Революционер (СИ)

В ночь на третьи сутки огонь наконец погас. Не как обычный костёр — его как будто выключили, как настольную лампочку, просто выдернув вилку из розетки. Всё, что осталось после долгого огня — толстый слой запеченного стекла.

А на утро выпал снег. Из-за того, что напалм выжег огромное количество воздуха, к Москве подтягивались тучи. За ночь стало очень холодно — тяжёлые кучевые облака заполнили всё небо над Москвой и низверглись нам на голову сильнейшим снегопадом. Я лично ходил смотреть на пепелище, и было кое-что, что меня совсем не удивило.

На огромное стеклянное плато не ложился снег — он таял ещё высоко над землёй, превращался в воду и испарялся на подлёте.

Были, конечно, и те, кто фейерверком остался доволен. Их было немного, но даже с ними не стали проводить разъяснительную работу, да и никто не хотел.

Работы и без воспитательной было много, и я уже попрощался с отпуском, но генерал вернул нам наше право на отдых и даже велел доплатить за один день сверхурочных. Между тем врачи уже поставили на ноги наших раненых, подлечили и Чака — уже через день после окончания пожара лис вышел подышать свежим воздухом на перрон нашего состава. Пользуясь случаем, Добб показал ему место в вагоне, а я выдал ему новое оружие — всё тот же самый пистолет, но вместо карабина дал ему отлично сохранившуюся на складе винтовку Драгунова. Такой «игрушке» лис обрадовался настолько, что его чуть не отправили обратно в госпиталь — бедняга буквально рухнул с платформы прямо на рельсы. К счастью, он успел сгруппироваться.

Между тем о новом локомотиве не было ни слуху ни духу. Часть солдат отрядили помогать в стройке века, отвели в заброшенное крыло — и больше их никто не видел. Ни меня, ни шакала внутрь не пускали. Змея, разве что, да и то генерал пожимал плечами, говоря, что техников нельзя отвлекать.

В общем, оставив атамана и Чифа за главных, мы с Доббом ушли в отпуск. Сначала планировали походить по клубам, может быть, пару раз сходить в кино, если найдём хоть что-то, чего мы еще не видели. Денег у нас теперь было столько, что можно было бы купить домик где-нибудь в Екатеренбурге и забыть о службе на пару лет, но мы знали, что были нужны нашей армии. Особенно Добб.

В общем, мы наконец-то добрались до центра Москвы. И хоть город пережил несколько концов света — Центр сохранился почти в первоначальном состоянии.

Здесь повсюду ездили машины, на каждом углу можно было купить свежие овощи или мясо. Почти по всей территории Центра были расставлены огромные башенные краны, и трудолюбивые звери разбирали на части огромные, высотные небоскрёбы. Те, в которых можно было жить, кипели полным ходом жизнью — звери работали, считали что-то, иногда просто развлекались. Проще говоря — выполняли всю работу за тех, кто решил родную планету бросить на произвол судьбы. Здесь многие не знали о том, как пользоваться оружием, не все даже понимали, в какой опасности они живут, какое сильное кольцо окружает их маленький, уютный мирок.

И в этом мирке нашлось место двум солдатам с кучей денег в карманах. Так как я лишился своей гражданки, и мне приходилось ходить в грязной камуфляжной форме, на меня смотрели, как на бомжа или бандита, который по своей глупости забрёл в самый центр Москвы. Добб с улыбкой говорил, что он «не со мной», несмотря на то, что первые три недели мы с ним были неразлучны. Однако все звери в Москве менялись при виде увесистой пачки денег, которую я доставал из потайного кармана разгрузки: я сразу становился самым важным клиентом во всех барах, ресторанах и магазинах. Рвать стандарты долго не пришлось, и я всё-таки сподобился купить себе гражданскую одежду, в тон другу-доберману. Теперь мы с ним ходили, как два мафиози, и были в чём-то походи на криминальных элементов: ни я, ни Добб с оружием на этот раз не пожелали расставаться. Пёс взял себе пистолет Стечкина, а я ограничился Макаровым, хотя и мог взять себе очень крутой и мощный револьвер американского производства.

Но на этом наши долговременные покупки не закончились. Помимо оружейных магазинов, которых в Центре было много, но с крайне скудным ассортиментом, мы наткнулись на неприметную лавочку, в которой торговали явно чем-то военным.

