До и После: Исход (СИ)

Отодвинув шторку, Сессиль увидела, как какой-то молодой парень в военной форме начал палить по прохожим. От страха ее зрачки расширились и стали похожи на два черных блюдца.

– Господи, – прошептала она и закрыла нижнюю половину лица руками. Парень что-то кричал, размахивая из стороны в сторону автоматом. Он беспорядочно палил то в небо, то в голубей, то в лежавшие на земле тела. В его криках она смогла разобрать только одну фразу: «Всем вам все равно конец!» После она услышала его хохот, а затем еще несколько выстрелов. Последним выстрелом он снес себе голову.

Она простояла у окна, пребывая в ужасе еще какое-то время – то ли минуту, то ли целую жизнь. Из ступора ее вывел пролетевший над домом вертолет. Из динамиков доносилось:

– Внимание! Внимание! Всем оставаться на местах. Власти держат ситуацию под контролем. Всем оставаться на местах.

Она бросилась к сыну, который стоял за ее спиной и уже в пятый раз спрашивал: «Мам, что случилось? Мам, что с тобой?»

– Мы уезжаем! – гаркнула женщина, взяв на руки мальчика.

Тетя Сессиль не была образцовой матерью и домохозяйкой, не была образцовой соседкой или женой, а когда ходила на выборы, голосовала «против всех», если этот вариант был доступен. Она никогда никому не доверяла, а тем более властям. Этот раз тоже не стал исключением. Сессиль понимала, даже в новом мире без войн и террора, каждый все равно был сам за себя.

– Милада! Милада, спускайся! Скорее! – позвала она.

Девочка слышала беспокойные шаги тети, слышала, как та зовет ее, но не могла заставить себя выйти. Просто сидела, закрывшись в шкафу, и плакала.

– Не надо уезжать, не надо... – шептала Милада плюшевому зайчишке Большому По. – Арчи придет, он придет за мной… а если меня здесь не будет, то он… он не отыщет меня... – всхлипывая причитала она.

– Милада! А ну спускайся, кому говорю! – Сессиль уже вертела в руках ключи от машины.

Но малышка чувствовала, если спустится сейчас – совершит большую ошибку.

– Милада, быстрее! – тетя преодолела несколько ступенек лестницы ведущей на второй этаж с сыном на руках. – Где ты спряталась? Дорогая, нам нужно ехать!

Но Милада знала, что никуда не поедет, по крайней мере, вместе с тетей.

Раздавшиеся где-то неподалеку выстрелы заставили неидеальную мать еще крепче прижать к себе сына и принять сложное решение. Искать по всему дому чужого ребенка со странностями было бы благородным решением, но тетя Сессиль была прагматичной и чуть подвыпившей женщиной. Очередной выкрик из вертолета: «Оставайтесь на своих местах! Все под контролем!» бросил на чашу весов недостающую гирьку. Такая недоверчивая, она услышала, что ей велят делать и, бросившись к машине, сделала ровно наоборот.

20(ДО) Первая любовь

Лилия была милой, очень милой, словно куколка созданная рукой мастера. Белые кудри, голубые глаза. Она была умненькой, неплохо училась, но самое главное была очень прилежной. Но у Лилии была одна слабость, она питала нежные чувства ко всякого рода трагедиям. Она обожала мелодрамы. Мыльные оперы занимали первое место в ее жизни с двух до пяти пополудни. Она ходила в среднюю школу и была в курсе всех сплетен: кто в кого влюблен, кто кого обманул и подставил. О, это был ее мир. Она плескалась в сплетнях и лавировала между ними, она распускала свежие и опровергала старые. Ей нравилась ее жизнь. Иногда она даже сама себе завидовала. Томми ворвался в ее жизнь, как свежий весенний ветер. У него были большие грустные глаза, а за его плечами вечно шушукались. Этого было вполне достаточно, чтобы внимание маленькой принцессы цепким коршуном впилось в его персону. Королева сплетен быстро сплела нужную паутинку из новостей так, что Томми почувствовал себя героем школы. Девушки и без того были к нему благосклонны, но Лилия была прекрасной принцессой, подарившей ему его первый поцелуй.

