через зазоры между вагонами. Только на крыше я заметил, что колёса были блокированы только у вагонов – паровоз как ни в чём не бывало продолжал тянуть нас за собой – наверное поэтому торможение было не таким резким как я ожидал. Ветер дул в спину и против движения поезда я нёсся быстрее, чем мог предположить. По мне пытались дать очередь из пулемёта, но двумя вагонами раньше рыкнул короткой очередью пулемёт моего друга – он уже успел выйти из вагона и теперь стрелял прицельно, но всё равно промахивался – джипы продолжали гнать за нами и пытались отпугнуть меня от своих напарников, которые как раз предпринимали вторую попытку отцепить наши запасы. Не тут-то было! Они явно не понимали, с какой скоростью я преодолеваю расстояние между нашим и последним вагоном. Приготовив пулемёт, я резко упал на живот, пытаясь таким образом затормозить на последнем, двенадцатом пассажирском вагоне. Я поскользнулся на гладкой крыше это не очень получилось, но я остановился точно над перемычкой между багажным и пассажирским вагоном. Налётчики, уже разрушив резиновую гармошку между вагонами, пытались заложить взрывчатку на сцепку, но не смотрели вверх. Свесившись с крыши, я дал по ним длинную очередь и двоих зверей унесло под вагонную тележку, превратив их там в кровавое месиво. Не думая долго, я встал и перепрыгнул на чёрный вагон. Стоя на нём, я дал ещё одну очередь по джипам нападавших, убив одного водителя и двух их пассажиров. Машина, которая потеряла управление, тут же вильнула на крутую насыпь и, накренившись, перевернулась, покатившись кубарем по стеклянной степи.

-Есть! – закричал я, победно подняв пулемёт. Выйдя на самый край последнего вагона, я убедился, что наши преследователи безнадёжно отстали, хотя скорость поезда была не больше, чем сорок километров в час и постоянно уменьшалась.

Внезапно поезд дёрнулся в обратном направлении, и я, потеряв равновесие, свалился с чёрного вагона на рельсы, еле успев сгруппироваться, чтобы не сломать себе шею. На секунду сознание померкло, а когда я очнулся, состав уже набирал ход.

-Нет! – закричал я, и выстрелил в воздух из пулемёта, – Куда! СТОЯТЬ!!!

Я ещё раз дал очередь в воздух, а потом мой пулемёт сухо щёлкнул и замолчал. Патроны кончились.

Я с расширяющимися от ужаса глазами смотрел на удаляющийся от меня поезд. Попытался встать, но после падения тело ответило мне жуткой болью по всей спине – мне лишь оставалось надеяться, что это был не перелом спины.

Слева раздался рёв движка и скрип тормозов. Из машины вырвались трое зверей в каких-то странных масках и с длинными, странными шестами, похожими на секиры. Я по привычке наставил на них пулемёт, но когда я спустил курок, то ничего не произошло.