Добб заинтересовался ею первый и без разговоров пошёл к ней. Я поспешил за другом — мне тоже было интересно.

— О! — поприветствовал нас толстый полосатый кот, — Вижу, ко мне пожаловали нужные клиенты! — он радостно развёл лапами, осматривая наши фигуры.

— Мы, наверное, сами осмотримся? — почему-то спросил пёс, глядя в глаза коту. Странно — хоть где-то мы и были людьми, но природный страх у кошек перед собаками остался. Кот нагловато улыбнулся, пропуская нас внутрь:

— Прошу.

Входя, доберман поморщил нос — тут повсюду пахло котом. Не то что бы это было хоть сколько-то неприятно, просто сразу становилось ясно, что мы на территории полосатого продавца.

Между тем, он был прав: мы действительно пришли куда надо. Лавочка торговала обмундированием явно военного назначения…

— Откуда ты всё это взял? — сразу спросил Добб, осматривая всевозможные костюмы. Кот без утайки ответил:

— О, мне просто повезло. Моему ныне покойному отцу подфортило купить этот дом, в подвале которого был старый, запечатанный склад для… Ну для какой-то там партии первых морфов-воинов. Мой отец потратил сорок лет своей жизни, чтобы разгадать пароль на броне-двери, но его дело завершил я, так что… — он развёл лапами, — Оружие растащили сразу, конечно же, а вот хорошим обмундированием они побрезговали. А зря…

Добб внимательно слушал историю кота. Я понял, почему он так пристально вникал в его историю: пёс ведь сам был «из какой-то партии Морфов».

— Можешь найти нам офицерское снаряжение? — спросил он, внимательно глядя на кота, — Ели тут расчёт на партию — должно быть пять офицерских комплектов как минимум.

— Конечно-конечно. Должно быть. Но два у меня уже купили. За немалые деньги, кстати говоря.

Я похлопал по внутреннему карману, проверяя своё довольствие за рядовой подвиг.

— Деньги небольшая проблема.

— Тогда вот такой комплект имею я, — кот кивнул на большой манекен какого-то чёрного пса, стоящего в боевой стойке. У меня глаза расширились от изумления.

— Неужто титаныч? — спросил доберман, с улыбкой подходя к манекену и проверяя жёсткость некоторых мест. Под его пальцами ткань промялась как обычная простыня.

— Да-да, он самый! — подтвердил кот, хлопнув в ладоши, — Я вижу, вы большой знаток военных технологий! Не бойтесь, то что на манекене — это муляж.

— И сколько? — спросил Добб, отходя от игрушечного пса.

— Всего ничего. Шестьдесят пять тысяч.

Я прижал уши. Круто… Добб между тем посмотрел на меня и кивнул. Собравшись с духом, я кивнул продавцу:

— Берём три.

— Три? — переспросил Добб.

— Три, три. Сделаю подарок Чаку.

— Сдурел что ли? — возмутился Добб, — Он же бандит!

— Ладно-ладно… Два. На нас двоих.

— Оплата когда? — поинтересовался кот, и Добб сразу же вынул из плаща свои «премиальные». У полосатого расширились глаза, и он немедленно бросился куда-то в подсобку.

— Что же хорошего в этом комплекте? — спросил я, подходя к Доббу. Пёс стоял неподвижно, с большими круглыми глазами, — Что с тобой?

— В счастье не верю.

— Скажи и мне, в чём счастье — я тоже не буду верить.

Пёс посмотрел на меня как на идиота.

— Это не броня. Помимо всего прочего — это ещё и псевдоэкзоскелет.

— Тебе-то он на кой?

— Не задавай вопросов. Особенно глупых.

— Я хочу знать, за что плачу деньги!

— Доверься мне.

Кот вынес из подсобки два рюкзака, которые тоже входили в комплект обмундирования. Единственное, что смутило добермана — отсутствие шлемов, которые были на манекене.

— Это… да, это мой косяк, — признал кот, — Шлемов нету, я их так и не нашёл. Говорят, что для волков их так и не сделали, чтобы они не закрывали уши.

— Так это волчьи? — возмутился Добб, закрывая рюкзак. Кот сразу заволновался.