Скромный, довольно тихий и загадочный, он был полон тайн. А что еще нужно королеве сплетен, как не новые тайны? Он стал омутом, в который она с головой бросилась бы, позволь он ей это. Со школы они стали ходить вместе, и Лилия постепенно стала открывать для себя мир под названием Томми. Она узнала, что у него был друг, но потом этот друг куда-то пропал. Затем она узнала, что мать мальчика весьма своеобразная женщина, о которой мальчик почему-то говорить не любит. Но королева сплетен не расстраивалась, ведь мать Томми не особенно ее занимала. Предметом ее маниакального любопытства стал друг Томми, о котором она частенько расспрашивала. Но и о нем Томми стал говорить все меньше и меньше, объясняя это тем, что теперь у него новый лучший друг – Лилия. Как-то раз он даже посвятил ее в тайну. Она, в свою очередь, хотела посвятить в эту тайну всех, кого знала, но понимала, что если расскажет сейчас одну, то никогда не узнает других его тайн, поэтому путем невероятных усилий сдержалась. Тайна была стоящей. Оказалось, что Томми был болезненным ребенком и постоянно принимал таблетки, а мать тряслась над ним, словно он фарфоровый. Иногда он выбрасывал лекарство в окно или закапывал в цветочном горшке, вследствие чего через какое-то время цветы начинали увядать. Мать Томми, сокрушаясь, выкидывала очередной горшок и винила микроволновки, wi-fi и весь белый свет за испорченную экологию и умирающую растительность. Лилия Баффет слушала это, раскрыв рот. Каждое его слово сладкой волной проскальзывало ей в ухо.

«Томми болен».

Эта мысль почему-то очень понравилась Лилии. Она смаковала ее. Возможно, Томми даже болен неизлечимо. Сколько интриги и тайны в этих словах.

«Неизлечимо болен…» – одними губами проговаривала она, а глаза ее горели. Нет, Лилия не желала Томми зла, просто его жизнь теперь казалась ей чем-то еще более значимым и таинственным.

Но со временем интерес Лилии стал таять. Она пришла к выводу, что мать мальчика просто истеричная женщина, полная неврозов, а лучший друг вообще, возможно, выдумка, как и интригующая таинственная болезнь. Никаких осложнений в здоровье Томми Лилия не замечала. Вероятно, его мать просто перестраховщица и кормит сына какими-нибудь общеукрепляющими витаминами. Лишь одно все еще поддерживало в ней интерес к нему – его способность драматизировать. Если она задерживалась в классе, Томми ждал ее на крыльце школы, но потом всегда закатывал скандал, мотивируя это тем, что ревнует. Он придумывал невероятные истории о том, почему она не пришла вовремя. Один раз он даже приревновал ее к учителю, старому мистеру Дирпи, который даже кончик своего носа не мог бы разглядеть без своих потертых очков в темно-коричневой оправе. Все это очень забавляло Лилию.

Как-то раз после школы они сидели на скамейке возле пруда, и Томми спросил ее:

– Лилия, как ты думаешь, я хороший?

– Нет, ты плохой мальчишка, – пошутила она и показала ему язык, но он не подхватил этот игривый тон и остался серьезен.

– Лилия, я серьезно. Как ты думаешь, я хороший?

– Самый лучший!

– Правда?

– Конечно!

– Значит, ты придешь ко мне на день рождения в следующем месяце? – он посмотрел не нее большими полными надежды глазами.

– Конечно! Как иначе? – сказала она и лучезарно улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

Но она не пришла. Они с родителями уехали на целую неделю на острова, и Лилия вернулась счастливой и загорелой.

Томми поджидал ее. Но на этот раз не возле школы после уроков. Он поймал ее в женском туалете. Лилия очень любила скандалы, но в основном лишь те, в которых в главной роли выступал кто-нибудь кроме нее. Когда она мыла руки, Томми выскользнул из-за угла и, зажав ей рот руками, втянул в кабинку. Это обескуражило ее, но какая-то часть пришла в восторг. Это было так волнующе, так необычно. Она с мальчиком в кабинке женского туалета! Она смотрела на него как зачарованная, пока он не ударил ее по лицу. Такого поворота событий Лилия Баффет не ожидала. Она прижала ладонь к щеке, глаза ее наполнились слезами, но королева сплетен не смогла вымолвить и слова, только смотрела на него, как завороженная. Первым заговорил Томми.