Инвиктум (СИ)

несется к другим дверям, ведущим, скорее всего, наружу, но не успевает. Его тело взмывает

вверх на пару метров от пола. Он кричит, вопит, умоляет.

- Ну, будет тебе, Барни, - ёрничает Джед, подходя ближе, - Никто тебя тут не услышит. К

чему эти вопли?

- Отпусти меня, пожалуйста! Я…я прошу прощения за то, что там с вами поступал. Но

это была моя работа! Слышите? Работа!

Джед смеется, хлопая в ладоши, будто слова санитара действительно его рассмешили.

На самом деле это далеко не так. Тело снова сводит судорогой, и я хриплю, кашляю. Джед

тут же поворачивается ко мне.

- Сейчас, милая, еще чуть-чуть, - говорит он, - Я почти закончил.

Затем он снова поворачивается к висящему в воздухе Барти и опускает его на землю.

Почти бережно. Когда ноги санитара касаются земли, он зависает на секунду, а затем летит в

стену. Больно ударяясь, Барти сползает на пол и кряхтит от боли, держится за правое плево.

Скулит.

Глупый паразит.

Он падает совсем недалеко от меня, буквально в паре метров. Джед подходит к нему, берет за волосы на макушке и поднимает вверх, заставляя Барти вопить. Затем ведет его ко

мне. Глаза санитара становятся все шире.

- Нет, нет…- верещит он, - Только не это! Нет! ПРОШУ!

Но Джед не слушает его. Он ведет его ко мне, все ближе. Я начинаю ощущать страх,

исходящий от Барти. Он смердит им. Слышу его крики отчетливее своих мыслей. Барти

вырывается, пытается отбиваться, но Джед сильнее – когда-то давно он был

профессиональным убийцей. В узких кругах его называли Улыбающимся киллером. И в этот

раз он не изменяет своему прозвищу. Джед улыбается, когда подводит санитара ко мне.

- На колени, - холодно произносит мой Джед, - У тебя есть последний шанс попросить у

нее прощения, Барни.

- Я Барти, чертов ты ублюдок! – вопит санитар, брыкаясь и вереща. Я усмехаюсь. Какая

нелепая смерть. Ведь если бы он относился к нам, как к людям, ничего бы не произошло.

- Ой, ну прости меня, Барни, - хохочет Джед и тянет руку глупого санитара ближе ко

мне, - Как же неловко получилось с твоим именем. Это все, что ты хотел сказать?

Барти плачет. По-настоящему. Из его серых мышиных глаз льются слезы отчаяния. Ведь

нет больше ничего, что могло бы спасти его от смерти. Джед пожимает плечами и с улыбкой

говорит:

- Ну, тогда прощай.

31

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

А затем моя рука соприкасается с рукой санитара. Внутри меня начинает разливаться

приятное тепло, а снаружи слышны лишь дикие крики Бартоломью Фарта, главного санитара

«Вифлеема». Вся его жизненная энергия незаметно, но быстро перетекает в меня. Жертва

извивается в муках – это происходит со всеми, кто касается меня дольше, чем на несколько

секунд. Барти конец.

Джед глядит на меня, а я на него. Этот момент является чем-то невероятным, поистине

пугающим и одновременно победоносным.

Этот момент положит начало большой войне.

Войне, что станет самой великой в истории моего народа.

Когда я отпускаю руку Барти, тот уже мертв. Он ничком сваливается на пол

лаборатории, а я, наконец, самостоятельно поднимаюсь со стула и выпрямляюсь. Конечности

еще ноют, но уже могут функционировать. Улыбаюсь Джеду, а он – мне. Осматриваюсь по

сторонам и нахожу на одном из столов нейлоновые черные перчатки. Надеваю их, а затем

беру Джеда за руку. И говорю:

- Кажется, пришло время уничтожить это место.

____________________________8____________________________

(К)

Мое дыхание напрочь сбивается. Мы несемся, будто безумные, по коридорам тюрьмы,

пытаясь не нарываться на посты, но это как избегать воды в океане – бесполезно. Дроны уже

здесь, их несколько десятков. Небольшие квадратные машины с единственно верным

сценарием для нас – уничтожить всех.

