До и После: Исход (СИ)

Джереми вздохнул. Было видно, что рассказ дается ему нелегко. Бросив взгляд на старый камин, в котором все еще был огонь, он тихо продолжил.

– Переступая порог дома, я выходил в мир, который никогда не станет прежним. Уже после обеда я прятался в школьном туалете и не мог понять, это я схожу с ума или мир вокруг меня. Почти на моих глазах расстреляли многих из тех, кого я знал по школе. Помимо них было полно людей, которых я не знал. И взрослые, и дети. Много стариков. Далеко не все из них были больны. Многие пришли просто, чтобы подстраховаться, и заплатили за это жизнями. Конечно, среди них были те, кто был совсем плох, но я не думаю, что они могли заразить здоровых. Я же не заразился от отца! Хотя, кто знает, как оно работает...

Санни слушал его очень внимательно. Было видно, что рассказ Джереми стал для него чем-то новым.

– Все тогда ждали вакцины и лекарства. Если б я не проскользнул в туалет, я был бы сейчас мертв. – Он ухмыльнулся одними губами, казалось, что он ничего не видит пред собой. – Меня спасла моя интуиция. Или еще что-то, – он пожал плечами, – я знаю только одно, в туалет я не хотел, но почему-то решил покинуть эту компанию хоть на несколько минут. А когда я уже собрался вернуться, услышал выстрелы и крики.

Повисла пауза, уже не первая за этот вечер. Санни смотрел на него пристально, лишь иногда отводя глаза, да и то, наверное, лишь для того, чтобы Джереми не чувствовал себя так неловко. Набрав в легкие больше воздуха, Джереми продолжил. Говорил он размеренно, негромко, боясь разбудить Миладу, что спала наверху.

– Когда военные уходили, я слышал, как один из них загибался в кашле, как вчера мой отец. И знаешь что? – он улыбнулся, словно рассказывал очень увлекательную и смешную историю. – Они и его убили. Это был какой-то кошмарный сон, как будто я провалился в фильм ужасов. И вел я себя как шаблонный трус, просидел в кабинке туалета, прячась за дверью, которая бы ни за что не уберегла меня от солдат с оружием, – ухмылка уже не сходила с его лица, она была горькой и жестокой, но она позволяла ему продолжить рассказ. Ухмылки, сарказм и самоирония, как казалось Джереми, подобно щиту способны сберечь сердце от ран. Но на самом же деле, они создают лишь анестезирующий эффект, пока ты расковыриваешь свою рану.

– Я сидел там до поздней ночи, трясся от страха, как девчонка, и не решался вылезти наружу. Когда я был уже полностью морально опустошен, я вылез из кабинки туалета и направился в спортзал, в котором всех собирали. Я надеялся, что никого там не обнаружу, что все это мне лишь почудилось, но это было не так. Они все были там. Лежали, как куклы, вот только я знал, что это совсем не куклы. И запах, – он помолчал, – это так жутко, не передать. Глядя на них, и я чувствовал себя живым трупом, пока... – он замешкался, – пока действительно не встретил одного из них. – Он потер лицо ладонью и отпил не то чая, не то какой-то подкрашенной жижи из железной кружки. – Но об этом я не хочу рассказывать, может быть когда-нибудь в другой раз. Так вот... – он отпил еще. Огонь в камине потрескивал, выстреливая яркими искрами. Он поставил кружку на стол и подошел к огню. Тепло камина успокаивало, создавало иллюзию надежности. Он пошевелил кочергой еще не до конца прогоревшие поленца. – Выходя в коридор, больше всего на свете я боялся, что они вернуться. Сначала я решил, что это были какие-нибудь мятежники. Слухи о подпольной стороне жизни витали в воздухе, хоть официально все всегда заминали. Но идея о мятежниках отпала, ведь объявления о лекарстве шли с официальных каналов. Да и будь это теракт, как те, что были до объединения стран, настоящие военные уже бы вмешались. И тогда я понял, что была зачистка. Они перебили и больных и здоровых, только чтобы подстраховаться, снизить уровень угрозы.

– Значит, в вашем городе почти всех перебили? – осторожно спросил Санни.

– Да, и еще и в парочке соседних, я думаю. Досталось всем, коме тех, кто попрятался в домах или успел покинуть город раньше, чем всех стали «приглашать» на вакцинацию. Знаешь, слухи-то, видимо, были. Да и нас с отцом дядя успел предупредить. Только вот мы этим не воспользовались.