Себастьян хватает меня за руку и ускоряет бег, а я уже еле перебираю ногами. Видимо, затрата энергии на взрыв генератора сильно повлияла на мое состояние. На третьем уровне

находится самое большое скопление дронов. А все потому, что заключенные тоже здесь. Не

все из них живы – некоторые лежат бесформенными кучами на полу, у стен, у многих

прострелены грудные клетки и головы. Я ужасаюсь этой кровавой картине и не могу

сдержать всхлипа. Боже, как же ужасно они погибли!

- Быстрее, - отрывисто говорит Бастьян, - Я знаю, как можно выйти отсюда.

- Нет! – кричу я, - Я не уйду без ребят! Нужно отыскать их! Пожалуйста, Себастьян…

умоляю тебя, нельзя бросать их здесь. К утру они статут мертвецами.

Мой бывший парень тяжело вздыхает, проводя одной рукой по волосам, пока мы стоим

у того коридора, где происходит бойня. Кажется, он раздумывает над моими словами, но в

глазах я не вижу переживания. Он будто бы и не сомневается.

32

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

- Думаю, Кит сможет вывести их, - отрезает Бастьян и тянет меня за руку. Брыкаюсь изо

всех сил.

- Нет!

- Я пытаюсь спасти твою жизнь, черт возьми! – вопит он, наконец, и смотрит мне прямо

в глаза, не моргая. – Если так суждено, они спасутся.

Как раз в тот момент, когда я пытаюсь снова ему возразить, раздается жуткий взрыв.

Кажется, что все здание тюрьмы сотрясает землетрясение. Мы еле-еле удерживаемся на

ногах. Что такое? Неужели они скидывают на «Вифлеем» бомбы? А может, это кто-то из

заключенных?

По телу вдруг проносится такая невероятная волна энергии, что я, пошатываясь,

припадаю к стене. Держусь за нее одной рукой, а второй за голову, потому что та буквально

раскалывается на миллионы кусочков. Что это такое?

Гремит еще один взрыв. Слышатся крики людей. Нет, не крики – дикие вопли. Кто-то

пробегает мимо нас. Это люди в халатах. Наверняка, здешние ученые исследователи.

Себастьян снова ловит мою руку и тащит меня за собой. Мы бежим вперед, увиливая от

пуль и лазерных лучей, выпускаемых дронами. Заключенные борются с ними, но почти

безуспешно. Я понимаю – многие из них простые люди, неспособные противостоять

машинам-убийцам, а другие, те, у кого когда-то были суперсилы, ослаблены. Некоторые

преступники несутся прочь, к выходу. Мы бежим на нижние уровни, туда, откуда пришли. Я

не вижу ребят – их нет нигде. Кричу, что есть мочи, хотя за всем этим ужасным шумом

ничего не услышишь.

- Кит! – воплю я, - Шайлин! Ребята!

Ничего. Себастьян стреляет на ходу в нескольких солдат, некоторые из них сами отходят

в сторону или падают на пол, прикрывая голову руками по его негласной команде.

Все взрывается. Я слышу невероятный грохот сверху – уровни X уничтожены. Стены

начинают трещать по швам, здание трясется. Мы бежим быстрее, запыхавшись и почти без

сил, но бежим. Наконец, достигаем холла. Здесь идет бой, и в глубине сражения я вижу Кита

– он стреляет из автомата, снося солдатам головы. Шайлин и Матиаса не видно. Боже, пусть

они будут живы.

Внезапно Себастьян прижимает меня к стене, закрывая собой. Не понимаю, что он

делает ровно до того момента, пока он не достает из кармана длинный нож и не кидает его в

противника, целящегося в нас. Все происходит в считанные секунды, я даже не успеваю

следить за развитием событий. Вокруг лишь смерть. Разруха. Уничтожение.

Мне снова становится плохо. Голова начинает кружиться, сердце стучит в разы быстрее, конечности дрожат. Что происходит?

Себастьян берет меня на руки и бежит вперед, сквозь толпу людей. Я вижу, насколько

разные все они – у кого-то вместо рук щупальца, кто-то дышит огнем, а кто-то и вовсе

раздваивается, становясь копиями друг друга. Это Инсолитусы, и они на свободе.

У нас все же получилось. Пусть и не все из них живы.

Гасителей становится меньше. Почти все мертвы, но некоторые все еще сражаются,