– Тебе очень повезло, что военные не проверили туалет.

– Да, я знаю. Но я думаю, что они в любом случае не стали бы ничего проверять. Им самим хотелось поскорее убраться оттуда. То, что там творилось, было невообразимо ужасным, но я думаю, что они считали, будто спасают мир. И я просто уверен, напуганы они были почти так же, как я, а может и больше. Военные-то уже тогда знали, что нас ждет. Вот только старания их были напрасны, – он пнул сапогом полено, торчащее из камина, и вверх взвились еще пара сотен искр. – Да и вообще, на что они могли рассчитывать? Думали, что перебьют всех инфицированных, а с ними и потенциально больных, и предотвратят эпидемию, чтобы самим потом остаться и жить припеваючи? Я уверен, что половина из тех, кто это придумал, тоже уже мертвы. Да и по остальным городам, как я понял, зачисток не было. Значит, это не официальная позиция, понимаешь? Значит, это была инициатива кого-то, кто решил играть против всех. Вот же кусок дерьма. А этот вирус, – Джереми плюнул в камин и вытер губы рукавом, – он какой-то странный. Как он вообще работает? Кто-то заболел, кто-то нет. Кто-то переболел, а кто-то умер. А то, как он распространился? Ты не думал об этом? Ведь множество людей заболели почти одновременно. Как так получилось? Причем, я ведь тоже мог бы заразиться от отца, совсем разболеться и умереть, но я отделался лишь насморком. Их бродит в округе очень много, но от чего они умерли? Кто-то точно от болезни. Кого-то, вероятно, укусили, и он заболел, умер и пополнил ряды мертвой неорганизованной и вечно голодной армии трупов. Я видел таких. На них были раны от укусов. Но, – он опять помолчал, – видел и, так сказать, совсем свежих, их можно легко отличить по внешнему виду. Так вот на них не было укусов. Но что тогда превратило их в зомби?

– Может, ты просто не заметил укус. Они же не голые ходят.

– Да, – протянул Джереми, но было видно, что такой ответ его не устраивает. Он еще раз отпил из кружки, вернул ее на место и произнес, – давай, что ли спать, а? Я чертовски устал. Завтра, я надеюсь, ты расскажешь мне свою историю.

– Договорились, сегодня действительно был сложный день.

– Вот только «сложный день» это теперь ежедне... – но не успел он договорить, как сверху послышался грохот упавшего на пол тела.

43(ПОСЛЕ) Плям-плям

«Нет, он не умрет. Он не мог заразиться, – успокаивала она себя, – я не видела ни одной зараженной собаки. Значит, собаки этому вирусу не подвержены! В этом есть логика. Ни одной чертовой больной собаки кругом...»

Губернатор заскулил, облизнулся и отвернул морду от миски.

– Ешь малыш, у тебя нет выбора, – доверительным голосом сказала Кристина, взмахнув в воздухе пустой банкой из-под фасоли, – либо это, либо консервированные ананасы! Но, – она развела руками, – упс, сладкого тебе нельзя. Так что ешь и не возмущайся. Меня на обед ждет то же самое. А при первой же возможности мы возьмем тебе твоих любимых собачьих консервов, обещаю!

Но Губернатор лишь приподнял брови и воровато уставился на нее исподлобья. Кристина вздохнула. На помощь ей пришло когда-то увиденное телешоу. Мужчина в шортах объяснял, как накормить собаку, если с этим возникают трудности.

«Возьмите миску в руки и поднимите ее на уровень груди, пока собака сидит на полу перед вами. Издайте несколько причмокивающих звуков, словно сами едите из миски и верните ее на пол. Собака обязательно съест то, что ел ее хозяин».

– Какая чушь, – прошептала Кристина и закатила глаза. Но особого выбора не было. Губернатора нужно было накормить, пока не проснулся его хозяин-алкаш.

Кристина взяла миску. Наверное, ей стоило встать с пола, чтобы Губернатор не видел ее лица, но ей совсем этого не хотелось. Они сидели на полу лицом к морде, и ее это вполне устраивало. Она так устала, а тут еще этот пес ведет себя как капризный ребенок. Наклонившись к миске, она и посмотрела на до тошноты надоевшую ей фасоль.